Вуди Аллен: «Не думаю, что мои фильмы великие, но их точно можно назвать неплохими»
Вуди Аллен празднует сразу два юбилея. Персональный - 1 декабря ему исполнилось 85 – и профессиональный: новая комедия «Фестиваль Рифкина» с Уоллесом Шоуном, Джиной Гершон и Луи Гаррелем в главных ролях стала 50-й полнометражной картиной режиссера. Правда, от поздравлений Вуди наотрез отказывается, скромно заявляя, что вообще-то юбилейным будет его следующий фильм. Дело в том, что у Аллена свой счет, из которого он исключает полушпионскую историю «Не пей воду», вышедшую только на телевидении в 1994-м, а почти за три десятка лет до этого поставленную им же на Бродвее (и с огромным успехом показанную там почти 600 раз). Благо идея следующей ленты уже готова – нас ждет история о Париже. «Мы все теперь заложники вируса, – рассуждает Вуди сузнаваемым акцентом. – Надеюсь, вакцина найдется и я смогу летом доехать до Франции. А пока все в подвешенном состоянии: Европу посадили на карантин, в Нью-Йорке ввели ограничения. Я сижу дома, по привычке продолжаю писать, но не могу ни снимать кино, ни ставить пьесы в театре. Одним словом, жду». Самый нью-йоркский из всех американских режиссеров признается, что всегда был по уши влюблен в Париж. «Часто думаю: может, мне переехать туда насовсем? Но как я брошу все? Моих друзей, мои любимые стулья, мои джазовые выступления (в баре легендарного отеля The Carlyle на Мэдисон-авеню. – Прим.НВ), моих врачей, которые распланировали мне операции на годы вперед... К тому же моя жена (Сун-И Превен. – Прим.НВ) не говорит по-французски, – жалуется режиссер. – Но в глубине души я знаю, что мог бы счастливо жить в Париже до конца своих дней». А последние годы были для Вуди не самыми счастливыми: на волне движения #MeToo с новой силой разгорелся старый скандал. Все началось в 1992-м: после того как Аллен ушел от Мии Фэрроу к ее 22-летней приемной дочери от второго брака Сун-И Превен, актриса заявила, что он растлил их общую приемную дочь Дилан, которой на тот момент было семь лет. На последовавшем судебном процессе вина режиссера не была доказана. А в 2014-ми 2018-м обвинения повторила уже взрослая Дилан, опубликовавшая несколько громких статей в американской прессе. От Вуди отвернулись многие актеры, игравшие в его фильмах, а вместе с ними и прокатчики. Отмалчиваться Аллен не стал: для начала подал в суд на Amazon Studios, из- за «возможных имиджевых потерь» аннулировавшие контракт на пять фильмов (в 2019-м стороны пришли к соглашению, подробности которого не раскрываются). А затем выпустил автобиографию-бестселлер Apropos of Nothing, чтобы, по собственным словам, закрыть тему. «Я свыкся с мыслью, что некоторых людей невозможно переубедить, – объясняет режиссер. – Если хотите услышать мою версию событий, прочитайте книгу: в ней все подробно описано. В мире слишком много гораздо бóльших несправедливостей, чтобы расстраиваться из-за такой глупости. Поэтому я решил, что буду просто продолжать работать». Теперь – с европейскими прокатчиками, что для него вовсе не трагедия: во-первых, в Старом Свете ему намного комфортнее делать свое малобюджетное по голливудским меркам кино, а во-вторых, он часто говорил, что хотел бы быть европейским режиссером, как его кумиры Ингмар Бергман и Федерико Феллини. Аллан Стюарт Конигсберг родился в Бруклине в типичной еврейской семье и всегда мечтал однажды переехать на Манхэттен. Шутить с детства удавалось ему лучше всего, поэтому еще в школе он начал подрабатывать юмористическими газетными колонками под псевдонимом Вуди Аллен. Не окончив Нью-Йоркский университет, в середине 50-х он весьма неплохо устроился на телевидении, где писал шутки для Эда Салливана и других популярных шоуменов той эпохи. В 60-х дело дошло до целых рассказов для The New Yorker, которые в 1971-м были выпущены в виде отдельного сборника Getting Even, а в ноябре 1966 года на Бродвее случилась премьера той самой пьесы «Не пей воду». Но главное, в то свингующее время он сумел найти дело своей жизни – кино: сначала как сценарист, а потом и как режиссер. После нескольких не самых удачных комедий Аллен прославился на весь мир в конце 70-х благодаря циклу картин о Нью-Йорке: «Энни Холл», «Интерьеры» и «Манхэттен». Именно в них впервые проявился авторский