День в истории. 25 декабря: родился создатель знаменитого украинского хора, который теперь «выступает на подпевке у "Квартала 95"»

Потомственный регент церковного хора

Григорий Верёвка, как и многие его сверстники, — дитя невероятного бэби-бума, происшедшего в России в два последних царствования. Он был шестым из двенадцати детей Гурия Верёвки и его жены.

Об отце будущего Народного артиста, лауреата и орденоносца советские и постсоветские исследователи часто говорят, что тот был «крестьянином-ремесленником», что само по себе нонсенс. Мог он быть крестьянином, занимавшимся ремеслом, например, сельским кузнецом, но чтобы стать ремесленником, нужно было вступить в мещанское сословие и один из цехов. Так что этот штамп кондовых киевских музыковедов неудобоварим.

Но что же это было за ремесло? Нет, не кузнец или шорник и даже не повар в шинке, а целый регент церковного хора, прекрасно умевший играть на скрипке. А это уже совсем другое дело, причём неправильное с советской классовой точки зрения. И с антисоветско-автокефальной — тоже. Вот и приходилось того, кто «пел на паперти с дьячками», переписывать в «крестьяне-ремесленники».

Мать, братья и сёстры тоже любили петь и собирали фольклор. Так что Грыць рос среди людей грамотных и увлеченных, а не прямо «от сохи» выскочил в профессиональные музыканты.

Более того, уникальная школа церковного пения выделяла Черниговщину ещё с петровских и аннинских времён. Именно оттуда пополнялась придворная капелла.

Среди её воспитанников, например, был фаворит Елизаветы Петровны Алексей Разумовский. Из Глухова, где со времён гетмана Даниила Апостола работала певческая школа, вышли и первые профессиональные русские композиторы — Максим Березовский и Дмитрий Бортнянский. Они учились в Италии, многое там узнали и, вернувшись на родину, с гордостью замечали, что в их родном Глухове и в России в целом мальчиков со звонкими голосами не кастрируют.

Грыць Верёвка учился сначала в уездной школе, а затем в десятилетнем возрасте отец отправляет его в губернский город Чернигов, в архиерейский хор.

Там его жизнь начинается с того, что он выменял коньки на скрипку и познакомился со старшим товарищем — сыном псаломщика Павлом Тычининым, который и укрепил знания Грыця в нотной грамоте. Эта дружба продлится до конца жизни Григория Гурьевича. Более того, значительная часть песен и хоровых композиций Верёвка создал на стихи Павла, ставшего к тому времени Тычиной.

Павло Тычина и оставил воспоминания о том, каким бурсаком был Верёвка:

«В Троицкий архиерейский хор города Чернигова малолетнего Григория Веревку приняли в 1905 г. (а я в этом хоре пел уже с самого 1902 г.). Вместе ходили мы и на уроки в так называемую бурсу (духовное училище), находившуюся в Чернигове за четыре километра до «Троицы». Григорий рассказывал мне о своем отце, который играл на скрипке и руководил хором во время церковных служб.

— Да я тоже, — говорил он, — непременно выучусь на скрипке играть.

В это же время проявилась заинтересованность Григория кобзарями и лирниками, которые в праздничные дни собирались возле Троицкого собора, а потом, после церковной службы, почти все шли на Болдину гору. Там, неподалеку от памятника Афанасию Маркевичу (мужу писательницы Марка Вовчка), стояли уже группы парней и девчат с улицы Лисковицы. Приходили архиерейские конюхи — один со скрипкой, а другой с бубном, — и начинались танцы. Очень полюбил эти танцы под музыку маленький Гриць…

Мы с Григорием были кларнетистами семинарского оркестра и иногда играли на концертах симфонического оркестра смешанного состава. Григорий Веревка часто посещал рисовальный класс семинарии, где с художником Михаилом Жуком, другом семьи Коцюбинских, беседовали на интересные для нас темы. А весной 1913 г. Григорий среди многих тысяч черниговцев сопроводил гроб с телом М. Коцюбинского на Болдину гору возле Троицкого монастыря».

Однако не только церковное пение тогда процветало в Малороссии. Любительские народные хоровые коллективы были практически везде, и так происходило слияние народной песни с гармоническим строем литургии.

Особенно преуспевал в этом деле выходец с Подолья Николай Леонтович. Его творческий коллектив был вполне профессиональный.

А что же Грыць? Казалось бы, по возрасту ему полагалось идти на фронт Первой мировой, но с 1910 по 1916 год он учился в черниговской духовной семинарии.

А дальше уже была революция. Что делал Верёвка до 1918 года, историки и музыковеды стараются умолчать, лишь хитро намекая на то, что он руководил семинарским хором без указания дат.

Киевский хормейстер

В 1918-1921 годах Григорий Веревка учился в Киевском музыкально-драматическом институте имени Лысенко по классу композиции у Болеслава Яворского, дирижированием он занимался у Александра Орлова. До этого Яворский успел обучить того же Леонтовича и многих других композиторов того времени. Тогда же появляются и первые известные нам сочинения композитора — романсы на стихи его друга Тычины из сборника «Солнечные кларнеты».

