Нелепое правление и жестокое убийство Павла I — самого странного императора России

Правление императора Павла I продолжалось четыре года, четыре месяца и четыре дня, но оставило мрачный след в русской истории. Оно завершилось кровавой драмой — «апоплексическим ударом табакеркой в висок» и удушением государя собственным шарфом. Кто повинен в зверском убийстве российского самодержца? Был ли английский след в заговоре против него? Зачем Павел I запрещал в России вальс, фраки и круглые шляпы? Почему он отправил донских казаков завоевывать Индию? Могла ли Россия после его жуткой гибели стать конституционной республикой? На все эти вопросы «Ленте.ру» ответил доктор исторических наук, руководитель Школы исторических наук факультета гуманитарных наук Высшей школы экономики Александр Каменский. «Лента.ру» повторно публикует это интервью по случаю 220-летия убийства правителя.

«Лента.ру»: В нашей исторической памяти император Павел Петрович оказался второстепенным персонажем прошлого, а в российской историографии у него сложилась странная и противоречивая репутация. Одни называют Павла I оболганным «русским Гамлетом», другие считают вздорным самодуром и деспотом. Какой подход вам ближе?

Александр Каменский: Оба этих суждения вполне справедливы и не противоречат друг другу. Все зависит от того, под каким углом зрения его рассматривать. Если говорить о Павле I как о человеке, то у него действительно сложилась тяжелая и трагическая судьба, отягощенная гибелью в детстве отца и сложными отношениями с матерью (отсюда его нервозность и раздражительность). Но вторая оценка тоже объективна. Как государственный деятель Павел был типичным самодуром. Не столько деспотом, а именно самодуром на троне. По крайней мере, именно так на него смотрели многие современники.

Почему так получилось?

Эта традиция идет еще от Николая Карамзина. В 1811 году в своей «Записке о древней и новой России» он писал про убитого десять лет назад Павла I, что тот «хотел быть Иоанном IV; но россияне уже имели Екатерину II, знали, что государь не менее подданных должен выполнять свои святые обязанности».

Американский историк Родерик Эрл Мак-Грю, сравнивая Павла I с его предшественниками, писал: «Петр, а еще более Екатерина были новаторами, стремившимися изменить Россию, сделать ее иной и лучшей, чем она была. Павел, столкнувшийся с эрой кардинальных перемен, использовал свою власть для сохранения и совершенствования того, что уже существовало». Насколько, на ваш взгляд, эта характеристика справедлива?

Я согласен с этой оценкой. Конец XVIII века — это эпоха серьезных перемен, но российский император не понимал и не принимал их. Он был потрясен драматическими событиями Великой французской революции и стремился во что бы то ни стало оградить Россию от ее влияния. Павел I искренне верил, что можно остановить время, ничего не меняя. Как мы знаем, таких правителей и сейчас немало в современном мире. Но исторический опыт показывает, что подобный путь всегда ведет в тупик.

Можно ли сказать, что при проведении своей политики, особенно в отношении дворянства, Павел I пытался подражать методам своего прадеда Петра I, но у него не получилось?

Нет, не совсем так. Главным методом Петра I было насилие, носившее широкий и всеохватный характер. Это, кстати, очень не одобряла Екатерина II, хотя она и объясняла такую политику особенностью петровской эпохи и сложностью стоящих перед тогдашней Россией задач. Но для Павла I ключевым понятием было не столько насилие, сколько дисциплина и порядок. В империи все должны ему беспрекословно подчиняться и служить — вот ключевой тезис его царствования. Он искренне не понимал, что в конце XVIII века нельзя править такой огромной страной самолично, без опоры на кого-либо.

К тому же Павел I имел весьма архаичное представление о сущности верховной власти. Он воспринимал себя средневековым монархом, окруженным благородными и беззаветно преданными ему рыцарями. Разумеется, такой идеал никак не соответствовал окружающей его реальности. Но Петру I такой романтический и сакральный образ государя был чужд. Наоборот, он постоянно позиционировал себя как слугу отечества.

Павел I, помимо другого наследия своей матушки Екатерины II, уничтожил в России робкие зачатки местного самоуправления. Вы указывали: «В этом сказалась одна из характерных особенностей исторического развития России: характер и структура политической власти, необходимые для поддержания территориальной целостности и политической стабильности столь огромного имперского пространства, были в принципе несовместимы с гражданскими свободами и самостоятельностью отдельных групп населения». Такое противоречие было характерно только для павловской эпохи или для более позднего времени тоже?

