История уфимского рока, власть и современные «звезды»: интервью с краеведом Наилем Махмутовым

Об уфимском роке, нынешних «звездах», башкирской власти и новом альбоме Земфиры – интервью с краеведом, автором книги о рок-движении «По “следам” уфимского рок-н-ролла» Наилем Махмутовым. Уфа – столица российского рока? Нет, я с этим не согласен. Столицы российского рока – Питер и Екатеринбург. Я искал корни нашего рок-н-ролла – они в начале 60-х, а в Петербурге и Екатеринбурге намного раньше все это началось. Мы все-таки вторичны. Петербург – «намбер ван». Потом идет Екатеринбург, потом, конечно, Москва. И мы только на четвертом месте. «По “следам” легенд уфимского рок-н-ролла»: Уфа всегда была богата талантами, масштаб которых решительно превосходил местные рамки, выводя этих людей на международный уровень признания. Четвертое место – все-таки очень неплохо. Как можно охарактеризовать явление уфимского рока? Что повлияло на его развитие здесь? В свое время рок-н-ролл был запрещен, считался тлетворным влиянием Запада. Но любой запретный плод сладок сам по себе. Сейчас с одной стороны хорошо, а с другой – плохо: разрешено все, поэтому людей мало что цепляет. А раньше – стричься нельзя, узкие брюки носить нельзя, клеш нельзя – масса «нельзя». Раньше в Уфе стояли глушилки: за ВДНХ были вышки, они глушили западные радиостанции. А как раз по этим каналам передавали музыку. У нас по телевизору показывали два канала: московский и БТВ. Помню, там музыка была максимум полчаса где-то в неделю, называлась программа «Утренняя почта». Потом раз год в ночь с 31 декабря на 1 января около пяти утра нам давали слушать западную музыку: «Мелодии и ритмы зарубежной эстрады». Мы не спали всю ночь ради этих 30 минут. В больших городах рамки все-таки шире, а в городах поменьше, как у нас, гайки закручивали сильнее. Группа «Кузнецы грома», 1968 год Подпольные концерты в Уфе проводили? Вы бывали на таких? Да, конечно. Первый концерт Юрия Шевчука был в нефтяном институте. Не было объявлений – только сарафанное радио. Люди там просто висели на люстрах, в дверях толпились. Представьте себе, если сейчас запретят всю модную музыку и оставят только марши и гимны. Молодежи нужно двигаться, танцевать. «По “следам” легенд уфимского рок-н-ролла»: «Кузнецы грома» стали первым уфимским коллективом, вышедшим из подпольного существования практически на профессиональный уровень. Эта команда, единственная в Уфе, в конце шестидесятых дала большой концерт из двух отделений во Дворце спорта. Были исполнены сложные инструментальные композиции, песни «Битлз», Боба Дилана, что-то из репертуара Джанни Моранди. А что насчет инструментов: электрогитары были самодельными? Да, самые первые электронные гитары были самодельные, и усилители делали сами. Конечно, это был совершенно не тот звук. Я немного застал это время, сейчас даже сложно поверить: из жести, из кровельного металла парень сделал гитару. Продавать импортные электрогитары начали ближе к 70-м годам. В основном везли из Москвы, у кого родители ездили, например, потому что в свободной продаже их не было. Хорошая гитара была дефицитом, служила 20-30 лет, передавалась из поколения в поколение. Как уфимская молодежь знакомилась с западными трендами? Консульства зарубежных стран были в Москве, Петербурге и Екатеринбурге. Иностранные дипломаты приезжали в три города, а остальные города были для них закрыты. Соответственно, эта американская музыка поступала именно туда, а у нас распространилась позже. Первая наша рок-группа – «Эльфы». Они были самыми известными на тот период [1960-е годы]. «По “следам” легенд уфимского рок-н-ролла»: «Музыка во мне – всю жизнь, где я бы я ни был и чем бы ни занимался», - основатель группы «Эльфы» Валентин Федотов. Западная музыка доходила до нас так: дети чиновников, дипломатов, кто имел возможность выезжать, привозили пластинки. И тогда появилась «музыка на костях»: не на что было перезаписывать музыку и подпольно ночью на студии звукозаписи брали использованные рентгеновские снимки и из них делали кустарные записи. Звук был ужасный, но хоть как-то. И это тоже было запрещено слушать, можно было только за закрытыми дверьми. Шевчука почему изгнали? Он начал петь песни, которые, естественно, не могли пройти худсовет и литсовет. Его тексты никто бы не пропустил. Тогда он написал еще песню «Свинья на радуге». У нас был первый секретарь обкома партии – это как сейчас глава республики – Шакиров. Он подумал, что это про него, на свой счет принял. Группа «Эльфы», 1967 год А это было так, Шакиров не зря обиделся? Это сатирическая песня, она высмеивает начальство того периода. Это сейчас можно написать в интернете про кого угодно: «Он плохой». А раньше так нельзя было. Люди, не привыкшие к любой критике в принципе, конечно, воспринимают все на свой счет. Сам Шевчук никогда не говорил, что эта песня о Шакирове. Сейчас ему ничто не угрожает и он мог бы рассказать, если бы это было так. Кроме того, Шевчук был в какой-то степени благодарен за гонения, потому что он был вынужден уехать в Питер, а вообще-то он не планировал покидать Уфу. Нет худа без добра. То есть отсутствие рамок сейчас – скорее, минус для развития рока? Да, все поменялось и рок-н-роллу это не пошло на пользу. Сейчас вокруг музыкантов нет того флера, той романтики. Когда есть жесткие рамки, люди какой-то отбор проходят, что ли. Нужно было оттачивать каждое слово. Мне кажется, это было определенным мерилом. Раньше для выступления худсовет должен был оформить разрешение на исполнение каких-то строго определенных песен – патриотических. Выход за любые рамки карался. Но молодежи всегда нравилось играть интересную музыку, и они пели без перевода на другом языке и говорили, что это народная песня о борьбе трудящихся, например. Такими обманными маневрами исполняли популярные вещи. «По “следам” легенд уфимского рок-н-ролла»: «Внутреннюю свободу ни одна власть не в силах отменить», - Юрий Шевчук. Должен ли музыкант вести диалог с властью через свою работу? Или лучше бы ему жить в «башне из слоновой кости»? Нет, невозможно не реагировать вообще. Мы всегда в той или иной мере зависим от власти. Приняли они решение, что нужно маски носить, кто-то сопротивляется, ворчит – и вот хотите-не хотите, а вы это обсуждаете. А как вы относитесь к нынешней молодежи и трендам, которым они следуют? Следите за творчеством уфимских молодых звезд, например, Моргенштерна и Фейса? Как только артист становится заметным, мне становится интересно. Интересно, почему его слушают, что он такого спел. У каждого периода свои тренды. Сейчас клипы с ненормативной лексикой, грубость – видимо, это сейчас модно. Если мы посмотрим на самый первый альбом Юрия Шевчука – он вышел где-то в 1984 году, был записан подпольно здесь на телевидении. У него в каждом периоде свои песни. Он улавливает динамику, знает, что люди слушают – и меняется. Вот Моргенштерн сможет поменяться или останется человеком одного периода? Это вопрос времени. Когда появился, например, Шатунов с песней «Белые розы», он переплюнул по популярности Шевчука, потому что эта песня играла везде. Но это был только период, сейчас он известен все той же одной песней. «По “следам” легенд уфимского рок-н-ролла»: Продвинутая молодежь собиралась на центральной улице города, уфимском «Бродвее» - улице Ленина, обменивалась информацией, музыкальными и литературными новинками. <…> Легендарный Борис Развеев, один из первых хиппи в стране, на весь Союз прославился тем, что гулял босиком в плюшевых штанах с поросенком на поводке именно по улице Ленина. Павел Панов (слева) и Борис Развеев (слева), 1990-е Слушали новый альбом Земфиры? Как вообще к ее творчеству относитесь? У нее есть очень хорошие вещи. Про Земфиру я хотел написать книгу, такую же, как про Шевчука, просто руки не дошли. На тот момент, когда мы к ней обратились – года два-три назад, она сказала, что сейчас над чем-то работает и занята, сказала, можно позже. Но когда это «позже» наступило, занят был я. Думаю, что попозже я все-таки доберусь до этой работы. Мне хочется написать ее историю, выяснить, почему ее потянуло в музыку, почему она «выстрелила» в свое время. Сейчас пока навскидку я ответить на эти вопросы не могу. Когда я решил писать о Шевчуке, я думал, что многое сам знаю, но когда начал уже с ним общаться, оказалось, что мои знания не имеют отношения к реальности. Есть еще одно явление: творчество представителей власти. Хоть Ростислав Мурзагулов [председатель общественной палаты Башкирии] и не считает себя таковым, все же он прямое отношение к власти имеет. Как относитесь к его творчеству? Мне нравится. Он эпатирует, и это однозначно хорошо. Если бы не было таких людей, они [чиновники] все были бы сухарями, а он вносит свежую струю, оживляет их. Он сам по себе творческий человек, и он ищет свою нишу, это видно. Кто еще осмелится снять такой клип? [Речь о клипе Ростислава Мурзагулова в Белом доме на песню «Я как Моргенштерн»]. Не секрет, что вы не работаете в сфере искусства на постоянной основе. Как так вышло, что вы написали несколько книг, воплотили в жизнь творческие проекты? Нефтеперерабатывающий завод – это замкнутый коллектив. Я целыми дня на работе. Ты утром зашел, за тобой железные двери закрылись, и там ты до вечера. Одни и те же лица годами. Вечером домой и спать. А человеку нужна отдушина. Музыка вообще всем интересна. Когда я встречался с каждым музыкантом в процессе написания книги, каждый из них рассказывал свою историю, свою версию – это интересно, и я как будто собираю пазлы. Самое интересное, что никто до меня этого еще не делал. Я открываю новые миры. ГорОбзор.ру начинает серию публикаций - особо интересных отрывков из книги Наиля Махмутова «По “следам” легенд уфимского рок-н-ролла». В первой цитате говорится о зарождении нового музыкального движения в СССР и Уфе. Также здесь приведены воспоминания аксакала бас-гитары Юрия Филиппова. Американский рок-н-ролл проник в Союз к концу пятидесятых годов, хотя его советские слушатели составляли весьма узкую группу людей. А первыми рок-н-ролльными исполнителями в СССР, игравшими, как правило, англоязычные хиты, стали в начале 1960-х годов музыканты Прибалтики, Москвы и Ленинграда. Их музыке сначала был присущ любительский характер, и в скором времени в репертуаре большинства коллективов собственно рок н-ролл был замещен «британским вторжением» (песни The Beatles, The Rolling Stones). В первой половине шестидесятых годов стилистические границы рок-н-ролла расширились, и появился новый самостоятельный жанр – рок-музыка. Уфимские музыканты шестидесятых — семидесятых рассказывают о том, что творчество группы «Битлз» сыграло решающую роль в зарождении рока в СССР и в их собственных судьбах. Вспоминает Юрий Филиппов, участник практически всех групп Башкирии и Тюмени, аксакал бас-гитары: «Фотография Ливерпульской Четверки стала в моей жизни поистине судьбоносной. В 1966 году (дата запомнилась) я, восьмиклассник, разглядывал журнал «Англия» вместе с соседом по парте, который тому чудом удалось где-то раздобыть. В музыкальной рубрике я увидел портрет четырех молодых парней в гостях у телекомпании Би-Би-Си. Я не знал «Битлз» и тем более не слышал их музыки, но, как завороженный, не мог оторвать глаз от этой фотографии. Сила внутренней свободы, безграничного позитива, человеческого обаяния мощно пробивалась даже с журнального портрета. Я был навсегда сражен этой силой и, прибежав домой, с порога заявил родителям, что срочно хочу научиться игре на гитаре». Счастливые и совершенно натуральные голоса «Битлз», сливавшиеся в гармоничном хоре, оказались именно тем «своим» голосом, которого так ждало наше мятущееся новое поколение, но не могло само придумать... (А. Троицкий). Ответ пришел из Ливерпуля. За мелодичность и искренность «Битлз» их многочисленные поклонники платили любовью и ответной искренностью. Новая музыка завораживала и притягивала как магнит, ее хотелось не только слушать, но и воспроизводить. В Уфе, так же как и в других городах, появились первые битломаны с прическами а-ля «Битлз», пиджаками без лацканов, с круглым воротником и такими же белыми рубашками и галстуками, как у кумиров. Но самыми преданными фанатами англо-американского рока были сами музыканты, стремящиеся играть и петь как можно ближе к оригиналу, что не только не считалось недостойным, но всячески поощрялось и слушателями, и собратьями по «цеху». Записи были малодоступны, дискотек еще не существовало, и местные бит-группы (обычно — три гитары и ударные, иногда с добавлением электрооргана) принимались «на ура», отчасти компенсируя всеобщий музыкальный голод. Кстати, слово «рок» тогда вообще не имело хождения, новая музыка называлась «биг-бит», или просто «бит». Уфа шестидесятых – семидесятых годов вовсе не являлось заштатным провинциальным городом. Это был мощный промышленно-индустриальный центр, столица Башкирской автономной республики с крупными нефтеперерабатывающими заводами, крепкими партийными устоями и широким слоем местной интеллигенции. В 1964 году с отставкой Н.С. Хрущева завершился процесс либерализации общественно-политической жизни, закончились начатые им преобразования. К власти пришел Л.И. Брежнев, отстаивающий умеренно-консервативный путь развития политике и идеологии Постепенно произошел раскол между политическими верхами страны и значительными группами культурной общественности. Появилось два вида культуры — официальная и неофициальная. В официальной прессе и литературе укореняется такое понятие, как «дuccuдент» (несогласный, инакомыслящий; человек, отстаивающий взгляды, которые радикально расходятся с общепринятыми), всегда используемое негативном контексте. Процессы общественного развития, происходящие в стране в целом, безусловно отражались и по-своему преломлялись в больших городах, среди которых Уфа, конечно, не была исключением. Она так же хипповала, участвовала в уличных боях и торговала на «черном рынке» дефицитными пластинками, а чаще - их копиями. Спрос на рок-записи в начале шестидесятых годов прошлого века был огромен, что вызвало к жизни так называемые диски «на ребрах» - настоящих рентгеновских снимках, вырезанных в виде гибкой грампластинки с едва заметными звуковыми бороздками. Как говорят в России, «голь на выдумки хитра»: дешевые и доступные рентгенограммы за копейки скупались в больницах, а затем с помощью специального приспособления умельцы копировали на них пластинку-оригинал. Качество было отвратительным, зато стоили они недорого: от рубля до полутора. Продвинутая молодежь собиралась на центральной улице города, уфимском «Бродвее» — улице Ленина, обменивалась информацией, музыкальными и литературными новинками. Здесь можно было встретить хорошо известных и популярных в молодежных кругах Бориса Развеева (Развея), Юрия Стратиева (Стратея), Урала Хазиева (Джимми). Легендарный Борис Развеев, один из первых хиппи в стране, на весь Союз прославился тем, что гулял босиком в плюшевых штанах с поросенком на поводке именно по улице Ленина. Позже он шутил, что на его могиле когда-нибудь появится эпитафия: «Свинья вывела его в люди». Отец уфимского андеграунда и активный диссидент, с 1981 по 1985 годы Развеев отбывал срок заключения в городе Салавате по обвинению в антисоветской пропаганде и агитации. В дальнейшем стал религиозным проповедником, служил настоятелем храма Рождества Пресвятой Богородицы в Уфе, известного своими мироточащими иконами, клириком Воскресенского храма на Ваганьковском кладбище в Москве, настоятелем храма Святителя Николая в Вероне (Италия). В 2011 году, на 62-м году жизни, Борис Развеев скончался от тяжелой болезни. По его желанию был похоронен на Родине, на Рубежном кладбище города Самары. Урал Хазиев (Джимми), один из идеологов движения хиппи в Уфе, в восьмидесятые годы уехал в Ленинград. Ра ботал в рок-клубе с разными группами, в 1985 году участвовал в организации совместного полулегального концерта Юрия Шевчука и Александра Башлачева в аудитории Ленинградского ветеринарного института. В настоящее время — дизайнер одежды и аксессуаров из кожи, автор костюмов для музыкантов из групп «Пилот», «Король и Шут» и других. Дорогие читатели! Приглашаем Вас присоединиться к обсуждению новости в наших группах в социальных сетях - ВК и Facebook