В 1919 году вместе с П. Тычиной и В. Магорским Верёвка организует большой самодельный хор, преобразованный позже в капеллу-студию им. Леонтовича. На ее базе в 1925 году открылась профессиональная музыкальная школа, первым директором которой стал Григорий Гурьевич.

Пока одна власть в Киеве меняет другую, Веревка создает в Киеве самодеятельные хоровые коллективы — на табачной фабрике, в клубах «Новое строительство» и среди торговых служащих.

Никаких данных о том, чтобы он как-то проявлял свою политическую позицию в годы Гражданской войны, не имеется. Зато известно, что диплома он тогда не получил, а смог стать специалистом в законе только в 1933 году, уже будучи преподавателем и этого института, и киевской консерватории, и музыкального техникума.

В 1919 году Григорий Гурьевич встречает Элеонору Скрипчинскую, которая стала на многие годы его ближайшей соратницей, а не только женой. Как и в ситуации с дипломом, в загс он сходил гораздо позже, вскоре после Великой Отечественной войны. Детей у них не было.

Верёвка прекрасно вписался в атмосферу советского Киева.

В журнале «Плужанин», № 4 за 1925 год он выступает за организацию на селе хоров-студий, которые вели бы культурно-просветительную работу среди населения и тем самым способствовали бы созданию «нового музыкального быта», и провозглашает «решительную борьбу против церковного влияния на культурную жизнь села». Новые веяния в музыкальной жизни он связывает «с превосходящими эмоциями бодрости, деятельности, величества, которые свойственны строителю новой жизни — пролетариату».

Получив диплом, он преподаёт хоровое дирижирование в консерватории и руководит хором завода «Большевик». Если Тычина и Рыльский создавали идейную украинскую поэзию, то Верёвка клал ее на музыку и вкладывал в уста самодеятельных хоров.

И так до самой войны, до эвакуации в Уфу, куда он отправился в качестве старшего научного сотрудника Института народного творчества и искусств АН УССР. В этом качестве он собирает башкирский фольклор и даёт концерты. Некоторое время он работает в Москве.

Хор, связанный двумя Верёвками

Как только Харьков освободили от оккупантов, Григорий Верёвка переезжает туда, и там руководитель КП(б)У Никита Хрущев делится с ним своей идеей о создании образцово-показательного украинского хора.

11 сентября 1943 года Совнарком УССР издал постановление «Об организации Государственного украинского народного хора», создание которого поручается Григорию Верёвке.

В постановлении говорилось: «Организовать Государственный украинский хор в количестве 134 человека (84 — певцы, 34 — артисты оркестра народных инструментов, 16 — артисты балета), поставить перед ними задачи: способствовать развитию украинского народного хорового и музыкально-хореографического искусства и его пропаганде среди трудящихся масс».

Разместился коллектив в Харькове, в небольшой комнате на ул. Сумской, 61. Это был дом, принадлежавший до революции издателю газеты «Южный край» Александру Иозефовичу, затем некоторое время был концлагерем и домом общества старых большевиков. После изгнания оккупантов он оказался одним из немногих сохранившихся зданий.

В Харькове и начался подбор артистов. Таланты разыскивали по селам и малым городам. В первую концертную бригаду (харьковскую) вошли Тамара Савченко, Галина Бережная, Мария Гришина, Наталья Лепетун, Лидия Заболотная, Иван Гурьев. Из Миргорода были приглашены 16 певцов-кобзарей, а из Полтавы — ансамбль бандуристов. В каждом поселке вслед за уходящим на запад фронтом расспрашивали у людей, есть ли у них девушки или парни, которые хорошо поют, играют. Затем прослушивали, отбирали.

В ноябре 1943 года инициативная группа хора перебирается в Киев. Дирижером столичной группы назначена Элеонора Скрипчинская.

Весть о наборе в народный хор попадала к населению и фронтовикам через газеты, журналы и радио. Некоторых артистов разыскали в боевых частях с помощью полевой почты. 20 января 1944 года киевская и харьковская части хора объединяются, и с тех пор этот знаменитый коллектив работает по сей день.

«Сталин и Мао слушают нас»

После войны, с 1948 по 1952 г. Верёвка становится председателем правления Союза композиторов Украины и лауреатом Сталинской премии. В то время его хор гастролирует по Советскому Союзу.

Вот лишь некоторые его концертные номера: «Про звеньевую Меланку» (сл. С. Воскресенского, 1948), «Песня семисотниц» (сл. С. Воскресенского, 1948), «Песня об Олеге Кошевом» (сл. М. Стельмаха, 1950), «Гоголь наш — большое сердце» (сл. П. Тычины, 1952), романсы на слова П. Тычины, М. Рыльского, М. Стельмаха, обработка революционных и народных песен.