Вы процитировали фрагмент из книги «Россия в XVIII веке», которую я написал еще в 1990-е годы. Думаю, теперь уместно уточнить, что эта несовместимость прежде всего была в головах некоторых российских правителей. Зачатки местного самоуправления появились в России во время губернской реформы 1775 года. В советской историографии считалось, что она стала реакцией Екатерины II на восстание Пугачева (его еще называли последней Крестьянской войной в нашей истории). На самом деле это, конечно, было не совсем так.

Почему?

Потому что губернская реформа была очень хорошо продуманной и тщательно проработанной. Она затрагивала всю систему местного управления, в том числе судебные органы и административно-территориальное деление империи. Такой документ невозможно было подготовить за столь короткий срок, прошедший с подавления пугачевщины, но ее уроки тоже учли.

Как именно?

Созданием местных органов самоуправления с предоставлением им определенных полномочий. Екатерина считала, что чем больше люди смогут сами решать свои проблемы, тем меньше они захотят бунтовать. И она оказалась права, хотя Павел думал иначе и подобные нововведения посчитал опасными для своей самодержавной власти. Тем более у него перед глазами был пример революции во Франции, которая тоже началась с робких попыток ограничить абсолютную власть короля.

Но, возвращаясь к вашей цитате, я не стал бы распространять это свое суждение на весь ход русской истории. Многочисленные земские учреждения, появившиеся во время Великих реформ Александра II, показали, что местное самоуправление в нашей стране вполне может быть жизнеспособным и эффективным. Есть в нашей истории и другие примеры подобного рода.

Почему Павел I, как и его отец Петр III, не смог найти опору своей власти и в итоге практически повторил его трагическую судьбу?

Их обоих в нарождающемся русском обществе считали самодурами. Во второй половине XVIII века понятия «самодержавие» и «самовластие», которые мы теперь друг от друга не отличаем, в головах людей четко разделялись. Самодержавие считалось законной формой политической организации, а самовластие было синонимом деспотического самодурства.

Самодурство — это нежелание и неспособность правителя обрести прочную опору своей власти в элите. Как результат — нестабильность внутри правящего класса, представители которого теряли уверенность в завтрашнем дне. Но мириться с произволом монарха, как это было при Петре I, они уже не хотели. Это были совсем другие люди, выросшие в царствование Екатерины II и впитавшие в себя дух эпохи Просвещения. Они уже ощущали себя личностями, а не бесправными подданными самодержца.

Дореволюционный историк Александр Брикнер, один из первых биографов Екатерины II, оставил любопытную оценку переворота 1762 года, в результате которого она взошла на престол. Неверно думать, указывал Брикнер, что в XVIII веке в России не существовало общественного мнения. Оно было, но поскольку оно не имело нормальных форм выражения, то единственным, хотя и искаженным каналом его реализации оставался переворот. Я думаю, это суждение еще больше справедливо в отношении переворота 1801 года.

Павел I запомнился в нашей истории многочисленными абсурдными и нелепыми запретительными указами. Он запретил в России танцевать вальс, носить фраки и круглые шляпы, читать иностранные книги, произносить слова «отечество» и «гражданин», подробно регламентировал фасоны одежды, распорядок дня подданных и цвет их домов, закрыл выезд за границу. Можно ли это как-то рационально объяснить или подобные запреты лишний раз свидетельствовали о неадекватности и взбалмошности императора?

Это было и то, и то одновременно. С одной стороны, такие меры говорили о неадекватности Павла Петровича и о его непонимании того, что все эти странные и дикие указы не вызовут у людей ничего, кроме раздражения, недовольства и насмешек. С другой стороны, этому действительно было объяснение, потому что в большинстве случаев речь шла о символах Великой французской революции, с которыми Павел пытался бороться.

Круглые шляпы, фраки и вальс тогда ассоциировались с ненавистной «французской заразой», как тогда было принято говорить. Запреты на выезд и чтение иностранных книг имели те же причины — оградить русских людей от «гниющего Запада» (хотя это словосочетание появилось гораздо позже, при Николае I).

Как вы думаете, Екатерина II действительно незадолго до смерти собиралась лишить Павла прав на престол и объявить своим преемником его сына и своего внука — будущего императора Александра I?

Судя по всему, такие мысли у нее действительно были, тем более что, согласно петровскому указу о престолонаследии 1722 года, она имела на это право. Сейчас мы знаем о трех попытках Екатерины II издать свой указ на сей счет. Известно, что она разговаривала об этом с Лагарпом, воспитателем цесаревича Александра Павловича. Вероятно, и с самим внуком императрица тоже беседовала, но принято считать, что Александр категорически отказался получать корону через голову отца.

Ходили разговоры, что когда Екатерина II умирала, Павел вместе с канцлером Безбородко заперлись в ее кабинете и всю ночь жгли в камине какие-то бумаги, в том числе и тайное завещание.

