о французском короле рок-н-ролла Джонни Холлидее
«Массовая истерия — именно так описывает пресса творящееся на его концертах. Он выступает перед своими поклонниками по всей стране, а ещё перед Джеки Кеннеди и Шарлем де Голлем. Совершает турне по США и успевает сняться с Катрин Денёв в Les Parisiennes. Частенько его выступления заканчиваются стычками и потасовками между его сторонниками и его противниками. Он неоднозначен. Быть может, и для себя тоже».
Это совершенно невыносимо — писать и думать о нём в прошедшем времени.
Не укладывается в рамки.
И прицепившееся к нему с первых лет на сцене «французский Элвис», если честно, тоже полная ерунда.
Журналисты предпочитают называть интервью с Холлидеем восхождением на восьмитысячник. Вероятно, они правы. Он и кинозвезда, и буйный (до крайностей) рокер, и пилот (штурман, сам чёрт не разберёт) ралли «Париж — Дакар», кавалер ордена Почётного Легиона, великий шансонье республики, первый и самый яростный исполнитель рок-н-ролла на французском, идол молодёжи, кумир стариков, вечно гастролирующий директор и актёр цирка-шапито.
Женщины, хорошо его знающие, утверждают, что он мог бы быть идеальной подружкой, да и в доме Холлидея полно мишек, сердец и прочей милейшей чуши.
Мужчины, слыша такое, кривятся, крутят пальцем у виска, но молчат. В глубине души многие хотят стать и быть таким вот Джонни. Но для этого надо...
В 1957-м, в возрасте 14 лет, он уже пробовал выступать в кабаре Astor на Монмартре, подражая Элвису. Никакого особенного успеха, выраженного в контрактах, не имел, однако произвёл на публику неизгладимое впечатление своим яростным неистовством, исполняя Party из нового фильма Пресли Loving you.
Кое-кто его заметил.
Этого было достаточно.
Первый сольный альбом Холлидея выйдет в 1961-м. А на экране он мелькнёт намного раньше, в 1954-м, в Les Diaboliques Анри-Жоржа Клузо (лента — эталон европейского психологического триллера). И да, его нет даже в титрах, его роль — один из учеников частной школы, но каков зачин! После выхода фильма Джонни решил, что умрёт, но станет актёром кино.
Кто он?
Зачем он случился в нашей жизни?
Жан-Филипп Лео Сме (а это и есть наш Джонни Холлидей) появился на свет в Париже 15 июня 1943 года. Его родители, Югетт-Эжени Клер и Леон Сме, расстались, и будущую гордость Франции воспитывала тётя Элен Мар, старшая сестра отца. Это была жизнь на сцене от начала и до конца. Дочери Элен колесили с собственным танцевальным шоу по всей Европе, и Джонни мчался вместе с ними, подгоняемый всеми ветрами, меняя дома и школы, друзей (хотя откуда им взяться) и привязанности.
Вряд ли это можно назвать нормальным детством.
Отца Джонни заменил муж одной из дочерей Элен Мар, американец Ли Кетчем. Он же предложил переиначить слишком патриархального Жана-Филиппа в Johnny и взять в качестве фамилии семейный бренд — Halliday (Les Halliday’s — так называлось шоу и танцевальное трио дочерей Элен Мар). Джонни доверял Ли, они здорово сдружились в бесконечной дороге, коротая дни и ночи в дешёвых гостиницах, непритязательных кафе.
А в мире всё ещё бушевал рок-н-ролл. Всё ещё можно было успеть запрыгнуть в последний вагон южного рока. Кто бы мог подумать, что так скоротечна будет его начальная история.
В один из дней декабря 1959-го Холлидей при неведомом стечении обстоятельств и посредничестве небес появился в радиопередаче Paris Coctail Пьера Мандельсона. Там же его счастливо познакомили с Жилем и Жаном (Жильбером Жене и Роже-Жаном Сети), популярнейшими авторами-песенниками, а они, в свою очередь, представили его Жаку Вольфсону, являвшемуся арт-директором звукозаписывающей компании Vogue.
И по щелчку пальцев Бога в феврале 1960-го Джонни подписал свой первый контракт (сами бумаги за него подписали Элен и Ли, звезде было всего лишь шестнадцать).
Дальше начались вещи совсем уже удивительные. В эфире одной из передач Europe I радиоведущий Люсьен Морис с каким-то особенным наслаждением расколотил о стол пару пластинок юного дарования, добавив: «Дорогие мои! Уверяю! Сегодня первый и последний раз вы слышите Джонни Холлидея! Больше этот позор не повторится!»
С Элвисом такое проделывали.
Сразу в нескольких штатах.
Особенной любовью к битью пластинок отличался Уолтер Филдс.
И что сделал Элвис?
Записал великолепнейший рождественский альбом, который наполовину состоял из рока и баллад, а наполовину — из духовных песнопений.
И фаны сказали: «Да!!!»
А снобы заткнулись.
А что сделал Джонни?
Возрадовался сходством судьбы с кумиром и на ближайшем концерте разорвал зал, спев больше, чем было разрешено, падая притом на колени, сотрясая микрофон, вопя и низводя партер до состояния животного ужаса.
Так и надо.
А галёрка визжала от восторга и билась в истерике.
