о жизненном пути и творчестве Дина Рида
«Он был большим другом Советского Союза. Лично был знаком с Сальвадором Альенде. Попадал в тюрьмы и переделки и в Латинской Америке, и у себя на родине, в Штатах. И всегда пел. Рок-н-ролл. Разрывая шаблон — голубоглазый, улыбчивый красавец из небедной семьи, сумевший в 20 лет подписать контракт с Capitol Records. Да. Славы королей Юга ему достичь не удалось — он был и не их калибра. Зато Рид сумел покорить Латинскую Америку».
Март 1966-го в Буэнос-Айресе был необычайно тревожным, наполненным предчувствиями долгих грядущих бедствий, которые, впрочем, не покидали Аргентину давно.
Дин и Патрисия были у себя дома, готовили незатейливый ужин — пиццу из всего, что нашлось в домашних припасах. Настроение у супругов было не на высоте — несколько недель назад дело дошло до обстрела дома, несколько автоматных очередей можно было прекрасно проследить по дыркам от пуль в стенах.
Всему виной песни и политические заявления Дина Рида, он не стесняется в выражениях левых взглядов, а правые не стесняются в методах выдавливания «смазливого америкашки» из страны.
Переворот случится 28 июня 1966-го. И Дину вместе с беременной женой придётся почти бежать в Испанию.
А пока...
А пока в их доме в поздний час звонит телефон, Патрисия смотрит на Дина, Дин берёт трубку и с напряжением отвечает: «Да!» Это менеджер его еженедельной телевизионной программы, журналист Хавьер. Ему Дин доверяет.
— Вы одни дома?
— Одни. Говори, что надо, и не тяни!
— Можно я приведу к вам переночевать одного человека? Дело в том... Что ему совершенно негде остановиться. А это очень хороший человек. Дин, ты слышишь меня?
— Конечно, можно, раз это нужно тебе. Сейчас объясню Патрисии. Но ты ведь знаешь, у нас небезопасно...
— Он не боится, его всё устраивает. Мы будем через полчаса.
Пришедший вместе с Хавьером мужчина сед, носит очки, в костюме. Представился как Рамон Бенитес, коммерсант из Уругвая. Пожалуй, если что его и отличает, так это характерное сильное покашливание. Патрисия определяет его как астму и предлагает гостю лекарство, которое тот с радостью принимает, спрашивает, что синьора готовит на ужин, и, услышав про пиццу, предлагает свой рецепт и помощь на кухне — абсолютно необыкновенные неаполитанские спагетти.
Хавьер берёт Дина за рукав и вытаскивает на улицу.
— Ты человек надёжный. Я тебе доверяю. Возможно, тебя грим и не обманет... В общем, это Гевара. Мне было поручено его сопровождать. И я прошу тебя хранить в тайне вашу встречу — в тайне ото всех. Пожалуйста, сделай всё возможное для него. Завтра рано утром я зайду снова и мы с ним уйдём.
Дин возвращается в дом точно поражённый молнией. Молчит во время ужина, молчит до тех пор, пока Патрисия не уходит спать и они не остаются с гостем вдвоём.
Команданте внимательно рассматривает хозяина дома, они пьют мате, беседуют. Оказывается, о Дине Риде наслышаны — в Латинской Америке он звезда, и большая. Известны и его симпатии к левому движению, правда, числится он в рядах пацифистов. И притом поёт рок-н-ролл.
Команданте смеётся: «Петь можно всё что угодно. Главное, что ты чувствуешь сердцем».
Временами беседа переходит в жаркий спор, или, скорее, ожесточённый монолог — Че убеждает Дина, что нет революции без борьбы, без сражений и потерь: «Посмотрите, эти следы от пуль — они могли быть на вас!.. Всё ещё думаете, что жизнь обойдётся без драки, компаньеро?»
Впрочем, Гевара вполне миролюбив — во всяком случае, сейчас. И утром, когда они расстаются, между ними возникает то, что могло бы стать дружбой. Но это единственная встреча. Полтора года спустя Гевара погибнет в Боливии.
Теперь самое время поговорить о Дине Риде — певце, единственном левом, практически Красном Элвисе (называли его и так), о Дине Риде — идеалисте, мечтателе, борце с несправедливостью во всех её проявлениях.
Немного смешно... Думая о нём, я всякий раз вспоминаю Чиполлино — та же прямота взглядов, та же вера в светлое будущее человечества.
Был ли он хорошим певцом? Киноактёром? Шоуменом?
Да. И это факт бесспорный.
Kansas City и Leroy Brown в его исполнении — вне конкуренции. И его кантри — это тоже стандарт стиля. Не прорыв, не звёзды с южного неба — но кто отменял чудаков-ремесленников, людей с душой и сердцем вместо кассового аппарата, кустарей, настолько влюблённых в своё дело, что к чему бы они ни прикасались — выходит сплошь радость да счастье.
