Молчание - золото или малодушие?

В конце прошлого года в Доме кино состоялся премьерный показ-презентация художественного фильма «Право выбора». В нём затронута проблема, которую мало кто из представителей киноиндустрии отваживается выносить на всеобщее обсуждение. В гостях у редакции «Щита и меча» режиссёр и сценарист ленты Елена Пискарёва. - Елена, вы человек скромный, непубличный, предпочитаете оставаться за кадром. Между тем ваши фильмы находят широкий отклик у зрителей. Расскажите, каким был ваш путь в большое кино? - Мои детство и юность прошли на Байкале, в сибирской глубинке, и я даже не мечтала о кино. Но мне, как и многим молодым людям, хотелось посмотреть мир. После окончания школы попала в Петербург, где поступила на юридический факультет. Проучившись год, поняла, что это стезя не для меня. Одновременно заинтересовалась социальными проблемами общества, внутренними процессами человека. Увидела фильмы Андрея Тарковского и, казалось, определилась, чем бы мне хотелось заниматься: постигать жизнь и транслировать собственные открытия инструментами кинематографа. Бросила юриспруденцию и отправилась из Петербурга в Москву, где поступила во ВГИК. Шёл 2004 год. В рамках программы мы обязаны были смотреть много разнопланового кино. Студенты, в том числе я, увлеклись неореалистами, итальянскими фильмами, работами шестидесятников: Феллини, Лукино Висконти, Де Сика, Джузеппе де Сантиса. В этих лентах затронуты проблемы простого человека, часто бедного, во многом несчастного, но ищущего выход, не сдающегося обстоятельствам. Тогда было модное течение в кинематографе - «Догма-95», возникшее в середине 90-х. Его последователи снимали кино на ручную камеру с минимумом дублей и декораций, без павильонов и освещения. Получались максимально приближенные к документальным. Работы отличались низкой себестоимостью. Для нас это было немаловажно. В мастерской царила атмосфера открытости, непринуждённости, что способствовало раскрытию творческого потенциала. В процессе учёбы почувствовала желание самой снимать, работать с артистами, быть режиссёром-постановщиком. Меня по-прежнему интересовал человек, его душа. Написала сценарии к нескольким документальным фильмам, которые получили признание, нашли своего зрителя. Потребность делать «своё кино» смотивировало окончить высшие курсы режиссёров-сценаристов. - Расскажите о ваших первых работах. - Среди них съёмки документального фильма «Небо зовёт» о Русском Севере, восстановлении заброшенных деревянных храмов горожанами-энтузиастами. Для меня тогда открылась неведомая ранее грань Родины. Познакомилась с людьми, которые, тратя время и деньги, отстраивают разваливающиеся церквушки в заброшенных деревнях. Но наиболее удачным стал короткометражный фильм «Живи», снятый в 2016 году и посвящённый проблеме абортов. Эта тема так или иначе касается каждой семьи. Прочитала несколько историй на женском форуме, что и стало поводом создать фильм. Только на Ютубе его посмотрели более двух миллионов человек. Лента получила премии на нескольких кинофестивалях. Мне стали приходить многочисленные отклики как от женщин, прервавших беременность, так и от акушеров, психологов. Тогда впервые узнала о постабортном синдроме. От него страдают многие, но о нём практически ничего не знают. По официальной статистике, в России 8% женщин, которые делали аборт хотя бы раз в жизни. А за год в нашей стране, по экспертным оценкам, проводится более четырёх миллионов абортов. На меня вылилась лавина информации, и я поняла, что тема сама просится наружу. Моя задача как режиссёра - озвучить её. Так возникла идея создания художественного полнометражного фильма. С момента замысла прошло три года, и вот картина «Право выбора» увидела свет. - О проблеме абортов мало кто осмеливается открыто говорить, тем более снимать кино. Почему вы решились на этот шаг? - Чем глубже погружалась в этот вопрос, тем больше понимала, что мы живём в обществе, страдающем постабортным синдромом. Это когда женщина сделала аборт и всю жизнь об этом жалеет, транслируя неприязнь к беременным и многодетным. Знаете, польский министр Пшемыслав Чарнек сказал европейским парламентариям, возмутившимся принятыми недавно в Польше законами об ограничении абортов, что Европа - цивилизация смерти. Так вот, это тем более верно в отношении нас самих. Ведь в России количество прерываний беременностей на одну женщину гораздо выше, чем в Европе. Мы на первом месте в мире по этому показателю, и значит так или иначе находимся в состоянии