Юрий Беспалов: «О прошлом значительно легче рассказывать, чем про современность»

Знаменитый режиссёр Юрий Беспалов – бесспорно легенда и гордость Нижнего Новгорода. Его работы известны не только нижегородским зрителям и не раз демонстрировались на центральных каналах. Большинство фильмов Юрия Борисовича – про любовь к Нижнему Новгороду. За что город заслуживает этой любви, кого можно считать самым знаменитым нижегородцем и о его собственном творчестве мы и поговорили с самим Юрием Беспаловым. Это называется судьба – Юрий Борисович, в каком городе вы хотели бы жить, кроме Нижнего Новгорода? – Ни в каком. Меня несколько раз приглашали работать в Москву, в Питер, и я каждый раз отказывался, не задумываясь. – Кто, на ваш взгляд, самый знаменитый нижегородец? – Кулибин. – А самый известный? – Горький. – У вас есть любимое место в Нижнем Новгороде? – Гребешок. – А любимый памятник? – Памятник Минину, который с 1943 года стоял на главной площади города, а теперь стоит в Балахне. – Кем бы вы могли стать, если бы не стали режиссёром документального кино? – Сейчас я понимаю, что по-другому просто не могло быть. Я родился в Канавине на улице Немировича-Данченко. Правда, до сих пор не знаю, в честь кого именно она названа. Владимир Немирович Данченко – режиссёр, а его старший брат Василий – известный писатель. После революции жил в Праге. В день его смерти местная газета вышла с заголовком «Умер великий славянин». Моя мать и отец окончили Горьковское театральное училище. Отец – актёр в Казани, отчим, Николай Александрович Митрофанов, служил в нашем ТЮЗе, дядя Женя, мамин брат, который погиб на войне, – актёр. Я – дитя театра, моё детство прошло в ТЮЗе, который тогда ещё не носил имени Горького. Я посмотрел там все спектакли. Моё место было в пятом ряду. Однажды устроил скандал, потому что засиделся на горшке в антракте, и второй акт спектакля начали без меня. На фотографии, где стоит труппа областного театра в полном сборе, я – единственный ребёнок. На руках меня держит режиссёр театра – знаменитый Лепский. Потом со школьным аттестатом, где были все пятёрки и только одна четвёрка – по химии, я поступил на истфил нашего, тогда единственного, университета города. Я должен был работать в школе, но побывал там на практике и стал искать работу подальше от школы – я не понимал детей, они не понимали меня. На моё счастье, 29 сентября 1957 года вышла в эфир первая программа Горьковского телевидения. Там работала Рогнеда Шабарова, мы с ней на итстфиле выпускали огромного размера стенгазету «За науку и культуру». Она сказала: «Приходи к нам». Это называется судьба. – Но вас взяли на работу не журналистом, что было бы естественно для филолога с дипломом, а помощником режиссёра. – К тому времени это была единственная, как сейчас говорят, вакантная должность. Директор телевидения Борис Васильевич Козлов, до этого работавший в сельском хозяйстве, замечательный и весёлый человек, иногда очень весёлый, сказал мне: «Ну, для помощника режиссёра вашего образования маловато». Помощник режиссёра – это позвони туда, сходи сюда, принеси то, отнеси это, а ещё я должен был переставлять на пюпитрах фотографии, потому что тогда снимали на фото, а не на киноплёнку. Мне это стало интересно. Через год я был ассистентом режиссёра. Через полтора – режиссёром третьей категории. Снял первую программу, она называлась «Музыка Дунаевского». – Но, кроме фильмов про Нижний Новгород и знаменитых нижегородцев, у вас три мировоззренческих кино про космос, которые выходили в программе «Очевидное – невероятное». Это тоже предначертано судьбой? – В школе я не очень любил физкультуру. Я сбегал с неё и шёл в планетарий, где билет стоил 10 копеек и можно было смотреть на небо сколько угодно. Меня это свихнуло и отозвалось космическими фильмами. Я живу в Горьком – Юрий Борисович, я не ошибусь, если скажу, что все остальные ваши фильмы – про любовь к Нижнему Новгороду, несмотря на то, что они сняты про Минина, Горького, Шаляпина, Дмитриева… Среди них есть работы, которыми вы больше всего гордитесь? – Это самые первые мои картины. Одну, а это был 1964 год, мы хотели назвать «Я живу в Нижнем», но начальство сказало: «Не, ребята, назовите «Я живу в Горьком». Мы – Игорь Кузнецов, Юрий Андрианов и я – назвали «Посмотри на город». Этот фильм про наш, тогда закрытый, город был первым, который показали за рубежом – на Всемирной выставке в Монреале. А перед этим его смотрел весь Советский Союз. Я до сих пор считаю, что песня в этом фильме на слова Лазаря Шерешевского и музыку Пономаренко – самая лучшая про Нижний: «Туман, словно дым, над волжской водой стылой…» В 1981 году мы сняли самую первую картину о Шаляпине «Ты взойди, солнце красное…». Перед этим снимать о Шаляпине, эмигранте, никому не давали, даже Марку Донскому, а нам, как ни странно, разрешили. В тот же год картину выдвинули на Государственную премию СССР, но… Фильм «Город Горький», где я рассказал о пяти наших нижегородских академиках, был сделан по точнейшему заказу Гостелерадио. В тот год в Горьком появился ещё один академик. Лишенец Сахаров. Про него в фильме не было ни слова. Но я бы про него и потом не стал делать кино. Разные у нас с ним взгляды. В Москве французского режиссёра Луи Бессона спросили: «Как вы пришли в кино?» Автор «Пятого элемента» ответил, что посмотрел