Тина Канделаки о секретах молодости, соцсетях и критике в адрес «Матч ТВ»

1 ноября исполнилось пять лет российскому телеканалу «Матч ТВ». О том, насколько продуктивной для него была минувшая пятилетка, в эксклюзивном интервью RT рассказала генеральный продюсер спортивного канала Тина Канделаки. Также Канделаки объяснила, почему равнодушна к грубой критике и каких правил придерживается, чтобы выглядеть моложе своих лет. А также поделилась секретом, как грамотно презентовать себя в соцсетях и при этом «не молодиться».

— Слоган «Матч ТВ» — «Все на «Матч». Как вы считаете, удалось привлечь, заманить всех на «Матч» за эти пять лет?

— Мы сейчас переходим к новому слогану: «Нет на «Матче» — нет в российском спорте».

Конечно же, мы всех заманили, и очень много вышло с «Матч ТВ» ярких имён — начиная от блестящего спортивного журналиста-шоумена Жени Савина, заканчивая тем же Юрием Дудём. Все новые яркие «звёзды» загорелись всё-таки благодаря «Матч-ТВ».

Мы всех так позвали в российский спорт, что спорт стали ещё больше транслировать не только на других каналах, но и на ОТТ-платформах. Вкус к спорту мы привили всем.

Я считаю, что это произошло только благодаря нашему субхолдингу и невероятному коллективу, который продолжает сегодня работать на «Матч-ТВ».

— Я читаю много спортивных сайтов. И в материалах, связанных с «Матч ТВ», нахожу — в основном, кстати, от мужской части аудитории — негатив по отношению к вам. Почему за пять лет это никак не изменилось? И как вы к этому относитесь?

— Ну, во-первых, изменилось. Может, вы куда-то не туда зашли. Гораздо меньше уже меня упоминают, мужская аудитория ко мне привыкла и давным-давно успокоилась.

А почему так воспринимали изначально? Это просто объясняется. До того, как появился субхолдинг «Матч ТВ», спортивное телевидение было очень консервативной территорией. Я даже сейчас вижу — когда мы пытаемся что-то изменить, все на это очень бурно реагируют. А мне-то хотелось менять спортивное телевидение по законам обычного телевидения: спортивное телевидение должно быть ярким, спортивное телевидение должно быть технологически передовым. Любые изменения, конечно, принимались в штыки. Это нормально, это такая аудитория. Вы, консервативные мужчины...

— То есть, это связано…

— Вы когда спорт смотрите, вам женщина не нужна. Мы, конечно, рядом тихонько присаживаемся и подаём вам чипсы, но вы на нас вот так вот смотрите — особенно если ваша любимая команда проигрывает — и говорите в этот момент (даже если вы суперпродвинутый современный мужчина): «Женщина, знай место. Не мешай, мужчина болеет!».

Я, женщина, просто оказалась в эпицентре вашего урагана. Но думаю, что я вам вообще не помешала и даже отчасти помогла: как раздражитель я привлекла гораздо больше внимания даже к тем вещам в спорте, на которые никто не обращал внимания. А самое главное что: вы поймите правильно, трансляции были, есть и будут — со мной, без меня... Но есть ещё телевидение, упаковка, маркетинг. Давайте тоже вещи своими именами называть.

У нас был чемпионат мира по футболу, и наши суперспортсмены не получили международные рекламные контракты. То есть, из суперзвёзд мир знает только теннисистов, плюс-минус, НХЛовцев и олимпийских сборников, когда мы выигрываем на Олимпиаде.

— Хабиб.

— И Хабиб, безусловно. Но этого же мало! А почему так? У нас гораздо больше талантливых спортсменов, чем те, о которых знает мир. Мне всегда хотелось, чтобы о наших спортсменах говорил весь мир. Вы сейчас скажете: «Ну, это невозможно». А я вам отвечу: «Слушайте, на Netflix уже все обсуждают Михаила Круга!».

Не могу сказать, что мы полностью добились всего, чего хотели. Но, слава богу, жизнь длинная, мы продолжаем перезагрузку. Впереди новые пять лет. Я думаю, что много ещё удастся поменять.

А если вы, мужчины, на меня обижаетесь, если я, по вашему мнению, что-то делаю не так и нарушаю какие-то ваши мужские правила, которые нарушать нельзя — ну, вы уж меня простите, бедную женщину. Я всегда, как любая женщина, хочу как лучше.

— Скажите откровенно, какое из принятых за эти пять лет решений было самым сложным?

— Я думала, вы меня спросите, насколько меня волнует то, что про меня говорят. Сложное решение? Ну, я всё время принимаю сложные решения. Вы не забывайте, что, помимо того, что я руковожу…

— А выделить что-то можете?

— Из оскорблений?

— Из сложных решений. Если готовы и насчёт оскорблений что-то сказать, я вас слушаю.

— Знаете, наверное, это сложно… а может, и легко понять. Я с 16 лет в профессии. На меня уже давно ничего не действует, реально. Кто-то что-то там сказал, и мне суперобидно? Ну, меня много оскорблял Вася Уткин. Так вот прямо оскорблял, что, например, у наших американских партнёров за такое принято и наказывать. Но я нормально к этому отношусь.

— Вас это может заставить расплакаться?

— Ну, нет… о чём вы говорите! В нашей профессии нервы — важная составляющая. Как и стабильное эмоциональное состояние.

Я много в течение своей 45-летней жизни руководила не только телеканалом, но и собственным бизнесом. Я знаю, что такое принимать людей на работу, увольнять их, принимать управленческие решения. Это всегда тяжело. Уволить человека — тяжело. Принять на работу человека и сделать так, чтобы этот человек полностью реализовался — тяжело. Вообще брать ответственность за других людей тяжело. Всегда. Пусть никто не думает, ты это делаешь с каменным лицом, на «покерфейсе». Нет, конечно. Ты потом всё время прокручиваешь это в голове, думаешь: правильно сделал, неправильно сделал, как для общего дела было лучше?

Нельзя привыкнуть к влиянию на жизнь чужих людей. Это не обед, ужин и завтрак в определённое время суток. Это совсем другое — живые люди, жизнь которых в какой-то момент начинает зависеть от тебя. Это всегда очень тяжело.

— Я вживую вас до этого интервью никогда не видел. А увидел — захотел задать вопрос: если бы вы составляли руководство к действию, как в 45 выглядеть на 25, что бы, в первую очередь, туда вошло?

— Здесь ответ очень простой, ларчик легко открывается: вы с 16 лет должны жить в режиме.

Подойдите и скажите 16-летней девушке, что ей не стоит выпивать и курить. Все же только начинают это пробовать! Потом подойдите к 20-летней, потом к 25-летней. То есть, всё, что я недогуляла в 25, вы видите в мои 45. У меня даже ни разу в жизни не было студенческой вечеринки, чтобы я напилась и забылась.

Многие говорят, что я железная, что я как робот. Просто так сложились обстоятельства: мне надо было много работать, и я всё время, как спортсмен, жила в режиме. А потом ответственность только росла, росла, росла. Я всегда рассказываю, что в моей жизни не было 20 дней, чтобы я лежала, плевала в потолок и ничего не делала. Никогда. И то, как я выгляжу — результат того, что я с детства в режиме. Реально правильно питаюсь, реально занимаюсь спортом, реально не курю, реально ничего, кроме белого вина, не пью.

Это всё звучит дико скучно. Когда я это говорю, у людей кривятся лица, они на меня смотрят и думают: «Ну, это невыносимо, всё врет. Небось, пластика». Но не пластика. Это правда вот эти скучные вещи, которые я перечислила.

— Что касается коронавируса. Вы прививались, может быть, что-то ещё делали специально…

— Я привилась. Я про это вслух говорю.

Я вошла в группу людей, которые участвовали в этих тестах. Я всё равно сомневалась — как и все мы, живые люди. Если я приведу число людей, которых уважаю, и которые мне говорили: «Не езжай, не делай», то вы поймёте, как было страшно. Они говорили: «Ты не знаешь, какие последствия, никто не знает, что будет после прививки». Я их опасения понимаю. Никто вообще ничего не знает, что будет в мире после COVID, если вообще такой мир будет.

— Но вы это сделали.

— Я позвонила Марго (Маргарите Симоньян. — RT). Она мне говорит: «Слушай, что будет после Ковида мы тоже точно не знаем. И что что-то будет, когда ты переболеешь — тоже очевидно». Когда мы с Марго про это говорили, никто ещё не говорил про поток вторично заболевших (пошла же «вторичка», те, кто по второму разу болеет). Я очень благодарна Марго.

Я ей говорю: «Ну, я волнуюсь, я не знаю». Она: «Слушай, у нас выбора нет, мы работаем с людьми. Мы не можем нести угрозу и не можем заболеть. Поэтому колись, ни о чём не думай».

Я пошла и сделала. И очень благодарна Марго. Потому что очень сильно люди болеют. Я прямо вовремя успела в последний поезд запрыгнуть.

— А что вы могли бы посоветовать тем, кто сейчас находится в эпицентре?

— Тем людям, у кого пока нет возможности вакцинироваться, я хочу ещё раз повторить. Я первую волну пережила, не вакцинируясь. Нужно соблюдать все меры предосторожности: перчатки, маски. О каких-то «бабушкиных» способах сейчас вам говорить не хочу. Но, тем не менее, никто не отменял режим, спорт, здоровый образ жизни и так далее.

Необходимо время для исследования. А этого времени пока недостаточно. Должно пройти пять-шесть лет, чтобы понять, как изменилось состояние здоровья тех, кто вакцинировался. Как себя чувствуют те, кто переболел единожды или дважды. Нужен мониторинг. Этого всего ещё нет, поэтому тут говорить не о чем. Просто нужно сейчас беречься, беречься и ещё раз беречься. И беречь, конечно же, близких, родителей. Это самое страшное: мы ходим, работаем, а у нас дома родители, близкие. Берегите их, аккуратнее!

Ещё раз говорю: обязательно учитывайте все предписания, которые считаются некоей хотя бы минимальной защитой.

— Как пандемия повлияла на ваш бизнес, и на какую его ипостась больше всего? Ресторан, салон…

— Наверное, больше всего на ресторан. Хотя мы более или менее держимся на плаву. У нас здание принадлежит моему партнёру, поэтому нам легче. Закрываются те, у кого, к сожалению, большие арендные платежи и большая долговая нагрузка. У меня ни того, ни другого не было, поэтому нам, чтобы работать «в ноль» и обеспечивать персонал, не так много нужно зарабатывать.

С косметикой повезло больше. Мне вообще повезло больше, чем другим — я же в онлайне. Не было, как у других, больших косметических линий, отгруженных в оффлайны. Ну, и плюс, у меня кредитов не было. А это очень серьёзное испытание для малого и среднего бизнеса. Я, наоборот, сейчас собираюсь проводить первый раунд — у меня как раз идет оценка компании — привлекать деньги.

Что касается лекций, выступлений — предложения есть. Другое дело, что я не могу согласиться на них, потому что чаще всего просто занята. Съёмки тоже идут. Вот, «Чума! Вторая волна», стартуем 30 октября. Не пропустите, на IVI.

— Что касается салона. Насколько мне известно, вы свою долю передали дочери. Вы полностью отошли от дел?

— Нет, я ж туда хожу. Вот там как раз всё гораздо сложнее. Люди боятся ходить в салоны. Вы понимаете, это всех индустрий сейчас касается.

Вы ко мне пришли огромной командой — слава богу, все здоровы. И дай бог, чтобы были здоровы, не заболели. Но, например, сейчас я звонила товарищам в редакцию, а в редакции никого нет, все болеют. И только кто-то заболел, все тестируются и уходят на самоизоляцию. Люди офисами исчезают. Ты идешь по офису — и там пустота.

Салон, в этом смысле, тяжелее всего переносит коронавирус. Но такой бизнес очень быстро восстанавливается. У нас там очень хороший арендодатель. Он терпимо относится к происходящему и очень поддерживает нас с сокращением стоимости аренды. И коллектив такой, знаете. Уже по десять лет люди работают, это как домашний бизнес. Я же не сеть строила. Это один маленький салон в «Копернике». Поэтому все идут навстречу друг другу, чтобы сохранить этот бизнес. Это уже скорее family business. Не то, что я собираюсь сильно мультиплицировать.

— Это говорит о том, что вы дочери доверяете. И я хотел спросить: относитесь ли вы к той категории людей, которые постоянно брюзжат по поводу молодого поколения?

— О, нет, вы что! Я очень люблю молодых. Слушайте, у меня все молодые вокруг. Включая мужа. Моему мужу 33. Поэтому я к молодому поколению отношусь очень тепло.

Брюзжать ты когда начинаешь? Когда понимаешь, что прожил больше, чем человек, который, как тебе кажется, допускает ошибки (он, может, их и не допускает). Но, условно, я с высоты своего возраста смотрю на вас и думаю: «Как ему объяснить, что он неправильно себя ведёт? Я-то лучше знаю». И для меня вот — слава богу, я это понимаю — это неприемлемая позиция. Потому что как только ты начинаешь думать, что лучше кого-то что-то знаешь — это конец. Надо занимать своё место на лавочке, всё время смотреть вслед прохожим и говорить, что ты знаешь всё лучше других.

Я вообще ничего не знаю лучше других. И в современном мире, особенно в моей индустрии, я со многими это обсуждала.

Сегодня возраст, опыт и профессионализм перестали быть гарантией того, что то, что вы делаете, будет признано обществом как новый тренд или суперсобытие. В моей индустрии это очень понятно: появляются какие-то 18-летние ребята, берут в руки телефон, делают что-то — и это приносит деньги, создаёт новые рабочие места и вообще новую экосистему, которую даже люди, имеющие такое образование, как у меня, не понимают.

Хорошо, что я понимаю, что эти правила меняются на глазах. Больше нет никаких правил.

— Я как раз хотел у вас спросить. Вы в каком-то смысле завоевали Instagram. А что с TikTok?

— Вот, ролик только что сняли. Везде я. Всё не страшно, если это достойно. И никогда не надо молодиться, если вы про это хотите спросить. Знаете, когда женщина выглядит смешно…

— Как быть в TikTok и не молодиться?

— Очень просто. Вы просто не должны бежать за тем, что не понимаете. Например, у меня есть очень много роликов в TikTok под обложку журнала Tatler. Я обожаю «Матрицу». Я люблю Тринити, у меня был никнейм «Тринити». Я люблю Нео, я обожаю Киану Ривза и так далее. Это моя юность. Я не пытаюсь сделать вид, что я фанат Моргенштерна. Хотя Моргенштерн, с точки зрения коммерции и с точки зрения маркетинга — уникальный пример суперуспешного человека, музыканта, талантливого парня. Но это не моя музыка.

Хотя тоже, я смотрю, они разную музыку очень слушают. Но ещё раз говорю: надо понимать, что всё быстро меняется, и даже те, кто сегодня актуален (им по 18) завтра уже не так актуальны, потому что пришли те, кому по 17. А технологии уравняли возраст. Больше нет возраста, понимаете?

Возраст был кодом доступа. Вот, я хочу работать на телевидении — «Девочка, когда тебе исполнится 18 лет, тогда приходи». Или: «Подожди, институт закончишь — приходи». Сейчас этого нет. 16-летние, 15-летние, 12-летние имеют свои социальные сети. И благодаря своим социальным сетям и телефону становятся суперзвёздами.

Полную версию интервью с Тиной Канделаки смотрите на RTД.