Поясним за честность с Зинаидой Пронченко
Кинокритик Зинаида Пронченко, заслужившая любовь и ненависть московского света своим острым слогом, живет так, будто и нет никакой cancel culture. Если фильм плохой, актер неталантливый, стихи паршивые, а шмотки страшные — так и скажет. И почему ее еще не «закэнсилили»? Отвечает сама Зина.
Недавно я стала популярной. В разумных, соцсетевых пределах. Количество лайков и фолловеров не врет. Мне повезло, я работаю на «Фейсбуке» и для того, чтобы сорвать аплодисменты, даже не встаю с оттоманки, не еду в офис. Как так вышло, как так получилось, что из обыкновенной буки, ноунейма с петербургской пропиской и узкопрофильными интересами — Делон, «Нувель Ваг», стихи Уэльбека — я, значительно расширив пространство своей борьбы, выбилась в полусветские персонажи и, прости господи, инфлюенсеры?
Загадка без отгадки. Я просто была собой и делала, что должно. Быть Зиной Пронченко очень легко: описывай, что видишь, говори, что думаешь. Каждый может попробовать повторить за мной в домашних условиях. Даже особо не напрягаясь. Но почему-то мой конферанс вызывает вопросы у коллег из глянца или новоприобретенных читателей из списка Forbes. Зинаида, ну как вот у вас так получается: вы вроде всех обижаете, а эти все вроде в восторге. От Ксении Собчак до Нателлы Крапивиной, от продюсеров «Кинотавра» до продюсеров кинофильмов. И даже великосветский долгожитель и законодатель Михаил Друян Зину приметил и на новое гламурное бытие благословил.
Ответа нет. Я честно не знаю, как так получилось, только могу догадываться. Вслед за Сократом креативный консультант издания, на страницах которого вы сейчас меня и читаете, пыталась Зину вывести на чистую воду, развести на философские формулировки майевтическим путем (по-русски: наводящие вопросы). Зина, может быть, у вас какое-то особое воспитание? Нет, я не из профессорской, а из самой обычной семьи советских инженеров. Может быть, вы веруете в Бога? Нет, я верую только в свободу, равенство и братство. Может быть, вы ездите в ашрам? Трижды нет. Может быть, наконец, вы пьете горькую? Здоровье не позволяет. Ну а как же тогда у Чацкого не сложилось, а вам, Зина сошло с рук?
Думаю, что Чацкому, живи он во времена не царские, а путинские, тоже не пришлось бы вызывать карету. Постмодернистское общество двойных стандартов отчаянно нуждается в шутах и умалишенных. Кто, если не они, успокоит нашу совесть, выполнит наш норматив по саморефлексии? Одним из таких шутов нынче являюсь я. Мое восхождение на олимп московских гостиных — теперь даже Надежда Оболенцева с Ольгой Слуцкер знают мою фамилию — началось с критики отсутствующего разума Александра Цыпкина и членов его семьи год тому назад. Сперва и Александр, и особенно его родственники отреагировали на шутку, украденную, кстати, у Вуди Аллена, — про то, что их жизнь летит чертовски быстро и экономклассом, — крайне негативно.
Да кто она такая, откуда она взялась, каким классом летает, не в багажном ли отделении?
Однако очень скоро жертвы, попавшие на острие моего пера, освоились в условиях новой правдовзыскующей реальности. Зин, проснись, тебя апроприировали. Интегрировали в контекст. Например. Третьего дня я посетила пресс-показ очень плохого, буквально чудовищного отечественного фильма «Кольская свехглубокая». Его авторы, пригласившие меня на сеанс всеми возможными способами — и аналоговым, и цифровым, — выстроились, словно лучшие люди уездного города, перед входом, ведь к ним приехал ревизор. На их лицах бродила та самая смутная полуулыбка рептилии, описанная бесценным нашим Виктором Пелевиным: положение губ, позволяющее одновременно предаваться оральным ласкам и саркастически усмехаться. Пронченко теперь вызывают на манеж, чтобы она тоже ласкала, усмехаясь. Не бывает плохой рекламы, бывает плохое чувство юмора. Поэтому теперь под каждой моей огнедышащей рецензией на спектакль или кино регулярно появляются комментарии причастных к созданию творческих работников: «Хорошие сапоги, надо брать». Так отозвался на разгром «Бульбы. Пира» вундеркинд Александр Молочников, точно так же — продюсер «Кольской сверхглубокой» Александр Калушкин и режиссер «Хандры» Алексей Камынин.
Довольно умный и неприятный ход, на который не совсем ясно, как реагировать. Апроприация требует, наверное, чтобы я сменила шаблон — гнев на милость, вышла из зоны комфорта, из образа Малефисенты. Полюбила бы российский кинематограф, или фэшн-шоу компании Mercury, или изыски столичной гастрономии, или бьюти-салон «Белый сад».
Не дождетесь. Во всем следует идти до самой сути, до самого дна. И в отечественном пространственно-временном континууме тоже. Перефразируя Виктора Степановича Черномырдина, скажу, что хуже революционера, переквалифицировавшегося в функционеры, лучше нет. Насаждайте свое искусство, и вырастет фидбэк. Может быть, и бессмысленный, учитывая текущее положение дел в медиа. Но гарантированно беспощадный.
]]>