о творчестве легендарного музыканта Джонни Кэша

«Он — это Джонни Кэш. Человек в чёрном. Яростный борец за права заключённых. Символ и икона эпохи кантри. Не самый плохой жизненный ориентир для сбившихся с пути. Достойный человек посреди не вполне достойного мира. Самый обычный мужчина. Всю жизнь преодолевавший себя и прокладывающий свой путь по горло в мутной воде».

Так или иначе он всегда был в нём. В кольце огня, сжигавшего его изнутри. Огня веры, сопровождавшей его с самого детства. Огня отчаянного безверия.

Он умел соблюдать границы огненного кольца, хотя наблюдателю внешнему такое изречение могло показаться дикостью.

«Бог — последний судья для Элвиса Пресли. И для Джонни Кэша тоже. Мы полностью в руках Бога», — сказал он однажды. И весьма искренне. А потом добавил: «У меня слишком короткие руки, чтобы боксировать с Господом...»

Он — это Джонни Кэш.

Человек в чёрном. Яростный борец за права заключённых. Символ и икона эпохи кантри. Не самый плохой жизненный ориентир для сбившихся с пути. Достойный человек посреди не вполне достойного мира.

Самый обычный мужчина.

Всю жизнь преодолевавший себя и прокладывающий свой путь по горло в мутной воде...

Надо ли смотреть фильм Джеймса Мэнголда Walk the Line о жизни Кэша? Пожалуй, стоит. Хотя бы и ради первых десяти минут. Америка так редко «любит» показывать подобное — хлопок, согнутые спины. Плохо вяжется с имиджем «страны возможностей / земли благословенной».

Он появился на свет 26 февраля 1932-го.

В семье беднейших фермеров-шотландцев, «отхвативших» на северо-востоке Арканзаса 20 акров земли под выращивание хлопка, — агропрограмма Рузвельта для спасения тех, у кого и самой надежды не осталось.

Маленький Джей-Ар, так его звали родители, с пяти лет работал в поле. Иногда на жаре за сорок. Подолгу. Вместе с отцом, мамой и старшим братом Джеком. Джек мечтал стать проповедником. Но в четырнадцать с ним случилась беда — он погиб от ран, полученных на пилораме. Джек работал. Вероятно, в немыслимых условиях. Посмотрите первые десять минут фильма...

В некотором смысле Джек проповедником стал — он всю жизнь, пусть и незримо, сопровождал Джонни Кэша, уравновешивая в нём свет и тень. Они были очень дружны. Тем грустнее история их долгой разлуки...

И детство на юге, и служба в армии (в Германии, точно как и Элвис), и первый записанный альбом на Sun Records Сэма Филлипса — всё это как бы сближает Кэша с королями рок-н-ролла. Как бы.

Он всегда был сам по себе. Хоть и гастролировали они с Элвисом и Льюисом вместе. Поначалу. Но Джонни к тому моменту уже вернулся из армии. Женился, у него родилась первая дочь.

Он и сам был похож на проповедника, пустынника с недобрым пережитым лицом, несущего тяжкий крест и имеющего на совести своей если и не отмоленное убийство, то по крайности — какой-то ещё тяжкий грех.

Мы никогда не узнаем о нём всей правды (как и о себе, впрочем) — был или не был в действительности тот страшный разговор с отцом, кричавшим: «Бог забрал у меня не того сына!..» Мы никогда этого не узнаем, хоть Кэш и давал личное добро на сценарий Walk the Line, на подбор актёров...

Об отце он всегда, всю свою жизнь говорил одно и то же: «Он любил меня до смерти. Никогда не бил, кажется, и дурного слова не сказал ни разу. Он всегда работал — нас надо было кормить. Он всегда работал и жил любовью к нам».

А любовь к музыке и пению, как и веру в Бога, маленькому Джей-Ару привила его мама. Всегда и всё понимающая мама...

Посмотрев фильм снова — буквально вчера, — я задумался: что скажут обо мне мои двое сыновей, которым сейчас одиннадцать? Что будут помнить, а что — забудут?

Джонни Кэш.

Не могу сказать, что слушаю его постоянно.

Он для меня — как Святое Писание для верующего в душе, в храме, быть может, и не часто бывающего, но заповеди в целом чтущего.

А какие они, эти заповеди?

Лучше всего я знаю одну — вставай и иди, поднимаясь из любой грязи, из самого страшного смрада, учинённого жизнью или самим тобой. Вставай и иди, ибо не тебе решать — какой день последний. У Отца Небесного всем дни сочтены. И для каждого.

Кэш всю жизнь вставал и шёл.