на Лейпцигском фестивале фильм про то, как в России льют металл. «Это было так здорово снято. И там была ещё потрясающая музыка. Для меня с этого началось кино». На Лейпцигском фестивале про то, как льют в России металл, был только один фильм – «Люди. Огонь. Металл» Горьковского телевидения. Фильм «Мы кузнецы…» мне дорог потому, что за него меня приняли в Союз кинематографистов СССР. Случай редчайший, если не единственный. Обычно в Союз принимали за несколько фильмов. К тому же полнометражных. А «Кузнецы…» шёл всего восемь с половиной минут. В пять раз короче. – Я подсчитал, что ни один из ваших фильмов не остался без наград. Даже две мои передачи про нижегородских фермеров из программы «Земля и доля», режиссёром которой, мастер, были вы, получили призы. Но во всех справочниках написано, что вы автор более двадцати картин. Вы тоже не помните, сколько точно картин сняли? – Семьдесят картин. Просто не все они вышли на экран. Дело в том, что каждое наше кино отсматривал не только худсовет нашего телевидения, но и специальная комиссия в Москве. И Москве не всё нравилось, что мы снимали. Например, в одном фильме не понравилось, как мальчик стоит в кадре. Картину про Кузьму Минина тоже не приняли. Но её взял в свою программу «Пи» Лев Николаев. На Центральном телевидении она была показана раза три или четыре. Александр Сокуров, когда уехал от нас учиться в институт кинематографии, защитил диплом по фильму, в котором комиссия усмотрела «искажение образов советских крестьян». – За сорок лет нашего знакомства я ни разу не слышал, чтобы вы назвали Александра Сокурова своим учеником. При этом он называет вас своим единственным учителем в профессии. – К тому времени, когда Александр Сокуров пришёл к нам, он уже обладал такими знаниями, что и я тоже у него учился. Звёздный состав – Над диваном в вашей квартире висит протрет народного артиста СССР Иннокентия Смотуновского. – Иннокентия Михайловича. Он здесь отдыхал, когда мы снимали «Стрелу времени». В этом фильме он читает стихи. – А как вы его уговорили на такое? – Я смонтировал первый фильм про Пушкина «Болдинское притяжение». Любимого актёра Ромки Вецнера, который до этого читал закадровый текст в моих фильмах, в Горьком уже не было. Я думал: кто же, кто же, кто же?… И меня осенило: конечно, Смоктуновский! – Вы сумасшедшие, – сказали нам с Сашей Цирюльниковым, соавтором сценария. – Он пошлёт вас. Мы не поверили, что Смоктуновский пошлёт нас, и поехали в Москву. Пришли во МХАТ. Естественно, нам никто телефона Иннокентия Михайловича не дал. Одна дама сказала, что у неё есть номер телефона Смоктуновского, но предупредила, что Иннокентий Михайлович меняет их каждый месяц. Цирюльников набрал номер. «Это переплётная мастерская, – ответили ему. – Когда вы получили этот номер?» «Дама была права», – решили мы. Но искать не перестали. В конце концов нашли. Позвонили. Объяснили, чего хотим. Иннокентий Михайлович спросил: «Вы читали мою книгу?» – «Нет, потому, что её нельзя достать!» – «Жаль, а ведь там я написал, что мечтал сыграть Пушкина. Но сейчас время прошло…». Помолчал и сказал: «Заказывайте зал для записи». Потом мы его спросили, как часто он меняет номера домашнего телефона. «Ни разу», – ответил Иннокентий Михайлович. – Юрий Борисович, но «Стрелу времени» должен был озвучивать другой мэтр советского кино – Сергей Юрский. – Я посчитал, что Сергей Юрьевич в этом фильме будет со своим голосом в самый раз. Его номер телефона я нашёл быстрее, чем номер Смоктуновского. Объяснил , что снимаю кино про время, про то, как учёные шли к этому, как поэты писали про это… – Уговорили, – сказал Сергей Юрьевич. – Заказывайте зал. Приходим в назначенное время. Ждём час, второй… Приходит Юрский, начинает читать. И я понимаю, что это херовина какая-то, а не то, что мне нужно. Не та интонация, не тот тембр… Он, видимо, вообще не понимает, о чём текст?! Захожу к нему: «Я не понимаю, о чём речь, Юрий Борисович. Не могу. Я должен перед вами извиниться». Я предложил перенести запись на понедельник. И тут Юрский говорит: «Я могу назвать причину, почему так получилось, почему я опоздал. Мы вчера вечером с моими грузинскими друзьями хорошо посидели. Простите». – «Узнаю родную душу, – сказал я. – Ну, тогда перенесём запись на понедельник?» – «Нет, я не смогу прочитать правильно этот текст. Извините, вы тратили деньги…». Мы пожали друг другу руки. – И вы позвонили Смоктуновскому. – Сам я не решился. Я положил бумажку с его номером телефона перед Ирой Журавлёвой, звукорежиссёром: «Говори что хочешь, но в понедельник нужна запись. Зал в Москве заказан». Проходит полчаса. Выходит Ирка из моего кабинета: «Иннокентий Михайлович сказал, что в понедельник он не сможет». И замолчала… – Что нам делать? – Что вам делать, Юрий Борисович? Для начала идите за коньяком. В среду Смоктуновский приедет сюда сам. 37-м поездом. Вот на этом диване он и отдыхал перед записью. – Юрий Борисович, 50 лет назад вам предложили снять фильм про город Горький. И вы с удовольствием это сделали. Если бы сейчас вас попросили снять такое же кино к 800-летию Нижнего Новгорода? – О прошлом значительно легче рассказывать, чем про современность. Тогда я снимал, очарованный городом. – А что вам не нравится в нынешнем Нижнем? – Я три года не выхожу на улицу, а из окна про город не судят. Виктор Майоров