Я думаю, что его не существовало. Согласно петровскому указу 1722 года, завещание имело юридическую силу только в случае обнародования при жизни действующего монарха. Екатерина II об этом прекрасно знала и вряд ли решилась бы на такой явно сомнительный шаг.

Другие слухи, распространяемые по Петербургу незадолго до переворота 1801 года, утверждали, что Павел собирался своих старших сыновей Александра и Константина посадить в Петропавловскую крепость, а племянника своей жены Марии Федоровны 13-летнего принца Евгения Вюртембергского намеревался усыновить и объявить наследником престола.

Слухи об этом действительно ходили, но никаких достоверных свидетельств подобных планов не сохранилось. Но тут важно другое. Само появление таких разговоров, независимо от их достоверности, более чем красноречиво характеризует отношение современников к Павлу I.

То есть?

В том смысле, что его считали непредсказуемым самодуром, способным отдавать явно безумные приказы. Это как известный анекдот о том, что Павел I целый полк якобы прямо с плаца отправил в Сибирь. На самом деле ничего подобного не было, но репутация государя вполне позволяла в это поверить.

Вот вы процитировали историка Брикнера, что перевороты в тогдашней России были единственной возможной формой проявления общественного мнения. Заговор против Павла I в 1801 году тоже стал реакцией на его политику?

Конечно. Он имел много причин, но если говорить кратко, то император своей экстравагантностью, взбалмошностью и непоследовательностью просто всем надоел. Свою роль сыграл резкий поворот во внешней политике, когда Павел I разорвал отношения с Англией. После этого он не просто стал готовиться к войне с ней, но и даже успел послать донских казаков завоевывать Индию.

Это вызвало острое недовольство среди русских помещиков и купцов. Они терпели огромные убытки, поскольку именно Великобритания тогда была основным внешнеэкономическим партнером России. Кстати, аналогичная ситуация повторилась в 1807 году, когда после заключения Тильзитского мира с наполеоновской Францией наша страна была вынуждена присоединиться к континентальной блокаде.

Но и без этого к 1801 году в русском обществе накопилось глухое раздражение Павлом I. Это заметно даже по переписке цесаревича Александра Павловича со своим воспитателем Лагарпом. В одном из писем наследник престола прямо писал о самовластии своего отца и пагубности его безумной политики для будущего России. Но переворот 1801 года все-таки отличался от событий 1762 года своим масштабом. Если в свержении Петра III участвовали только гвардейские полки в Петербурге, то заговор против Павла I вышел далеко за пределы столицы.

Очень часто говорят про английский след в этом заговоре.

Многолетний русский посол в Лондоне Семен Воронцов, которого Павел I отправил в отставку с разрешением остаться в Англии, после разрыва Россией отношений с ней, безусловно, поддерживал контакты с британскими политиками. Те наверняка были бы рады свержению Павла, но до сих пор никто не обнаружил никаких доказательств их участия в заговоре.

Однако имеются конспирологические версии, что главным вдохновителем заговора стал бывший английский посол в Петербурге Чарльз Уитворт. Даже в русской Википедии про него написано, что он «поддерживал связь с англофильски настроенным кружком русских вельмож во главе с опальными братьями Зубовыми и их сестрой Жеребцовой», через которых «содействовал организации убийства Павла I».

Граф Платон Зубов, последний фаворит Екатерины II, и его братья без всякого английского посла имели все основания ненавидеть Павла I и плести против него интриги. Возможно, Уитворт с кем-то из них контактировал, но его роль была второстепенной. Я даже так скажу: называть высокопоставленных русских вельмож марионетками английского посла — это и есть настоящая русофобия. Потому что таким образом русским людям вообще отказывается в субъектности, в праве на свою волю и свое мнение.

Тут важно другое: заговор был бы невозможен без согласия цесаревича Александра Павловича. Единственным его условием было сохранить жизнь отца, и ему это пообещали. Известно, что потом гибель Павла I нанесла ему глубочайшую психологическую травму на всю оставшуюся жизнь.

Разве заговорщики изначально не были настроены на убийство?

Несомненно, они не собирались убивать императора. Мы должны понимать, что в представлении людей того времени не было страшнее греха, чем поднять руку на помазанника Божьего. Даже четверть века спустя, планы некоторых декабристов умертвить государя вызывали оторопь у их товарищей. Помните, у Пушкина: «…Меланхолический Якушкин, / Казалось, молча обнажал / Цареубийственный кинжал»?

Почему в итоге заговорщики все-таки убили императора, причем с особой жестокостью: ударили табакеркой в висок и задушили собственным шарфом?