Кстати, 24 февраля 1961 года парижский Дворец спорта сотрясал первый всефранцузский фестиваль рок-н-ролла. Джонни благоразумно выступал последним. На следующее утро заголовки центральных газет отличались некоторым разнообразием: «Неистовство рок-н-ролла! Пролилась кровь! Ранено пять полицейских, арестовано 85 человек».
Совсем скоро его имя появилось на афишах «Олимпии» — несомненный успех, но и крайняя степень опасности: один шаг — и пропасть.
Холлидею помог Шарль Азнавур. Это он работал над программой и «мягко комментировал» общий стиль, и это он убедил газетчиков отказаться от кретинского мифа об американском происхождении Джонни, включая детство на таинственном ранчо таинственного отца, якобы занимавшегося разведением породистых лошадей.
Триумф в «Олимпии» решил всё. С 20 сентября по 9 октября был полный аншлаг и толпы восторженных поклонников. Холлидей нашёл себя. Теперь он хотел видеть корни южного рока.
Ему надо было прийти туда, откуда всё когда-то началось.
В 1962-м он летит в Нэшвилл, на встречу с Шелби Синглтоном, музыкальным директором Элвиса Пресли. И записывает альбом Johnny Hallyday sings America’s rockin’ hits. Я обожаю эту пластинку. За искренность и ребяческую прямоту. За то, что Джонни не побоялся сделать свой Hound Dog, свой I Got A Woman. Не подражая буквально, оставаясь собой.
Так что же происходит?
Массовая истерия — именно так описывает пресса творящееся на его концертах. Он выступает перед своими поклонниками по всей стране, а ещё перед Джеки Кеннеди и Шарлем де Голлем. Совершает турне по США и успевает сняться с Катрин Денёв в Les Parisiennes.
Частенько его выступления заканчиваются стычками и потасовками между его сторонниками и его противниками. Он неоднозначен. Быть может, и для себя тоже.
И он всегда и всё успевает.
Знаменит и счастлив.
Женат на Сильвии Вартан!
Когда я впервые увидел её фотографию — я пропал, как и очень многие. Навсегда. Или почти навсегда. Представьте, что случилось с Джонни. И ему не помог его бирюзовый пронзительный взгляд.
В 1964-м его забирают в армию — 43-й пехотный полк, расквартированный в немецком Оффенбурге. Холлидей — национальный герой, приличный парень, помнящий о родине, достойный подражания гражданин. Свадьба с Сильвией в апреле 1965-го — лишнее тому подтверждение. Армия Джонни не в тягость. Он может репетировать, у него хорошие отношения с сослуживцами, он не задаётся и не задирает нос — чем не Элвис образца 1958—1960-го?
Джонни не Элвис, хоть и боготворит его.
Джонни идёт своей дорогой.
А сходства есть между тем во всём, хоть временами они и печальны. Рок, а вернее шоу-бизнес, требует свою плату за ритм и жизнь без остановки. И эта плата — не деньги.
Холлидей подвержен депрессиям.
Психотропы и наркотики, назревающий развод (с Сильвией они будут сходиться и расходиться), потеря сомнительных, случайных друзей, адская работа на износ, до полного изнеможения, кинематограф, как конвейер (далеко не всегда удачный), и решение уйти из жизни.
Счастье, что во время лечения после попытки суицида он переосмыслил значение простых с точки зрения оглушительного успеха, но неизменных от основания мира даров — любовь, дети, дом, дело всей жизни.
Он должен петь. Он за этим послан на Землю.
Однажды Холлидей разделит сцену «Олимпии» с Джими Хендриксом. В тех концертах будут звучать песни с его нового невесёлого альбома Gеnеration perdue. И всё же на фоне рокеров Юга он везунчик и франт Судьбы.
Хоть и позволяет себе временами слишком многое.
В начале 1968-го Холлидей едет на гастроли в США, специально по такому случаю переведя на французский язык песню Элвиса Loving you, превращённую в La vie a t'aimer.
В это время Элвис — на распутье, перед тяжелейшим выбором «быть или умереть, канув во мрак». Похоже, неуловимым рок-чутьём они ощущают друг друга. Вовсе не будучи друзьями. Быть может, именно отчаянное сопротивление Холлидея, его упорное нежелание отказаться от хитов молодости, пусть и записывая массу новых альбомов, помогает Пресли принять решение быть. И отправиться на сессии в American Sound.
В 1974-м, побывав на одном из концертов Пресли в Лас-Вегасе, Холлидей сказал: «Какая неимоверная мощь! Как может он делать всё это раз за разом, столько лет подряд, всё круче оттачивая мастерство!»
А ведь в этом же 1974-м некоторые музыкальные обозреватели указывали на «затухающий потенциал Короля рок-н-ролла, окончательно скатившегося в попурри из сельских песен...»
Всё и всегда зависит от взгляда на предмет.
Не так ли?..
Услышав в исполнении Джонни Холлидея Reviens donc chez nous (Bring It On Home To Me Сэма Кука, вещь, обожаемая мною с детства), я полюбил французский, сражённый и голосом, и страстью красавца с гитарой и на мотоцикле.
Он совсем не киношный.
И очень живой.
А любимую пластинку из его дискографии вы подберёте себе сами.
Bonsoir...
Точка зрения автора может не совпадать с позицией редакции.