интеллектуально-комедийный стиль Вуди. Он снимал многословные, но не высоколобые фильмы с ироничными откликами на злободневные темы, мелодиями Коула Портера и Джорджа Гершвина, титрами, написанными старомодным шрифтом Windsor, шутками о боге и еврейских привычках, открыточным Манхэттеном и неисправимыми романтиками-невротиками, обожающими Верхний Ист-Сайд так же сильно, как сам Вуди. Его герои боятся смерти, анализируют все до мелочей, часто гуляют по Центральному парку и улочкам Вест-Виллидж, не питают иллюзий по поводу человеческих слабостей и, конечно, верят в любовь. Аллену не занимать не только иронии, но и трудолюбия: с конца 1960-х он выпускает по одной картине в год. Неудивительно,что его фильмы стали для миллионов островком стабильности в абсолютно сумасшедшем мире. Мы приходим в кино, зная наперед, чего ждать, и все равно во время просмотра каждый раз удивляемся поворотам судьбы героев и улыбаемся остроумным кинозарисовкам, после которых обязательно становится легче на душе. К слову, сам режиccер вовсе не считаетсебя гением. «Не думаю, что мои фильмы великие, но их точно можно назвать неплохими. Конечно, мне бы хотелось, чтобы мои работы ставили в один рядс «Похитителями велосипедов» Витторио де Сики, «Гражданином Кейном» Орсона Уэллса, «Расемоном» Акиры Куросавы или «Жюлем и Джимом» Франсуа Трюффо, – рассуждает Аллен. – Но пока мне не удалось достичь таких высот. Ну и ладно! Вы не обязаны быть идеальным или снимать гениальное кино, чтобы просто показывать то, что делаете, и зарабатывать на жизнь». И это не напускная скромность: Вуди действительно не гонится за славой, не посещает церемонии «Оскар» (хотя обладает четырьмя статуэтками), не читает рецензии и даже не пересматривает свои картины. Просто некогда: едва закончив один проект, он сразу приступает к работе над следующим. «В детстве походы в кино были моим любимым развлечением. Они подарили мне вторую реальность, где у любой истории есть обязательный хеппи-энд, – с улыбкой вспоминает режиссер. – Сидеть в красивом зале, следить за поворотами сюжета, смотреть на нарядных героев – это же самая увлекательная штука на свете! Сначала я влюбился в коммерческие голливудские фильмы, одна часть которых была шедевром, другая – откровенной халтурой. А потом к нам пришло европейское кино, более зрелое и философское. Эти картины меня не просто заинтересовали – заворожили». Фанат европейских классиков, Вуди обожает их цитировать, копировать стилистику и сюжеты, делая уникальные комические зарисовки на схожие темы. Например, те же «Интерьеры» и «Ханна и ее сестры» полны отсылок к Бергману, а «Воспоминания о звездной пыли» – алленовская версия «Восьми с половиной» Феллини. Вот и главный герой «Фестиваля Рифкина» каждую ночь погружается в мир синефильских сновидений, что дает режиссеру возможность поиграть с наследием Бергмана, Годара, Трюффо и других своих кумиров. В поздних фильмах Аллена герои часто путешествуют во времени и ностальгируют по ушедшим эпохам. Значит ли это, что он сам скучает по Манхэттену времен «Энни Холл»? Оказывается, вовсе нет. «Потому что Нью-Йорк всегда остается Нью-Йорком. Людям свойственно говорить, что 20-30- 100 лет назад все вокруг было интереснее и ярче. Почему? Только потому, что сегодня они глубоко несчастны, – философствует Вуди. – Да, жизнь – весьма непростая и даже трагическая штука. Я сам по природе пессимист и постоянно задаю себе массу экзистенциальных вопросов. Но на деле игра в ностальгию – всего лишь побег от реальности, соблазнительная ловушка, в которую я не хочу попадать». И даже если сейчас из-за вируса жизнь в городе остановилась, Вуди уверен, что все обязательно наладится и совсем скоро он снова будет играть по понедельникам на кларнете и ужинать с друзьями в «Русской чайной» и Клубе 21. «Конечно, я могу гулять по Центральному парку и рассуждать о том, как же было классно, когда я мальчишкой приходил из школы домой и сразу бежал в кино или на баскетбольную площадку, – подводит итог нашего разговора Аллен. – Или, например, поддаться ностальгии и помечтать о 30-х – лучшем времени Нью-Йорка, которое я, увы, не застал. Но, как и мой герой из «Полуночи в Париже», я пришел к выводу, что нет ничего лучше настоящего. И живу сегодняшним днем». Фото: GETTY IMAGES