постаборта: и женщины, и их дети, нерождённые или рождённые с синдромом выжившего. Везде, из каждого утюга звучит, что аборт - норма, «моё тело - моё дело». Под этим внушением женщина умерщвляет собственного ребёнка, а потом начинаются договоры с совестью. Ведь всё её существо, психика кричит, что произошло убийство. Зато окружение продолжает говорить: «Да живи нормально дальше, что ты загоняешься? Тебе заняться нечем? Реальных проблем нет? Делают все и нормально живут». И тут происходит когнитивный диссонанс. Кто-то проходит этот процесс с меньшим успехом, кто-то с большим. Об этом хорошо повествует в своей книге «Запрещённые слёзы. О чём молчат женщины после аборта» психотерапевт Тереза Берг. После прочтения многое становится понятно о нашем обществе. Ведь и врачи испытывают постабортный синдром. По оценкам специалистов, у 70 % гинекологов замечены признаки эмоционального выгорания. Все эти исповедальные истории медиков, которые мне писали, приглашали к себе на дежурства, рассказывали, делились личным опытом, вошли в фильм. - Вы полагаете, наше общество готово к размышлению над столь неудобными вопросами? - Моя знакомая журналистка давно занимается этой проблемой. Её приглашали на телевидение в качестве эксперта по семейной политике. Когда она заводила речь об аборте и его последствиях, её сразу останавливали. Авторы программ объясняли, что у телезрителей негативная реакция на данную тему, и поэтому она якобы антирейтинговая. Вроде бы говорить о вреде абортов не запрещено, но на практике срабатывает другой закон - закон рынка. Оказывается, умерщвление плода для кого-то выгодно и нужно. Прежде всего в этом заинтересована фармакологическая индустрия, работающая с биоматериалом и осваивающая зародышевые клетки. Их используют как основной компонент всевозможных препаратов для омоложения. Звучит на самом деле жутко! Этот бизнес на крови нерождённых детей приносит огромные прибыли медицинским корпорациям. Не остаются в накладе и остальные участники, задействованные в этой страшной цепочке, начиная с акушеров. За аборт роддом получает из Федерального фонда обязательного медицинского страхования 3-4 тысячи рублей, а за роды - порядка 20 тысяч. Казалось бы, выгоднее. Однако это не так. Ведь появлению на свет ребёнка предшествуют девять месяцев ведения беременности, что подразумевает УЗИ, стационарное лечение, анализы, осмотры. Кроме того, для получения этих денег нужно, чтобы малыш родился живым. А если, не дай Бог, смерть матери или ребёнка - выплаты не видать. Ведь 70 % будущих мам имеют проблемы с вынашиванием плода. У большинства нынешних девушек репродуктивная система к 28 годам становится слабой. Кому хочется с этим во­зиться? Зато шесть абортов за дежурство покрывают по деньгам девять месяцев ведения беременности. На круг получается выгоднее. - Кстати, о финансах. Как снимался фильм в условиях распоясавшегося ковида и хронического безденежья? - Картину делали в малобюджетном формате, собирая деньги, говоря образно, пущенной по кругу шапкой. Подготовка к фильму и съёмки длились около двух лет. Снимали в реальном роддоме: реанимационных и детских палатах, кабинетах УЗИ, лабораториях. В главных ролях - Эдуард Флёров, Ирина Пегова, Борис Каморзин, Елена Панова и Валентина Ляпина. - Какие перспективы у картины? Когда её сможет увидеть массовый зритель? - Пока идёт речь о закрытых показах для законодательной и исполнительной власти в нескольких регионах. Ну а в дальнейшем выложим фильм в Интернет и надеемся, что он найдёт своего зрителя - по принципу «у кого что болит, тот о том и говорит». Невозможно же бесконечно не обращать внимания на самое важное. Думаю, пришла пора об этом заговорить. Визитная карточка Елена Пискарёва родилась в Иркутской области в 1982 году. После окончании школы поступила во ВГИК имени С. А. Герасимова на факультет драматургии (мастерская Юрия Арабова). В 2016-м окончила Высшие курсы режиссёров-сценаристов (мастерская Владимира Хотиненко), получив специальность «режиссёр кино». Успешно работала в жанре короткометражного кино и документалистики. Уже после выхода первых картин её заметили критики и полюбили зрители. Участвовала в 30 международных кинофестивалях и престижных конкурсах, став лауреатом многих из них, включая Международный фестиваль фильмов о правах человека «Сталкер» (Россия, Москва); Шукшинский международный кинофестиваль (Россия, Барнаул); Christian Film Festival (США, Виргиния). Основатель «Кинокомпании Парадигма». Замужем, воспитывает четверых детей.