Дмитрий Куличков: «Теория о половинках — ложная»
Звезда «Дуэлянта» считает, что для него настало время возможностей, но в работе, а не в личной жизни. Подробности — в интервью
Великая Коко Шанель говорила, что только любимая работа тебя никогда не предаст. Актер Дмитрий Куличков давно усвоил эту истину. С детства он расставил для себя приоритеты, поэтому неудивительно, что личная жизнь у него пока на паузе, зато он любим театралами и играл практически во всех громких премьерах последнего десятилетия: «Дурак», «Дуэлянт», «Нюхач», «Доктор Рихтер», «Колл-центр». Подробности — в интервью журнала «Атмосфера». — Судя по вашему Инстаграму, вы романтик, и звери вам доверяют… — Да, есть такое, животные меня любят. И состояние романтики мне близко. — Одной моей коллеге вы признались, что после сорока лет у вас прибавилось радости. Что конкретно имели в виду? — С возрастом становится больше осознанности, начинаешь уже обращать внимание на какие-то вещи, которые в юности не ценил, промахивал, считал само собой разумеющимися, дорожишь самыми простыми мелочами, получаешь от них радость. Вот мы сейчас с вами беседуем, пасмурно, сыро, и это кайф. Если раньше я бежал, например, от быта, то теперь нахожу в нем свою прелесть. Мне уже нравится находиться дома, готовить… И таких вещей множество. Ценность всего со временем увеличивается, ведь впереди меньше, чем позади. Допустим, если я раньше бунтовал, находился во внутреннем конфликте, ныне уже приходит принятие реальности, какой бы она ни была. Смотрите, в настоящий момент сижу совершенно без денег, и раньше я бы «парился», нервничал, звонил всем подряд, просил взаймы, теперь очень спокойно к этому отношусь. Философски. (Улыбается.) Это не так сильно влияет на мое состояние. Отношение к окружающим тоже меняется. Я перестал делить людей, грубо говоря, на хороших и на плохих. Хочу быть терпимее к слабостям и несовершенствам других, поскольку сам не идеален. — Вы затронули тему денег, а у меня впечатление, что финансовый аспект никогда не являлся для вас ключевым. Я ошибаюсь? — Я не жадный, я транжира. Совсем не умею копить, откладывать. Мне нравится дарить подарки… Только сейчас начинаю задумываться, что стоит позаботиться о завтрашнем дне. — По этой причине, видимо, прямо накануне пандемии вы задумали строительство загородного дома. — Пока этот процесс приостановлен. — А где находится ваш участок? — В прекрасном месте, в Тульской области, в деревне Федора Конюхова. Теперь всем друзьям и знакомым рекомендую присмотреться к этому направлению. — Что касается работы, то вы можете похвастаться как громкими полными метрами, так и нашумевшими сериалами. Да и на подмостках вы много лет… Насколько у вас жесткий критерий отбора материала? — В кино легче идти на компромиссы. Там зачастую выбирать не приходится. Отказываюсь, только когда совсем душа не лежит. В кино проще, поскольку там другая специфика, иные внутренние механизмы работают. Там требуется полная отдача в короткий срок, а вот театр — это поиск. Можно сказать, что кино — это страсть, а театр — любовь. Там я точно не соглашусь участвовать в постановке, в которой не смогу себя найти. Театр — вещь принципиальная, по этой причине недавно я уже второй раз, и окончательно, ушел из «Табакерки», не хочу выходить на сцену в постановке, в которой просто не вижу смысла участвовать. Очень своевременно художественный руководитель театра на Малой Бронной Константин Богомолов позвал меня к себе, и я с удовольствием принял приглашение. И сейчас мы репетируем «Бесов» Достоевского. — Кто ваш персонаж? — Самоубийца Кириллов. — Однажды вы приехали покорять столицу — считаете, это у вас получилось? — Я не покорил, а полюбил Москву, и она, как мне кажется, отвечает взаимностью. — Вы до сих пор арендуете жилплощадь? — Много лет я снимал квартиру, но сейчас живу в своей. — Большие города всегда дают шанс рисковым. А вы — авантюрист, уже одна история чего стоит, как вы дожидались у МХТ Табакова, тоже уроженца Саратова, чтобы ему представиться и сказать, что мечтаете у него учиться. Получается, смелость окупается? — Безусловно. И эта встреча, всего несколько минут разговора, пока Олег Павлович шел от машины до служебного входа, определила мое направление и дальнейшую судьбу. Понятно, что с такими, как я, жаждущими актерами он сталкивался тысячу раз. Он спросил меня, чего я хочу, — я ответил, что учиться у него в Школе-студии МХАТ. Он мне ответил: «Ну, иди и учись!» Я сказал: «А как, если у меня уже есть диплом?» На этих словах он остановился и произнес: «Если нельзя, но сильно хочешь, то можно». И эти слова меня окрылили, стали как благословение: двери начали открываться, сразу на второй курс меня взял Евгений Борисович Каменькович. А с третьего курса я уже играл в МХТ и в «Табакерке». — Вы всегда