Героев нет в отечестве своем
Без Павки Корчагина («Как закалялась сталь»), Макара Нагульнова («Поднятая целина») были бы невозможны индустриализация и коллективизация, превратившие СССР в могучую, победившую фашизм державу. Первым классиком, взломавшим утвердившиеся в русской литературе духовно-нравственные каноны, стал Горький, написавший роман «Мать». Павел Власов — предтеча Павки Корчагина, Левинсона и прочих героев новой революционной эпохи.
В героях литературы материализуются исторические бури и паузы. Лермонтовский Печорин тратил «необъятные», как он сам считал, силы души на соблазнение невинных девушек и издевательства над приятелем. Не отставали от него и другие «лишние люди» русской литературы. В поздние советские годы критики вослед Белинскому тоже били тревогу: где адекватные времени герои и их великие свершения? Таких героев пытались искусственно выводить в пробирках соцреализма, но популярностью у читателей пользовались «амбивалентные», блуждающие на границе компромисса и коленопреклоненного бунта персонажи Юрия Трифонова, Владимира Маканина, Людмилы Петрушевской. И все же ушедшая в прошлое советская литература была литературой персонифицированных — не важно, положительных или отрицательных — героев.
Сегодня российская литература обезличена. Никто не назовет по имени и фамилии ни одного героя из произведений последних тридцати лет. Большинство удостоенных за эти годы наград и премий книг — однодневки. Лучшие из них повернуты в далекое прошлое или сводят счеты с советской властью. Пути литературы и общества разошлись.
Книжным «пушечным мясом» всегда были набирающие силы в обществе социальные и психологические процессы, взаимоотношения «верхов» и «низов», новые идеи и человеческие характеры. Устранившись от поисков решения судьбоносных задач, уйдя в коммерцию, литература превратилась в обобщенного клоуна и одновременно шута, отвлекающего «низы» от гневных мыслей и обслуживающего специфические культурные запросы новоявленных «верхов». Лидерами продаж в России сегодня в силу сложившейся в книгоиздательской отрасли ситуации (наши крупнейшие издательства-монополисты работают по лекалам западных партнеров) просто не могут быть произведения, противоречащие утверждаемым в «цивилизованном мире» нормам. Они хорошо известны: признание преимущественных прав сексуальных и прочих меньшинств, мультикультурализм, толерантность, недопустимость харассмента и (белого) расизма, отрицание любых положительных моментов в прошлом и настоящем России.
Насколько сконструированный по этим нормам литературный герой соответствует народным традициям и представлениям, готова ли молодежь «делать жизнь» с него, мы видим по сокращающимся с каждым годом тиражам художественной литературы и закрывающимся книжным магазинам. Поэт Александр Кушнер прославился строчкой: «Времена не выбирают, в них живут и умирают». Настоящие как в жизни, так и в литературе герои выбирают. Даже если цена выбора — жизнь. Для литературы это сейчас «неформат», но, как писал Салтыков-Щедрин, «в России все возможно».
