"Пальма" и "Никто" – фильмы, которые напомнят о пропасти между нашим кино и Голливудом
В российский прокат 18 марта вышли сразу две картины, о которых хочется писать как о "наших". Одна из них – голливудский боевик "Никто", второй полнометражный фильм российского режиссера Ильи Найшуллера. Другая – отечественная "Пальма" – наш ответ "Хатико" и реинкарнация фильма "Белый Бим Черное Ухо". Для режиссера Александра Домогарова – младшего это тоже второй полный метр. Кинокритик The City Егор Москвитин рассказывает, что общего у этих фильмов и чем они отличаются. Оба фильма получились симпатичными и по-настоящему зрительскими. Но при этом по ним хорошо видна разница подходов к кино у нас и в Голливуде. Российское кино часто руководствуется принципом "и так сойдет" – и знает, что ему многое простят, если оно будет душевным и человечным. А Голливуд слезам не верит и требует от съемочных групп полной самоотдачи. Оба фильма – представители абсолютно нишевых жанров, которые хорошо знают свою аудиторию, маркетинговые тропы к своему зрителю и свой кассовый потенциал. "Никто" – старомодный боевик категории "В", возведенный – как и "Джон Уик" и "Джек Ричер" – в ранг авторского кино. Главный герой – тихий семьянин, которого не уважают ни на работе, ни на районе, ни в собственной спальне. Однажды к нему домой вломятся грабители – и он позвонит в полицию вместо того, чтобы защитить семью самому. Это вызовет презрение и у сына, и у копов, и у соседей. Но фокус в том, что герой не трус, а бывший то ли спецназовец, то ли наемный убийца, который чересчур давно и слишком успешно притворяется обычным обывателем. Когда он сорвется, не поздоровится всем – но в первую очередь достанется русской мафии, которая держит в страхе целый американский город. "Пальма" – семейное кино о дружбе мальчика и собаки. И о том, как их чистые чувства исцеляют всех взрослых, оказавшихся в радиусе поражения этой бескомпромиссной любви. В основе сюжета – настоящая драма, случившаяся в аэропорте "Внуково" полвека назад. Один гражданин так хотел улететь в заграничную командировку, что оставил на взлетной полосе немецкую овчарку. Она несколько лет встречала самолет, на котором ее бросил хозяин, и стала национальным героем. Фильм развивает эту историю по всем законам голливудской семейной драмы. Привязавшийся к собаке мальчик сам оказывается сыном летчика, который когда-то бросил его маму. Пилот, вновь обретя сына, получает шанс на искупление с новой семьей под ключ – сердобольной стюардессой и ее мудрым отцом-механиком. Близкие люди, у которых на лбу написано, что им суждено быть вместе, будут что есть сил отталкивать друг друга. Воссоединиться им помогут, как это у нас принято, внешние угрозы – милиция аэропорта, начальница-искусительница и партийное руководство. Но и у антигероев будет шанс вернуть себе человеческое лицо ближе к финалу. Как и положено персонажам балаганного (то есть народного – этот термин вовсе не негативный) театра. В "Никто", написанном сценаристом "Джона Уика" Дереком Колстадом и отредактированном Ильей Найшуллером (это он предложить заменить корейских мафиози на русских), события тоже развиваются по всем канонам драматического боевика. Это кино, рассчитанное на тех, кто вырос на "Коммандо" и "Кобре", но кому уже скучно ходить в кино, как в тир. Такому зрителю нужны не только аттракционы, но и драма, и идея "Никто" отлично синхронизируется со страхами и надеждами людей, которые смотрели так много фильмов, что не заметили, как повзрослели. Завязку сюжета придумал актер Боб Оденкерк – поздно взошедшая звезда лент "Во все тяжкие" и "Лучше звоните Солу" и мастер играть неудачников, которым все дается труднее, чем другим мужчинам. Как-то раз к нему в дом и правда вломился наркоман. Полицейский потом позволил себе ремарку, что Боб мог бы разобраться и сам. Выросший из этого оскорбления фильм – одновременно и рефлексия страха мужской несостоятельности (невозможности защитить свою семью), и воплощение мужской фантазии о силе и ярости. Собственно, "Во все тяжкие" о том же. Как и Уолтер Уайт из сериала, неудачник из "Никто" выпускает на волю собственного зверя. Этот призыв в свое время можно было увидеть и на задней обложке культовой книги Тома Вулфа "Мужчина в полный рост". Там было написано что-то такое: "В каждом из нас сидит рыжий пес, готовый сорваться с цепи". И наркодилер Уолтер Уайт, и адвокат Сол Гудман, пока не облысели, были рыжими – и это, кажется, вовсе не случайно. Кстати, Никто – это прозвище, которое в свое время спасло хитрого Одиссея от кровожадного циклопа. С тех пор повелось, что от Героя до Никто и назад в мировой культуре – один шаг. Ведь настоящий герой зачастую вынужден скрывать свои подвиги. А никто, мечтая стать героем, поддается соблазнам и превращается в антигероя, злоупотребляющего своей волей. В обеих картинах перед актерами стоят четкие жанровые задачи. "Пальма" – это стихия наива. Александр Ильин здесь говорит афоризмами; маленький Леня Басов плачет, кричит, сжимает кулачки и мокнет под дождем; взгляд актрисы Валерии Федорович обогревает весь кадр, а Федор Добронравов выглядит растеряннее всех, потому что олицетворяет зрителя, а не героя. И всех, разумеется, переигрывает 7-летняя овчарка Лили, соперничать с которой могут только звезды эпизодов – Павел Майков, Владимир Симонов и Ян Цапник. Отличный актерский ансамбль то и дело спотыкается о чересчур сентиментальные диалоги и выдуманные сцены. От душевности "Пальмы" запросто может стать душно. Но к счастью, ее самая очаровательная героиня не произносит ни слова и никогда не теряется в кадре. В "Никто" состоявшимся актерам тоже приходится работать с клише, но у большинства получается вдохнуть в них новую жизнь. Алексей Серебряков страшно хорош в образе безжалостного и эксцентричного мафиози, который поет на русском и на английском, нелепо танцует, носит блестящий пиджак и страдает такими вспышками ярости, что куда больше от них страдают другие. У Александра Паля, Сергея Шнурова и самого Ильи Найшуллера – короткие, но очень яркие роли невезучих бандитов. Ветеран ленты "Назад в будущее" Кристофер Ллойд появляется в требующем известной самоиронии образе старичка с деменцией и дробовиками. Конни Нильсен, играющая супругу героя, подобно Марии Белло из "Истории насилия", разоблачает мужские игры и придает фильму драматизма. Но его все равно оказывается недостаточно, потому что от Боба Оденкерка даже в жанровом кино ждешь трагедии, как в "Лучше звоните Солу". Однако дефицит драмы прикрывает небанальный юмор и безупречная техническая сторона фильма. И вот на этом сходства между "Пальмой" и "Никто", увы, заканчиваются. Во втором фильме и продюсеры, и режиссер, и сценарист знали, что каждый кадр будет подвергнут сначала внутреннему (студийному), а затем и внешнему (рыночному) аудиту. Отсюда – безупречный темпоритм, суровый минимализм, точные акценты. Авторы "Пальмы", работай они в другой системе, наверняка пришли бы к тем же результатам. Но наше собачье сердце устроено по-дурацки: мы согласны прощать своим фильмам и неповоротливость, и несуразность, и безалаберность, если в них есть добро и тепло. "Пальма", чего уж там, излучает и то и другое. Но будет ли наш массовый кинематограф развиваться, если ему столько всего сходит с рук, неизвестно.