Из невероятного дна прорываясь к свету. Наркотики, алкоголь, драки, лесные пожары (было и такое). Многие болели тем же. Рэй Чарльз треть жизни признавал сожранной наркотическим угаром. Но никто, никто, как Кэш, не совершал этого внутреннего восхождения к свету с такой мрачной, отстранённой решимостью и никто лучше него не мог рассказать об этом тем, кто стоит ещё ниже, уже приговорён, быть может, к смерти, быть может, к тому, что никогда не выйдет на свободу.

Он пел в тюрьмах не рейтингов ради (лично выступал на слушаниях в конгрессе США по правам заключённых), к слову, его компания грамзаписи Columbia Records всеми руками и ногами упиралась против идеи альбома At Folsom Prison. И вот именно он, этот альбом, и выстрелил по-настоящему — 13 января 1968-го вместе со своей группой и будущей женой Джун Картер Кэш вопреки всему вышел на импровизированную сцену тюрьмы Фолсом.

«Выступление в тюрьме, вероятно, стало единственно логичным выходом для человека, заточённого в темницу собственных демонов», — написал впоследствии журнал Rolling Stone.

Всё, о чём писали в фантастических романах провидцы пятидесятых, с угрожающей быстротой сбывалось на глазах тех, кто «хотел просто пахать свою землю». Мир катился в пропасть, дети-цветы призывали повсеместно сложить оружие и сдаться во Вьетнаме, протесты против расовой сегрегации и насилия превращались в акции ответного насилия и вандализма.

Что было делать человеку в чёрном?

Так похожему на проповедника с мрачным прошлым.

Только петь.

Не обладая харизмой и королевским блеском Элвиса, диким темпераментом и необузданностью Льюиса, лиризмом и поэтикой Орбисона, Кэш, предельно чётко узнавая себя в отражении времени, — просто пел. И люди ему верили. И шли за ним. Так он помогал, делая своё дело изо дня в день, многим и очень многим.

Его вторая любовь, поистине великая кантри-звезда Джун Картер, конечно, спасла его от наркотического бреда и тумана, но и он её тоже. Прожив вместе в доме на озере тридцать пять лет, воспитывая и общих, и своих детей, гастролируя и записывая альбомы всё того же древнего и архаичного кантри, они говорили миру и всем живущим: «Вы всё ещё можете просто пахать свою землю».

Не знаю, смог ли я рассказать хоть что-то о Джонни Кэше.

Во всяком случае о том, что есть жизнь вне биржевых сводок, политических скандалов и всеобщего безумия «превосходно развитой цивилизации», я сказал. И помог мне в этом не самый весёлый и жизнеутверждающий, однако очень настоящий Человек и Мужчина — Джонни Кэш.

Ring of Fire, главнейший хит Кэша (написанный Джун Картер), и сейчас один из 500 главных хитов всех времен. В нём, как в зеркале, вся его жизнь. Жизнь старшего брата Джека. Джун Картер. Детей.

Простая «сельская» песня о любви. Но что есть Любовь? Какая она бывает?..

В последние годы жизни Джонни Кэш записал несколько сольных альбомов с одним названием — American (они выходили просто под номерами — 1/2/3...). Посмотрите на конверты. Послушайте. Побывайте в вашем персональном храме. Когда-никогда, а с Богом поговорить нам придётся, так не лучше ли подготовиться к этому разговору хоть немного заранее?..

Я совершенно сознательно не пишу ни слова о композициях шести альбомов серии American — лучше услышать их как нечто новое и чистое посреди хаоса бессмысленного белого шума шоу-бизнеса.

Про эти финальные (два последних вышли уже после смерти Кэша) альбомы много всякого сказано: «Библейские истины и откровения», «Голос человека глубокой и незыблемой веры», «Достойнейший из финалов», «Жизнеутверждающий шедевр»...

Пусть у каждого из нас будет своё, личное суждение.

И вот ещё — Кэш много раз повторял, что чёрный цвет его одежды: «Это сострадание и дань уважения всем, кто голоден, нищ и бездомен, в тюрьме или плену, предан временем, убит наркотиками, вынужден воевать, стар, беспомощен...»

Пусть и в нашем сердце найдётся сострадание к ближним.

Пусть и в нашем сердце найдётся место для простых истин Человека и Мужчины Джонни Кэша.

Love is a burning thing

And it makes a fiery ring

Bound by wild desire

I fell into a ring of fire

I fell into a burning ring of fire

I went down, down, down

And the flames went higher

And it burns, burns, burns

The ring of fire..

The ring of fire...

Точка зрения автора может не совпадать с позицией редакции.