В хор вливаются новые кадры, например, будущий Народный артист СССР и нардеп от партии Павла Лазаренко «Громада» Дмитрий Гнатюк. Он и вышел в качестве солиста на правительственный концерт, посвящённый 70-летию Сталина в московском Большом театре. В бывшей царской ложе рядом с «лучшим другом советских физкультурников» сидел «великий кормчий» — Мао Цзэдун.

На аргумент Гнатюка о том, что у него нет даже сценического костюма и штаны в заплатках, Григорий Гурьевич ответил: «Ты, главное, выходи и улыбайся, а потом быстро задом за кулисы».

После выступления Гнатюка Веревка принес ему деньги на первый приличный костюм в жизни.

Дмитрий Михайлович вспоминал, как рассмотрел со сцены в ложе двух вождей. А после концерта его, даже не завтракавшего, провели в Кремль исполнить лично для генералиссимуса несколько украинских народных песен. После выступления Сталин пригласил перепуганного молодого артиста за стол, а к коллегам в гостиницу Гнатюк вернулся с сумками еды и бутылкой хванчкары.

Затем Гнатюк проговорил с Веревкой до утра, а наутро до них дошла информация, что вождь исполнением остался крайне доволен.

А дальше хор стал не просто любимцем власти, но и выездным коллективом.

В 1952 г. Украинский народный хор впервые отправляется на заграничные гастроли — вначале в Румынию, Польшу, а затем и в другие страны мира, за «железный занавес». После одного из концертов на Всемирной выставке в Брюсселе 1958 г. уже в позднее время хор вынужден был выступить еще раз на огромной площади перед 10-тысячной толпой людей, не сумевших попасть в зал.

И тут уже во времена независимой Украины появляется следующий миф, растиражированный киевскими СМИ. Якобы там присутствовал Степан Бандера, а затем высказался на широкую публику о вкладе Верёвки в становление будущего национализма на Украине. По крайней мере, ни сам Верёвка, ни руководитель его хора в 1966-2016 годах Анатолий Авдиевский ничего подобного не слышали.

Анатолий Тимофеевич так описывал быт своего предшественника:

«Жил он недалеко от площади Толстого. Квартира была скромной — не хоромы. В ней поражало огромное количество книг и нот. Видно было, что здесь живет человек, смысл жизни которого в творческом труде. Он делал обработки, писал оригинальную музыку. А жена Григория Веревки Элеонора Павловна была профессором консерватории. К сожалению, детей у них не было.

А вот с братьями Григория Гурьевича я был знаком. Один хорошо играл на бубне, очень любил анекдоты. А второй работал врачом…

Мы иногда встречались в общественном транспорте. Как-то захожу в троллейбус, который ехал с Крещатика до «Арсенала». Вижу: Григорий Гурьевич сидит. Увидев меня, привстал, слегка поклонившись, поздоровался. И я, разумеется, в ответ. Для меня тогда было непостижимо: Григорий Веревка едет в троллейбусе!»

И так обласканный властью, но не испорченный ею жил Григорий Гурьевич. Подчинённые и студенты его любили. Ведь он был человеком щедрым.

Тот же Авдиевский вспоминал: «В коллективе Григория Веревку очень уважали. Как рассказывали артисты, часто он брал на работу людей без образования, но талантливых и духовных, с высоким уровнем культуры. Если кому-то нужны были деньги, обращались к Григорию Веревке и он никогда не отказывал. Достанет из кармана, отсчитает, сколько нужно. «Григорий Гурьевич, когда вам отдать?» — спрашивал одалживающий. «Когда сможете», — отвечал. А еще у Григория Веревки было очень хорошее чувство юмора».

Умер Григорий Гурьевич Веревка 21 октября 1964 г. и похоронен на Байковом кладбище в Киеве. Переживший его ближайший друг Павел Тычина в 1965 году писал: «Дружбу нашу на протяжении последних десятилетий всегда сопровождала широкая и громкая слава нашего хора. Очень часто со мной случалось так, что куда бы я ни поехал, то ли в Советском Союзе, то ли за границей, везде мне, бывало, говорят: «А у нас недавно были ваши друзья — сам Веревка со своим замечательным хором из Киева…»

Созданный им коллектив существует и по сей день, а каждое заседание нового созыва Верховной Рады начинается с исполнения «веревковцами» гимна «Ще не вмерла Украина».

Правда, недавно эту традицию поставили под сомнение.

Это случилось после того, как хор выступил в шоу «Квартал 95», исполнив веселую перепевку народной песни про пожар в доме экс-главы нацбанка Украины Виктории Гонтаревой. Этот номер вызвал скандал, художественный руководитель Хора имени Веревки приносил извинения, а соратница Петра Порошенко депутат Ирина Геращенко заявила следующее:

«Я теперь категорически против того, чтобы хор Веревки закрывал нынешнюю сессию Верховной Рады и открывал следующую. Этот коллектив… потерял на это моральное право. Пусть и дальше теперь подпевают кварталу».