чувствовали внимание и поддержку великого мастера-земляка? — Да, я сразу был активно задействован в обоих театрах. Олег Павлович меня прощал несколько раз, когда по моей вине сорвалось несколько спектаклей. Но после третьего его прощения, когда он мне сказал, что не понимает, почему я так поступаю — мне либо не дорого, либо неинтересно, — я дал ему обещание, что это не повторится, и сдержал слово: стал дисциплинированным. Он научил меня прощением, а не наказанием. Один раз я покидал театр, и через несколько лет он вновь меня взял обратно. — Скажите, а в ваших правилах — навязываться на роль, которую вы внутренне считаете своей? — Никогда не напрашиваюсь и не буду. Я даже не стану ни с кем соперничать — сам первый уйду в такой ситуации. Если я буду нужен кому-то и полезен, то максимально сделаю все от себя зависящее. Наша работа — это постоянные пробы, и это нормально, если ты не подходишь. — Получается, и ролей, которыми грезите, не существует? — Нет, я доверяю только режиссерскому видению. Роль — довольно абстрактная субстанция, некий макет, ее наполняет лишь замысел режиссера, который и в актерах открывает неизвестные грани либо использует уже имеющиеся качества. Но это всегда дуэт с режиссером. Одна и та же роль со мной будет одна, а с моим коллегой — совершенно другая. Так что все в руках автора. Вот недавно позвонил молодой режиссер и позвал меня к себе в короткометражку, чтобы я сыграл человека, который пятнадцать лет отсидел в тюрьме строгого режима за убийство. Он меня видит в этом материале, а мне бы самому никогда не пришла мысль, что я смогу это сыграть. И я, естественно, буду пробовать. Такая же нестандартная история случилась в прошлом году с фестивальной короткометражкой «Мы» Игоря Марченко, где я был в роли аутиста-часовщика, который влюбляется в свою соседку. Это тоже был для меня вызов. Так что я открыт для всяких предложений. — Ни один фильм Юрия Быкова не обходится без вашего участия. Это ваш идеальный режиссер? — Нет, я не во всех его фильмах снимался. Но постоянно быть с кем-то в связке невозможно: нужно расстаться, сделать передышку друг от друга, что-то накопить, потом, может быть, встретиться вновь. Это та же схема, что и в любовных отношениях. Для меня в тесных отношениях присутствует опасность. Требуется расстояние, взгляд со стороны, чтобы осмыслить взаимоотношения, оценить значимость человека для тебя и свои возможности. Чтобы писателю написать о родине, нужно далеко от нее уехать. (Улыбается.) — Вы давно на отечественных съемочных площадках. Вам по душе изменения, которые там происходят? — Я надеюсь на молодежь, на свежую кровь. Меня притягивают их задор, энтузиазм, горящие глаза, независимые суждения и смелость. Понятно, что коммерческое кино диктует свои правила, но я больше люблю авторские высказывания, когда все делается спонтанно, на ощупь, когда мы даже не знаем как, но пробуем, не боясь ошибок. Мне хотелось бы и на пенсии экспериментировать с юными художниками. (Улыбается.) — Есть ли у вас некие амбиции в сторону режиссуры, продюсерства или, возможно, бизнеса? — Амбиции у меня только по поводу своей профессии: стать качественным и хорошим актером. — Актер вы востребованный, режиссеры вас любят, но используют не в главных ролях… Как полагаете, почему? Внешность не героя? — Ну, это раз. Не героическая фактура. А с другой стороны, мне нравится играть эпизоды. Я без проблем на них соглашаюсь. У меня немало короткометражек, в том числе дебютных, студенческих. Я за эксперименты, а не за объем. На длинной дистанции главной роли актер может расслабиться, а короткий эпизод обязан выглядеть ярко, стать запоминающимся. Следует придумать что-то цепляющее. А касательно главных ролей скажу, что в театре они у меня были, плюс скоро на Первом канале должен выйти детективный сериал «Заключение», где мы играем на пару с Викторией Исаковой. Это захватывающая психологическая история, где на первом плане человеческие отношения и характеры. Я там играю следователя-одиночку, который, никому не подчиняясь, просто делает свое любимое дело, потому что больше у него в жизни ничего нет. — Я заметила, что как раз такие герои вам удаются особенно хорошо. — Потому что я сам такой и есть. Мало что знаю о жизни: она вся у меня проходит на работе. Я нахожу свою реализацию в профессии. Актерское ремесло, если отдаваться ему полностью, забирает тебя целиком, не оставляя ни энергии, ни сил, ни свободного времени на что-то еще. Несомненно, это и питает, отдачу чувствуешь. Знаете, в этой вроде искусственной среде я чувствую живую, полноценную жизнь. Там нет полумер, нужно прыгать в омут с головой, не стесняться. А в реальности, наоборот, полно условностей, табу. Именно по этой причине многие люди находят счастье в творчестве. — Подождите, а как же семья? Читала, что