Владимир Пресняков-старший раскрыл секрет идеальных отношений с женой

75-летний юбилей отмечает композитор и саксофонист — виртуоз Владимир Пресняков-старший. Накануне важного для него события музыкант дал интервью «Вечерней Москве».

Талант музыканта Владимира Преснякова-старшего многогранен: им написаны сотни песен для эстрады, которые исполняют практически все наши звезды: Алла Пугачева, Лев Лещенко, Лариса Долина, Александр Градский, Игорь Николаев и многие другие артисты. А еще он — лауреат многих джазовых конкурсов, автор музыки для симфонических оркестров, к кинофильмам, цирковым программам...

— Владимир Петрович, как вы прожили год, прошедший с начала пандемии?

— Думаю, так же, как и многие другие артисты. Резко сократилось количество выступлений. Не только у меня, но и у жены, сына, внука, невестки. А других профессий и бизнесов у нас нет. Коронавирус наше семейство, к сожалению, затронул. Заболели сын Володя и его жена Наташа (певица Наталья Подольская. — «ВМ»). Причем если Наташа болезнь перенесла сравнительно легко и оставалась дома, то Володя тоже сначала лечился дома, но потом был вынужден лечь в больницу. Но, к счастью, они уже выздоровели. И Володя даже успел подготовиться к перенесенному с прошлого года концерту в «Крокусе» и с успехом там выступить. Что касается меня, то в период самоизоляции я занимался главным образом сочинением музыки. Поскольку выступлений и студийной работы в качестве саксофониста было очень мало. Но как композитор я сделал несколько больших работ.

— Неужели симфонию написали?

— Я написал кельтскую сюиту для большого симфонического оркестра. Какой именно оркестр будет ее записывать, я пока не знаю, но, думаю, вскоре работа по подготовке к записи начнется. Писал и фортепианную музыку во время самоизоляции и, разумеется, активно сочинял джаз.

— Как же в вас уживаются джаз и классика?

— Джаз я люблю с юности, но у меня же есть образование классического музыканта. Я окончил два факультета Свердловского музыкального училища — теоретико-композиторское отделение и отделение кларнета. А потом еще — Московский институт современного искусства. Так что органично ощущаю себя в академической классической, современной музыке и джазе. Ну и песни, вы знаете, я тоже иногда сочиняю.

— Юбилей — повод подвести итоги. Насколько вы собой довольны?

— Я считаю, что кое-что в жизни мне сделать удалось, но итоги подводить не хочу. Рано. Потому что итог — это уже конец, а я собираюсь заниматься музыкой и дальше. Хочу сочинять, выступать с концертами. Единственное, чего я не хочу делать точно, — это устраивать громкие мероприятия, посвященные юбилею. Мне несколько подобных предложений поступило, но я от них отказался.

Не хочу телевизионной программы, когда за круглым столом собираются самые разные персонажи, нередко такие, с которыми юбиляр едва знаком. В общем-то это равнодушные к тебе люди, но они вдруг набираются пафоса, придумывают теплые слова, вспоминают какие-то ничего не значащие истории. Этого я не хочу. Так же, как и никаких эстрадных концертов к своему юбилею я не буду устраивать.

Мне было бы куда приятнее пригласить родственников и человек 50 самых близких и дорогих друзей в какой-нибудь джаз-клуб и выступить перед ними со своим любимым музыкальным составом, поиграть чудесные джазовые стандарты и недавно сочиненные вещи. Настроение у меня сейчас прекрасное: у сына четыре месяца назад родился ребенок, 29-летний внук Никита стал отличным музыкантом, средний внук, ему скоро исполнится шесть лет, веселый и хороший парень, похоже, тоже обладает способностями к музыке. И мне хочется подольше на них полюбоваться.

— Это правда, что вы являетесь представителем музыкальной династии, которой уже 200 лет?