Так получилось спонтанно. В немалой степени этому способствовало то, что заговорщики перед тем как проникнуть в Михайловский замок, основательно напились для храбрости. Когда они ворвались в покои Павла I с требованием отречься от престола, между ними и государем возникла ожесточенная перепалка. Император категорически отказался выполнять их требования, стал кричать и размахивать руками. После этого один из заговорщиков (скорее всего, кто-то из братьев Зубовых) и нанес ему знаменитый удар табакеркой по голове.

То есть, выражаясь языком современной криминальной хроники, это было бытовое убийство, совершенное в состоянии алкогольного опьянения?

Можно и так сказать, насколько вообще уместно убийство российского правителя назвать бытовым. Тут надо понимать, что отказ Павла I подписывать отречение не оставлял заговорщикам иного выбора. Что им было после этого делать: развернуться и разойтись?

Это правда, что после своего воцарения Александр I намеревался ввести в России конституцию, потом отречься от престола и объявить республику?

Да, безусловно. В переписке с Лагарпом он об этом писал достаточно откровенно. Желание дать России конституцию и объявить республику в тот момент стало для Александра своего рода идеей фикс.

Почему же после прихода к власти он не реализовал эту идею? Передумал?

Нет, не передумал. Этих планов Александр I не оставлял на протяжении всей дальнейшей жизни (достаточно вспомнить, как в 1809 году он сохранил конституцию в Финляндии и в 1815 году ввел ее в Польше). Но его беда была в том, что после воцарения он попал в ловушку. Действовать напролом, как Петр I или его отец Павел I, молодой государь не мог и не хотел.

Поэтому сразу после прихода к власти он создал Непременный совет и Негласный комитет, через которые и пытался осуществить свои преобразования. Александр I понимал, что конституция в России несовместима с крепостным правом. Но даже робкие предложения императора по его смягчению никто из придворных не поддержал. Наоборот, довольно быстро Александр I убедился, что в этом вопросе он натолкнулся на глухую стену всеобщего сопротивления.

Получается, его наивность и прекраснодушие в первые годы царствования столкнулись с суровой российской реальностью?

Совершенно верно, хотя были и другие причины, не позволившие Александру I осуществить свои радикальные реформаторские планы. Например, после победы над Наполеоном Россия оказалась связана обязательствами внутри Священного союза — коалиции европейских монархов для сохранения традиционного миропорядка и борьбы с революционным движением. Это был своего рода прообраз системы коллективной безопасности в Европе, созданный, кстати, по личной инициативе российского императора. В этих условиях вряд ли можно было надеяться на установление в России республики и конституции.

По мнению Василия Ключевского, при Павле I «была заявлена новая программа деятельности», которая «гораздо серьезней и последовательней начала осуществляться … преемниками Павла». Можно ли считать, что все дальнейшее развитие России вплоть до революции 1917 года было построено на фундаменте павловского царствования? Взять хотя бы правление его сыновей — «рыцарскую» внешнюю политику и аракчеевщину при Александре I или застой в общественной жизни после поражения декабристов и идеологическое размежевание с Европой при Николае I.

Давайте прямо скажем: Василий Ключевский не был специалистом по русской истории XIX века, поэтому его суждения на сей счет в значительной степени носят публицистический характер. На самом деле все российские самодержцы XIX века проводили совершенно разную политику. Из них разве что Николая I можно назвать идейным продолжателем своего отца.

В каком смысле?

В том, что император Николай Павлович тоже искренне верил, что можно остановить время и «подморозить» Россию. Что если ничего не менять, то удастся избежать в стране революционных потрясений.

Как вы думаете, какой урок наследники Павла I извлекли из истории его жуткой гибели?

Сложно сказать. Конечно, все они отлично знали и помнили, почему и при каких обстоятельствах погиб император Павел Петрович. Не зря фразы про «апоплексический удар табакеркой в висок» (официальной причиной смерти Павла I объявили «апоплексический удар» — то есть геморрагический инсульт — прим. «Ленты.ру») и про «самодержавие, ограниченное удавкой» в XIX веке стали крылатыми. Все последующие Романовы, принимая те или иные решения, наверняка оглядывались на уроки павловского правления, особенно на его финал.

Что оставила после себя павловская эпоха в русской истории?

Павел I царствовал четыре года, четыре месяца и четыре дня. Это далеко не самое длительное правление в истории нашей страны стало переходным временем между эпохами Екатерины II и Александра I, между русскими XVIII и XIX столетиями. То, что для самого императора Павла Петровича оно закончилось так трагически, как ни странно, свидетельствует о зрелости тогдашнего русского общества.

Каким же образом?

Что оно обрело достоинство и отказалось терпеть на троне самодура. Но я снова повторю, что ввиду отсутствия в то время каких-либо легитимных каналов обратной связи между обществом и верховной властью, это сопротивление не могло проявиться иначе, как в такой искаженной и уродливой форме.