ваша жена — Татьяна Пыхонина, актриса театра Елены Камбуровой, и ваша землячка. — С Татьяной мы развелись. Знакомы были еще с Саратова, и семь лет брака у нас было взаимопонимание, но, видимо, приходит момент, когда каждому надо идти дальше, и это нормально. Возможно, я не очень семейный человек, не знаю. Сегодня моя семья — это те, кто участвует со мной в том или ином проекте. Так что я одиночка. Но если вдруг возникнет рядом со мной значимый, интересный человек, я буду не против. Но пока только работа. — Сергей Довлатов писал, что у хорошего человека отношения с женщинами всегда складываются трудно. Женщины почему-то любят мерзавцев. Вы часто на собственном опыте убеждались в этом наблюдении писателя? — Не могу говорить за всех женщин, и очевидно, что не все мужики мерзавцы, которых любят женщины. — По какой причине чаще всего происходили ваши расставания? — По незнанию, неопытности, горячности и эго. — Вы легко увлекаетесь? — Я влюбчивый. Но вопрос, на какой срок. — В ролях героев-любовников я вас не помню. — Да, это не мое амплуа, но какие-то лирические истории и персонажи у меня бывают. Я жду и хочу сыграть о любви. — А не опасаетесь реальных страстей на площадке? — Все чувства так или иначе уходят в работу, они ее питают. — Если говорить о будущей избраннице, то какой она должна быть? — Меня привлекают интересные, самодостаточные личности. Я убедился, что теория о половинках — ложная. Даже несколько инфантильная, когда ответственность за собственное счастье перекладывается на другого, якобы идеально дополняющего, и от этого возникает куча проблем. И главная из них — иллюзорное чувство собственничества: ты моя, а ты мой. Никто никому ничего не должен. Я это понял, но поздно. Каждый человек — отдельная, самостоятельная личность, и взаимоотношения — это конструктор. Нам встречаются люди, с которыми мы можем или не можем в качестве партнеров вместе сосуществовать, помогая друг другу в определенный период жизни. Важен момент принятия. Рядом с тобой может оказаться человек совершенно из другой сферы. В моем случае так даже лучше. Главное — могу ли я этому человеку что-то дать. Надо с себя спрашивать в первую очередь. — Тем не менее женщины явно сильно влияют на вашу судьбу, начиная с мамы, которая, отведя вас, семилетнего, в драмкружок Дома пионеров, таким образом решила ваш дальнейший творческий путь… — Конечно, на мою судьбу влияют именно женщины. Мама, бабушки, подруги — они меня направляли. Каждая девушка мне открывала что-то новое во мне. Как известно, мы же себя исследуем благодаря другим людям, и именно любимая женщина способна открыть в тебе ранее неизведанные качества. Без нее сложно себя воспринимать адекватно. Женское начало — это двигатель для мужчин. И что касается актерства, мама почувствовала во мне эти данные, поддерживала меня в стремлении к профессии, и я из тех, кто не метался в поиске себя. Едва выйдя на сцену, ощутил, что попал туда, куда надо. Я был самым маленьким в коллективе, но меня приняли с такой трогательной любовью, я увидел свою нужность. А я так устроен, что если вижу к себе столь бескорыстное отношение, готов все отдать взамен. И с тех пор в этом не изменился. — Читала, что вы росли дворовым пацаном. Это сочеталось с выходом на подмостки? — Одно не исключало другого. Я вечно рвался из дома, мне нужно было постоянное движение, компании. — Это и сегодня вам свойственно? — Обожаю путешествия. По возможности сразу стараюсь куда-то уехать. Люблю спорт, хожу в зал, играю в футбол, хоккей. Поэтому для меня не составляет труда в кадре быстро бегать, скакать на лошади или проделывать еще какие-то трюки. — Вы говорили, что отрочество у вас было неспокойным. Помните ситуации, за которые до сих пор стыдно? — Их очень много. — Это была питательная почва для ваших будущих героев? Считаете, что не понаслышке знаете жизнь обычных людей? — Я сам из обычных людей. — Существует навык, музыкальный или художественный, каким бы вам хотелось обладать? — Играть на гитаре и на мриданге (это ручной барабан). — Какие качества вас могут оттолкнуть от человека? И насколько широк ваш ближний круг? — Жадность, холодность и безразличие. Круг общения по работе очень широк. И очень маленький личный. — Люди творческие обычно имеют кучу вредных привычек. От каких из них вы избавляетесь? — От многословности, лени и вспыльчивости. — Вы рано потеряли отца, это способствовало раннему взрослению? — Взросление у меня позднее. В молодости я слишком долго несся без вектора, расплескивал эмоции, приходя к каким-то потерям, пустоте. Но сейчас для меня время возможностей, когда ты и хочешь, и можешь, и немножко знаешь, и готов еще узнать. — Внутри вам не сорок один год? — Гораздо меньше! Только тридцать с небольшим, а то и меньше, если судить по поступкам. (Улыбается.)