— Это очень условная, ориентировочная цифра. Моя мама была музыкантом. Она мне рассказывала, что музыкантами были мои прадедушка и дедушка по ее линии. О них я знаю только от нее. Видел и фотографию начала XX века: прадедушка сидит на стуле и держит на коленях скрипку. Судя по довольно скудным дошедшим до меня рассказам, они не были знаменитыми музыкантами, но на жизнь зарабатывали музыкой.

— Ваш сын Владимир Пресняков-младший давно и широко известен, расскажите, пожалуйста, про внука Никиту.

— Он стал классным музыкантом и очень меня радует. Сочиняет музыку, пишет стихи на английском и русском, выступает со своей группой. Никита — музыкант совсем другого поколения и вкуса, но несколько совместных концертов в джазовых клубах у нас с ним было. Потому что он не забыл, как я его маленького, еще в шести летнем возрасте, приохотил к любимому мной Майлзу Дэвису (американский джазовый трубач и бэнд-лидер, оказавший значительное влияние на развитие музыки XX века. — «ВМ»). И он любит его до сих пор. Никита в совершенстве владеет английским, поэтому может петь джазовую музыку.

— Как вы считаете, ваша фамилия помогает ему продвигаться?

— Может, в какой-то степени, хотя он старается продвигаться сам. Он носит фамилию Пресняков и очень не любит, когда его называют внуком Пугачевой, но такие заголовки, особенно в желтой прессе, встречаются нередко. Он вообще старается всего добиваться сам, без помощи родственников. И так было всегда. Например, когда Никита учился в Америке и ему не хватало денег, он мыл посуду в баре, зарабатывал несколько долларов и на них питался. Жил в общаге небогато. Но ему было важно оставаться самостоятельным. Эта черта в его характере особенно заметна. И в творчестве тоже. Он создал группу, с которой сочиняет и записывает альтернативную рок-музыку, не особенно популярную в нашей стране, но какое-то количество поклонников у него есть.

— Теперь самое время спросить вас о жене Лене — знаменитой солистке «Самоцветов», но прежде скажите, а что была за история, когда вы добились любви девушки с помощью цыганки?

— Я учился в музучилище, и там же училась красивая девушка, которая мне нравилась, а я ей — нет. Однажды на улице я встретил цыганку, которая предлагала погадать. Я как раз получил стипендию, дал ей пять рублей и сказал, что завтра дам еще десять, если придет сюда часов в девять утра, подкараулит одну девушку и погадает ей «определенным» образом. На следующий день с утра, спрятавшись в кустах, слушал, что та говорила моей избраннице.

Цыганка, конечно, сразу же приворожила девушку, когда обратилась к ней по имени и сказала, что видит офицерские звездочки на плечах ее папы (тот действительно был полковником). Она сказала, что ее судьба — белобрысый парень по имени то ли Владик, то ли Володя, который чего-то там «пальцами дует» (и изобразила движения, напоминающие игру на кларнете). Я только просил цыганку никаких денег не брать, а она все-таки рубль взяла, который я потом, при выплате обещанной десятки, удержал. И это было все, что осталось у меня от стипендии. Девушка в училище сама ко мне подошла и предложила встретиться.

Но главный урок, который я вынес из этой истории, состоит в том, что нечестным путем любви добиваться не следует. Мы с той девушкой общались недолго. А потом я встретил Елену, которая стала моей женой. Вот тут была настоящая любовь.

— Вы вместе уже 55 лет. В богемной среде не много историй таких долгих браков. Как вы считаете, в чем причина устойчивости вашего семейного союза?

— Все-таки мы оба музыканты, общая профессия помогает понимать друг друга. Мы довольно спокойные, у нас получается жить тихо, без ругани. А также мы оба обладаем чувством юмора, которое во многих ситуациях выступает как рессора. Помню, как-то у нас случился конфликт, говорили на повышенных тонах, уже собрались было разводиться. И тут я произнес: «Раз так, то скажу тебе то, что никогда не говорил, всю жизнь от тебя скрывал». Взял паузу и произнес: «Вовка не от тебя». Лена примерно на минуту замолчала, потом бросила в меня подушкой и ссора завершилась.