В 11 лет отец подарил Дину лошадь. В 12 — гитару. И Рид стал страстным наездником (даже на сцену на лошади выезжал) и страстным музыкантом. Страстным человеком.
Поймите, говорить о нём в парадигме «Вот этот альбом особенно хорош!» — бессмысленно. Дин Рид хорош сам по себе.
Да. Он был большим другом Советского Союза. Лично был знаком с Сальвадором Альенде. Попадал в тюрьмы и переделки и в Латинской Америке, и у себя на родине, в Штатах. И всегда пел. Рок-н-ролл. Разрывая шаблон — голубоглазый, улыбчивый красавец из небедной семьи, сумевший в 20 лет подписать контракт с Capitol Records.
Да. Славы королей Юга ему достичь не удалось — он был и не их калибра. Зато Рид сумел покорить Латинскую Америку, раскрутив там множество приличных хитов, бесконечно гастролируя, и главное — обрести там же дух тотальной свободы, насмотревшись на чудовищную пропасть между богатыми и бедными.
Это ведь не в Штатах, а перед консульством США в Сантьяго выстирал он в пластиковом ведре звёздно-полосатый флаг, протестуя против войны во Вьетнаме: «На нём слишком много грязи и крови! Как и на фасадах Белого дома, который давно утратил свой белый цвет и нуждается в штукатурке!»
Зачем я говорю о нём? О герое итальянских спагетти-вестернов и фильмов DEFA про индейцев с неизменным Гойко Митичем в роли всех буквально вождей краснокожих?
О человеке, воспевшем БАМ — великую стройку социализма, чьё истинное историческое и экономическое значение не оценено нами до сих пор?
О единственном «правильном» американце, дружбой которого пытались заручиться спецслужбы противоборствующих лагерей, а также разные представители внутри каждого из них?
Для чего я говорю о нём?
Потому что он трагически погиб в 1986-м в пригороде Берлина? Утонул? Покончил жизнь самоубийством или был убит по чьей-то злой воле?
Или потому что был любим женщинами, бесконечно встречался с сильными мира сего, с вождями и революционерами, с активистами, передовиками, стахановцами и космонавтами?
Для чего? В мире очень мало настоящего. Дин Рид — настоящий. Может, именно поэтому его всеми силами пытаются забыть. Стереть из памяти. Как неудобного, несовременного, не пригодившегося персонажа.
Он и правда не особо кому пригодился — с ним невозможно было «строить схемы», «простраивать стратегии». И в нём постепенно, исподволь как бы разочаровались. И по ту, и по эту сторону океана — очень неудобный рубаха-парень.
А он постепенно, как бы исподволь разочаровался в благих намерениях, коими, как известно, с особой тщательностью вымощена дорога в ад и его обширные окрестности...
Всё в его жизни решила та единственная ночная встреча с Че. Команданте сумел достучаться до его сердца, объяснить — только сверхусилием можно одолеть сверхпреграду. И Рид одолевал. Год за годом. Концерт за концертом. Он не делал великого — он творил подлинное.
По-детски наивный, открытый и честный ремесленник рок-н-ролла. Именно его бюстами следует предварять каждое из мест поклонений южному року.
Он жил в ГДР. Последние восемь лет. Советский Союз весьма уклончиво отказал ему в праве на проживание, сгладив горечь очевидного лицедейства миллионными тиражами пластинок и немыслимыми гастролями по всему СССР. Вот только дело в том, что и пластинки, и билеты на концерты Дина Рида продавались отнюдь не по воле партийных начальников — его любили слушать и без них. А его фильмы любили смотреть.
ГДР. Страна, которой больше нет. Но она есть. Если только вы задумаетесь об этом.
Я почти ничего не рассказал вам о музыке Рида, вы без труда найдёте его записи повсюду, во всех источниках музыкальной информации.
Зато я рассказал вам, пусть и совсем немного, о человеке, который, не изменив своим пристрастиям, сохраняя свои ценности, сумел, пусть и пав в абсолютно неравной схватке с реальностью, победить её внутри себя самого.
Вот он улыбается с крыши бамовского поезда, поёт This Train, свешиваясь с подножки советского локомотива, — и (дьявол!) вы не можете в него не влюбиться.
Один только Рид своей бешеной харизмой, мальчишеским задором и гитарой совершил для дела всеобщей справедливости и братства в тысячу раз больше, чем любой отдел ЦК. Любой из компартий. Любой из стран.
Понимаете?
Всегда и во всём, пусть и проигрывая в короткую, в длинную будет побеждать только настоящее.
Настоящее.
В музыке.
В мыслях.
В велении сердца.
Да и что греха таить — хорош он, весел по-доброму, живее очень многих живых. И фильмы его я очень люблю.
Точка зрения автора может не совпадать с позицией редакции.