«У нас, мужиков, тоже чувства есть» Джейсон Стэйтем о «Гневе человеческом», пацанских идеалах и своих портретах на российских заборах

В российский прокат вышел новый фильм Гая Ричи «Гнев человеческий» — неожиданно прямолинейный на фоне остальных работ британского режиссера боевик о почти библейской по накалу драматизма мести. В центре сюжета — загадочный новичок лос-анджелесской инкассаторской компании, который пытается найти виновников дерзких ограблений ее фургонов. Этого героя сыграл когда-то открытый Гаем Ричи в «Картах, деньгах, двух стволах» Джейсон Стэйтем. «Лента.ру» поговорила со Стэйтемом, одной из главных суперзвезд современного экшена, о его актерских корнях, российском культе его крутизны и «Гневе человеческом».

«Лента.ру»: Вы двадцать лет не работали с Гаем Ричи. Он сильно изменился?

Джейсон Стэйтем: Знаете, он стал немного старше, немного мудрее, чуть-чуть продуктивнее (смеется). Но он тот же малый. Тот же Гай. Все так же кайфует от режиссуры. Он всегда был очень оживленным на площадке. Думаю, Ричи мог бы сам сыграть любую роль в своих фильмах, заменить собой каждого из нас. Он так ловко перенимает и показывает качества каждого из своих персонажей! Из него бы вышел потрясающий актер — он как хамелеон. Ричи не из тех режиссеров, что сидят на съемках за монитором с наушниками на голове. Нет, все время мелькает у тебя перед глазами, всем своим внешним видом показывает, как тебе нужно играть каждую конкретную сцену.

Он тут сказал, что ему понадобилось всего две минуты, чтобы уговорить вас на «Гнев человеческий». Это правда?

Даже меньше (смеется). Если мне предлагают центрального персонажа в фильме Гая Ричи, долго размышлять незачем. Более-менее сразу звучит: «Да». Я уже довольно долго хотел снова с ним поработать, но возможности никак не выпадало. Нужно ведь, чтобы мы оба были свободны в один и тот же момент времени и хотели создать одно и то же кино. Гай, когда его обо мне как-то спрашивали, по-моему, говорил то же самое. Звезды должны были сойтись: я не занят, он не занят, мы настроены на одну волну в плане будущего кино. Бум, поехали!

Занятно, что «Гнев человеческий» не похож на типичный фильм Гая Ричи — но зато подчеркивает ваши сильные стороны как актера. Это жесткое, хмурое, прямолинейное кино.

Да, пожалуй. Думаю, нам удалось найти золотую середину между его талантами и моими, моей любовью к экшену. Если сравнивать с прошлыми фильмами Ричи, то «Гнев человеческий», конечно, кино более серьезное, более жестокое, более реалистичное. Он тут отошел от своих фирменных криминальных комедий, кейперов, как мы говорим в Англии. «Гнев» не похож на наши с ним старые-добрые ранние фильмы, как «Карты, деньги, два ствола» или «Большой куш». Это были ансамблевые картины с гротескными персонажами. А теперь мы сняли намного более реалистическое кино.

У вас в этом кино интересный герой. Кажется, на поверхности он сведен всего к одной-единственной эмоции — тому самому гневу из названия фильма. Но все равно не покидает ощущение, что за этой поверхностью есть глубина, несколько невидимых зрителю слоев.

Это хорошее наблюдение. Как по мне, весь фильм — это такой каскад своеобразный, спуск по спирали вслед за человеком, который докапывается до истины. Смерть сына — это ведь нечто непостижимое. Невозможно себе представить что-то, настолько чудовищное. Как на такое реагировать? Что делать? Засесть дома и замариноваться в этом горе? Или начать действовать? И к чему эти действия приведут? Какие бездны собственной природы тебе из-за них откроются? На все эти вопросы мне было нужно для себя ответить. И в этом суть фильма, его ядро — в нисхождении одного человека в его персональный ад. Безумный путь, в конце которого кто-то заплатит за то, что с ним сотворил.

Вы знаете, что в России у вас особенный статус? Русскоязычный интернет полон ваших цитат, мемов и демотиваторов с вами — и в них вы предстаете таким пацанским идеалом, образцом уличной маскулинности. Хочу показать вам одну картинку...

Валяйте.

Это ваш портрет на типичном русском заборе с цитатой «Не проси уважения. Делай так, чтобы уважали». Что думаете?

Ахахахаха, я польщен!

Ну что, каково быть пацанским идеалом?

(смеется) Что ж, я в каком-то смысле вырос на улицах. Мутил разные делишки на перекрестках. Встречал немало сомнительных персонажей. Мое детство и юность прошли на окраинах в южном Лондоне. Вокруг всегда хватало жестких пацанов, людей с интересными лицами. Так что наверное, во мне осталась эта аутентичность. А маскулинность... Ну, я мужчина, да. И мне свойственны все те вещи, которые любят мужики вроде меня. Люблю делать вещи своими руками. Люблю нести ответственность. Стараюсь быть хорошим отцом и надежным защитником своей леди (смеется). Так что у меня определенно есть маскулинное нутро. Но в то же время я стараюсь с этим не перегибать. У нас, мужиков, тоже чувства есть. Как и у всех. Скрывать их не всегда правильно.

При этом вы, кажется, довольно легко решаетесь выйти за пределы амплуа, не боитесь показаться смешным, например. Вот «Шпионе» вы буквально высмеиваете свой экранный героизм. Да и, например, «Адреналин» — насквозь самоироничное кино.

О да! Я не слишком серьезно к себе отношусь — даже если и играю очень серьезные роли. Тот же «Гнев человеческий» — портрет крайне интенсивного внутренне персонажа. Вообще, я же пришел в кино, не особенно заслужив свое место. Кинематограф буквально меня с улицы подцепил — когда Гай Ричи увидел меня в Лондоне и дал мне шанс. Ну а раз я не шел к этому годами и тяжким трудом, то на хрена мне серьезно к себе относиться? Я человек интуиции и инстинктов, и мне повезло. Учился на ходу — хотя определенный бэкграунд и был: спорт, танцы. Но да, по-моему это нездорово — принимать себя слишком всерьез. Ирония важна. Посмеяться над собой важно. Да и, наоборот, быть серьезным разве весело?

Вы сильно выросли как актер за эти двадцать с лишним лет в профессии, как считаете?

Конечно. На каждом фильме ты учишься чему-то новому. Как минимум, узнаешь, что тебе понравилось или нет в каждом конкретном актерском опыте. В технических аспектах профессии разбираешься все лучше и лучше. Самое главное — обретаешь уверенность в себе все больше и больше. А когда только начинаешь, этой роскоши ты лишен — вслепую, по сути, работаешь, очень нервничаешь и волнуешься, хочешь как можно лучше себя проявить. И по-моему, это может тебя невероятно ограничивать, сковывать. Не то, чтобы я сейчас не стараюсь — но я слежу за тем, чтобы оставаться расслабленным, свободным. Не съедать себе мозг самокритикой — тем более, что все мы, люди, к самокритике и так склонны по природе.

А вам комфортно в качестве звезды боевика? Не бывает импульса предстать на экране в роли или жанре, в которых вас никто не мог бы вообразить?

Да не. Я люблю то, что делаю. У меня не бывает острого желания попытаться что-то себе доказать, взять и сказать себе: «О, я должен это попробовать. Мне надо на театральную сцену Шекспира играть». Шекспир крут, спору нет, но не для меня. Считаю, каждый должен удовлетворять свою страсть — и я уже удовлетворяю свою. Я люблю боевики. Люблю фильмы, в которых снимаюсь. Люблю людей, с которыми это делаю.

Вы, кажется, еще и ухитряетесь избегать всех ловушек, которыми грозит статус звезды и образ жизни селебрити. Как?

Уфф... Я не очень люблю внимание (смеется). А когда ты селебрити, то вся твоя жизнь к нему и сводится. Стараюсь по максимуму оставаться тем же человеком, каким был до того, как попал в поле зрения публики. Это нелегко, не скрою. Много сиюминутной, напыщенной ерунды летит в твоем направлении. Только знай, уворачивайся. Кому-то нравится — и это нормально. Но мне — не особенно. Я хочу, чтобы у меня оставалась частная жизнь. Мне никакие долбанные папарацци, стерегущие за дверью дома, не нужны. А стоит их один раз позвать, потом уже никогда не отделаешься. Каждому свое, повторюсь. Не думаю, что тут можно быть правым или неправым. Но я лично вот так устроен. Хочу иметь возможность проводить время с семьей или друзьями, чтобы никто из кустов при этом не выпрыгивал со вспышкой. Так что вот мой девиз: не высовывайся, но держи ухо востро.

Фильм «Гнев человеческий» (Wrath of Man) вышел в российский прокат. Рецензию «Ленты.ру» можно прочитать здесь