И нередко бывает, что как только она начинает меня в чем-нибудь упрекать, я ей в ответ говорю нечто абсурдно смешное, и конфликт оказывается исчерпан.

— Елена — солистка «Самоцветов», часто летает гастроли, как вы переживаете ее отсутствие?

— Нормально. Я спокойно могу сам себе что-нибудь приготовить или сходить в кафе. К тому же перед каждым отлетом Лена обязательно что-нибудь готовит и оставляет в холодильнике. Кроме этого, еще записку вешает на двери холодильника, что и где там лежит. И не только на двери холодильника. По всей квартире она развешивает крупно написанные плакаты с указаниями: открывать форточку, выносить ведро и так далее. Когда она уезжает на гастроли, я не чувствую себя одиноким. У нас сын, старший и средний внуки очень любящие, часто мне звонят. Сын обращается к нам только «папуля», «мамуля».

— У вас с ним хорошие отношения?

— Я даже иногда думаю: может, у нас грузины были в роду, поскольку сыну свойственно такое сильное уважение ко всем людям старшего поколения (и не только к родственникам), которое у русских не очень развито. Причем мы с Леной это в нем специально никак не воспитывали, но вот таким человеком он вырос.

— Помню, лет 15 назад вы очень тепло говорили об Алле Пугачевой, а потом у вас на нее была обида...

— Нет, у меня никогда не было на нее обид.

— А я помню, была.

— Да ладно, за что же?

— Вы справляли в ресторане какое-то торжество, очень ждали, что придет Алла Борисовна, но она не пришла, поскольку ее неожиданно пригласили выступать на какой-то корпоратив.

— Этот случай помню, но только у меня была не обида, а скорее легкое разочарование, что она не смогла ко мне прийти. Но как музыкант я ее понимаю. Потому что концерт для каждого из нас — это, наверное, самое важное. Что бы в жизни ни случилось. Бывает, и что-то очень плохое происходит, но ты должен выйти на сцену и отработать свою программу легко и с улыбкой. Даже если тебя что-то гложет. Так что отношения между нами с Аллой Борисовной и сейчас замечательные. Например, когда она в Кремле отмечала 70-летие, мы с Леной пришли на ее концерт. Хотя я читал в прессе, что цены на билеты доходили до фантастических сумм, нас пригласили на хорошие места. Рядом сидели Володя и Никита с женами, потом мы все поздравляли ее. Особенно активно с ней общается Лена. Она, кстати, и с Кристиной очень дружна. Да и сын Вовка тоже продолжает с Аллой общаться. Зовет ее мамой.

— Вы не раз говорили, что напутствие в искусство получили от самого Леонида Утесова. Что это за история?

— Мне было 16 лет, я уже начал писать музыку. В Свердловск приехал оркестр Леонида Утесова, и я подкараулил около гостиницы его музыкального руководителя, дирижера и композитора Владимира Михайловича Старостина, чтобы показать ему свою аранжировку для биг-бэнда песни «Из-за острова на стрежень». Он заинтересовался мною, пригласил на репетицию и концерт оркестра в филармонии. На репетиции мне дали саксофон, я немного поиграл с оркестром. Музыкантам понравилось.

Начался концерт. Я сел за кулисами на стульчик, стоявший около выхода на сцену. Во время концерта я музыкантам хлопал, показывал большой палец, они радостно кивали мне в ответ. Ближе к концу второго отделения я услышал над собой покашливание и увидел Утесова, который готовился к выходу. Он посмотрел на меня и прохрипел: «Ты кто?» Я начал рассказывать, что музыкант, саксофонист, аранжировщик, только что играл с его оркестром. В ответ он... послал меня на три буквы. Меня тут же как ветром сдуло. Оказалось, что я занял стул, на котором он сидел перед выходом на сцену, а затем этот самый стул выносился на сцену. И вот этими ласковыми словами Леонид Утесов меня с него прогнал. Чем я всю жизнь горжусь, говоря, что именно великий Утесов выписал мне путевку в большое искусство. К тому же Леонид Осипович со мной заговорил первым, а не я с ним.

Читайте также: Бархатный диктатор