Борис Дергачев: «С Анной у нас получилось как в сериале „Друзья“»

Звезда фильмов «Отель 'Белград», «Гуляй, Вася!» и «Фитнес» — о романе с коллегой, пение в хоре и карьере стендап-комика

Во все времена на шутов и клоунов возлагалась особенная миссия: Человек-­праздник. Борис Дергачев известен зрителю по фильмам «Отель 'Белград», «Гуляй, Вася!», «Фитнес», «Короче», «СидЯдома». Ему нравится, когда люди смеются, и он действительно умеет радоваться за других. Подробности — в интервью журнала «Атмосфера». — Борис, мне кажется, сейчас как никогда человечество нуждается в таких неунывающих людях, как вы. Уверена, что не только ваши персонажи веселы и оптимистичны, но и вы сами… — Очень приятно слышать такие слова. Я действительно довольно жизнелюбивый человек. Это точно не маска. И год пандемии, кстати, провел вполне активно. В самом его начале отпраздновал новоселье, отдохнул в Таиланде, затем улетел на съемки на Шри-Ланку, после чего вернулся, уселся на карантин, как и все, но работа меня не оставляла и бодрость духа не терялась. В завершение прошлого года агент прислала отчет по зарплате, и я прямо был немало удивлен тому количеству проектов, которые у меня состоялись в эти месяцы. Причем параллельно с ними я еще совместно с режиссером Михаилом Морсковым, с которым познакомился на сериале «Кухня», придумал одну историю — и недавно мы сняли уже тизер. Сейчас делается пилот, и скоро наверняка он выйдет на одной из известных платформ. Этот проект я представляю и как актер, и как креативный продюсер. Надеюсь, зрителям понравится наша черная комедия. Этот жанр вроде как в России сегодня не существует, и это большое упущение. — А вы стремитесь занять пустующие ниши? Черная комедия — это отлично. Кроме того, по вашим словам, вы возрождаете образ обаятельного неудачника из старых советских комедий… — Совершенно верно. Просто слишком много грустного вокруг, людям необходимо подпитываться радостью. И я хочу делиться с ними этой светлой энергией. Помимо того, о чем я вам рассказал, мы еще запустили с друзьями шуточную пародию про то, что происходит сегодня в индустрии шоу-­­бизнеса. В центре сюжета бойз-­­бэнд, группа «Краши», которая распалась из-­­за карантина. Фронтмена сыграл Илья Малаков. Позже к нашей команде присоединился Макс Лагашкин, он сыграл роль продюсера. И этот проект на стадии пилота. А перед Новым годом мы создали три клипа на написанные песни. — Не зря же вы в детстве восемь лет занимались музыкой, вокалом, наконец можно будет услышать, как вы поете… — Много людей давно знают, что я умею петь, и они меня подталкивали к этому занятию. И такой момент вот настал. Причем не по моей инициативе. Но я не переоцениваю свои возможности и, кстати, не люблю всевозможные мюзиклы и оперетты. — Это правда, что от пения вас отвратила открытая конкурентная борьба? Но на одном из всероссийских конкурсов вы заняли третье место и благодаря такому успеху попали в «Орленок». — Да, в тринадцать лет. Там было клево! В детстве я пел в хоре в окружении девчонок. Был еще один парень, но он начал пить, курить и сошел с дистанции. А мне нравилось выступать, быть в центре внимания. Позже возник КВН в моей жизни, я стал лидером команды и отошел от музыки. Вокалисты мне тогда казались людьми крайне важными, серьезными, которые ходят в шарфах, чтобы не простудить свой аппарат… Я не видел себя среди них. Только повзрослев, понял, что в любой сфере личности абсолютно разные. И соперничества в театрально-­­киношной среде не меньше. Те же кастинги — событие довольно волнительное. Они переносятся легко, только когда артист не особо нуждается в работе и не одержим данной ролью. Важно не перестараться и не перегореть. Бывает, ты уже собрал свой будущий персонаж, повадки придумал, походку, костюм, а после тебя идет коллега и с ходу попадает в образ, который задуман изначально, и это признают все. А ты сдуваешься, как шарик, пыл угасает. Практика показывает, что в основном утверждают, когда ты не цепляешься за проект, но демонстрируешь максимум того, на что способен. — Итак, все-таки комедия для вас фартунная история… — Даже в драме можно найти нечто шутливое. Поэтому Борис Хлебников и в «Аритмии» пользовался моей фактурой, и сейчас в фильме «Товарищ майор». Этот режиссер отбирает определенных артистов и ведет их из картины в картину, что прекрасно, я считаю. А что касается серьезных, драматических ролей, то они придут, дай бог, с возрастом. Я с удовольствием откликнусь на приглашения, главное, чтобы сценарий был качественным. Собственно, мне даже не жанр важен, а именно материал. И в комедии, поверьте, открыл для себя далеко не все пласты. Я в процессе. Не случайно работал креативным продюсером на ленте «Гуляй, Вася−2!» Романа Каримова, которая выйдет в широкий прокат весной, и в принципе открыт к предложениям такого рода. — Предполагаю, будет трудно избегать штампов в дальнейшем. — А их не надо бояться. От штампов никуда не скроешься. И их скорее надо называть актерскими наработками. Понимаете, у комедии много вариантов: есть ситуативные, жизненные, есть детально продуманные, с какой-­­то подоплекой, комедия положений, фарс. В конце концов, Антон Павлович свои пьесы тоже называл водевильными историями, а над ними многие плачут. А некоторые находят веселые сентенции даже у Достоевского. И это все правда. Так что пока я от души купаюсь в данном жанре. — Линию стендап-­­комика развиваете? — Нет. Этот этап у меня в прошлом. Если только соглашусь на какое-­­то единичное выступление… Дело в том, что карьеру стендап-­­комика трудно совмещать с чем-­­то еще. Там надо постоянно, каждую неделю ходить на технические вечеринки для проверки текста, думать, что стоит докрутить, нон-­­стопом придумывать себе монологи… На протяжении года я почти каждую субботу вел такие мероприятия, имея не больше трех заготовленных шуток и в основном импровизируя. Мне нравилось «разгонять» публику, общаться со зрителями, тем более что до этого я имел шестилетний опыт такого конферанса в клубах — меня звали провести всевозможные корпоративы, торжества. Этот режим спонтанных высказываний мне был по душе. Стендап еще крайне привлекателен тем, что ты там в одном лице: сценарист, режиссер, актер. Там уже вину за провал ни на кого не скинешь. (Улыбается.) Но, поверьте, если бы я серьезно влился в этот поток, то времени для театра, кино и обычной, человеческой жизни просто бы не хватило. Мне нравится жить в удовольствие: встречаться с друзьями, с любимой, с родителями и в кайф заниматься творчеством. Да, признаюсь, какие-­­то скетчи до сих пор пишу «в стол». Точнее, в телефон, где мои заметки, прямо скажем, безобразно оформлены, но если в этих материалах покопаться, то на двадцатиминутную программу соберется точно. Темы же вечные людей волнуют — семья, отношения, дети, секс, работа, деньги. — А какие темы совсем не ваши? — