Андрей Рубанов: «Я приложил много усилий, чтоб не выглядеть, как писатель»

Андрей Рубанов писатель, автор романов "Сажайте, и вырастет", "Хлорофилия", "Патриот", сценарист, написавший сценарии для фильма "Викинг" и недавнего "Вратаря Галактики" в интервью Ричарду Семашкову рассказал о своём отношении к популярному блогеру Евгению Баженову, он же BadComedian, литературе и жизни во Владивостоке.

Ричард Семашков: Есть такой мем. Парень сидит в клубе анонимов и говорит: «Здравствуйте, меня зовут Андрей, и я ненавижу песни Аллегровой». И все по круг отвечают: «Привет, Андрей!», «Привет, Андрей!», «Привет, Андрей!».

Привет, Андрей.

Андрей Рубанов: Привет, Рич. Меня зовут Андрей. Я кинодраматург.

Ричард Семашков: Ха-ха, ну раз так, тогда с ходу начнём с "Вратаря Галактики» и разбора Бэдкомедиан. Почему ты так резко отреагировал? Смешно же у него получилось.

Андрей Рубанов: Я его не смотрю. Не могу. Он кажется мне пошлым. Его критика неумна. Мне позвонил журналист, попросил комментарий. Я дал комментарий. Не считаю, что резко отреагировал. Пацан гонит в мой адрес парашу - я отреагировал. Не вижу ничего особенного.

Ричард Семашков: Я его тоже почти не смотрю, но совершено очевидно, что в рамках блогинга он довольно профессионально и остроумно работает. Конечно, это не критика, а совершенно другой жанр, но тем не менее он имеет право на существование. Да и гнал-то он не конкретно на тебя, а ты как будто на свой счёт принял. Для тебя так важен этот «Вратарь»?

Андрей Рубанов: Б** (блин), конечно, важен. Я работал на этом проекте полтора года. Много надежд было связано с этим фильмом. Он гнал не на меня, он гнал на всех, на 500 человек, работавших на проекте. Из них многие мои товарищи. На «Викинге» так же было. Мне показали фрагмент Бэдкомедии, там изображён сценарист, ползающий по коридору среди гор белого порошка. Да, я принял это на свой счёт. А что в этом удивительного?

Ричард Семашков: Ничего удивительного. Просто не ожидал, что ты так близко к сердцу можешь воспринять стёб молодого, пусть и наглого, пацана. Андрей Рубанов и белый порошок, кстати, вместе довольно брутально бы смотрелись.

Андрей Рубанов: Это типа ты мне комплимент кинул? (Смеётся.) Я никогда не нюхал никакого порошка. Да, близко к сердцу принял. Пацану надо иметь представление об элементарных приличиях.

Ричард Семашков: В мире Ютуба Женя Бэдкомедиан чуть ли не самый приличный парень, но хрен с ним. Меня другое интересует. Как правило, писатели, тем более талантливые, уходят в сценарную работу исключительно за деньгами, но, по ощущениям, ты ещё и любишь это дело? Литература не ревнует?

Андрей Рубанов: Сценарии делать - это работа. Там есть свои сложности. Работа специфическая, за неё, да, платят. А литература - это диагноз. После сценарной работы писать роман или рассказ - это отдых. Конечно, я люблю кино, иначе бы туда не полез и там не остался. Кино в России сейчас в таком состоянии, что работают в нём только те, кто очень сильно любит кино. Остальные уходят, не выдерживают. В итоге посчитал - у меня вышло 30 проектов, где я работал. 30 фильмов. Из них до экрана добрались шесть или семь, не помню точно.

Ричард Семашков: С твоего позволения выкурю первую сигарету. Ты во сколько начинаешь курить? Прям с утра?

Андрей Рубанов: Строго пачку в день, с утра под кофе, конечно. Айда курнём.

Ричард Семашков: Надо сказать, ты отлично сохранился. И, кстати, если бы я не читал твои книги, то при личном общении никогда бы не догадался, что ты писатель.

Андрей Рубанов: Я приложил много усилий, чтоб не выглядеть, как писатель. (Смеётся, курит.)

Ричард Семашков: Я в прошлом году смотрел фильм модного нынче режиссёра Балагова «Дылда», и так он мне не понравился, что я чуть ли не впервые в жизни написал большую колонку о кино, и только потом узнал, что среди сценаристов присутствует один из сильнейших писателей современности Александр Терехов. «Ну и плевать, - подумал я, - зато он денег срубил».

Андрей Рубанов: Да. Терехов в тень ушёл, но мы его помним и ждём, когда вернётся. Он и для "Матильды" делал сценарий. Думаю, он работает по схеме "первого драфта". То есть написал первый вариант сценария, свой, авторский, отдал заказчику, получил оплату - и быстро ушёл, а заказчик под себя переделывает как вздумается. В общем, жду новой книги Терехова, я его читаю с конца 80-х.

Ричард Семашков: Он вроде говорил, что больше не будет писать книги.

Андрей Рубанов: Думаю, ещё напишет. Моё мнение такое. Люди ждут.

Ричард Семашков: А чьи книги ты ещё ждёшь?

Андрей Рубанов: В первую очередь книгу Данилкина про историка Фоменко. Он пишет 10 лет её. Весь мир объездил. В Баальбек ездил. Жду новую вещь Евдокимова, но он, по-моему, глухо завязал. Денис Гуцко - тоже жду. Жду прорыва от писателей Приморья, хочу, чтоб там появился сильный автор, помимо Василия Авченко.

Ричард Семашков: Ты с Васей Авченко написал "Штормовое предупреждение". Можешь вкратце рассказать, как пишутся книги в соавторстве?

Андрей Рубанов: Сначала придумали план и обсудили в письмах. Потом я стал писать, а соавтор получал мою писанину, и исправлял ошибки, и добавлял везде, где хотел. Обмен файлами происходит до тех пор, пока оба соавтора не окажутся довольны. Я отвечал за литературу в кавычках. Василий Олегович - за фактуру и правдоподобие. Без него я бы не написал. Теперь есть идея продолжить эту сагу. Уже на более высоком уровне понимания, что такое Приморье.

Ричард Семашков: А ты можешь себе объяснить эту внезапную любовь к Приморскому краю? У тебя же вся жизнь вокруг Москвы крутилась, насколько я знаю.

Андрей Рубанов: Да, ты прав. Но и искал новый материал, новый космос, который хотелось бы обжить и описать. Мне показалось, что это оно и есть. Ты там тоже был, твой концерт был хорош. И ты подтвердишь, что Владивосток - место особенное. В Москве есть проблема, плохая экология.

Ричард Семашков: Безусловно, но вряд ли я смог бы туда переехать. Вот в Питер переехал легко, в Крыму бы хотел пожить, средняя полоса - это вообще моя родина. Но Владивосток? Для Владивостока я чужой, а ты как будто своим стал.

Андрей Рубанов: Пока не стал, нет. Там люди особенные. Им живётся трудно, на приезжих смотрят свысока. Я пока для них не свой, просто какой-то вася из Москвы. Там надо пожить, да.

Ричард Семашков: Я помню, как мы с тобой были на премии «Нацбест», и у меня сложилось чёткое ощущение, что тебе максимально некомфортно там находиться. Я так понимаю, что литературная тусовка - это совсем не про тебя?

Андрей Рубанов: Нет, всё просто. Я мало пьющий и не выдерживаю долгих застольных марафонов с опытными крутыми алкоголиками.

Ричард Семашков: Интересно было бы узнать твоё отношение к конфликтам на постсоветских территориях. Следил за тем, что происходило в Нагорном Карабахе? Переживал ли за Белоруссию?

Андрей Рубанов: Про Карабах много я знаю. У меня друзья есть и армяне, и азербайджанцы, серьёзные люди. Но сам я там никогда не был и соответственно ничего на эту тему говорить не буду. Спроси у Сэма Пегова и у Зиздока, они там были. И про Белоруссию тоже. У меня нет мнения, я был в Белоруссии 20 лет назад. Я ничего говорить не буду. Не являюсь ни очевидцем, ни экспертом.

Ричард Семашков: Как ты планируешь остаток дня провести?

Андрей Рубанов: Я работаю каждый день с утра до вечера. Думаю, и ты так же. У тебя каждые два месяца новый альбом.

Ричард Семашков: Ну раз в полгода, да. Но музыка гораздо проще пишется. Ты вот во сколько встаёшь?

Андрей Рубанов: Встаю в шесть утра, давно уже. Летом раньше.

Ричард Семашков: Спасибо за книги, Андрей. Они в своё время мне очень помогли, когда я по злой Москве бегал в поисках работы и жилья. Жду новые. Доброй охоты всем нам!

Андрей Рубанов: Доброй охоты, брат! Доброй охоты!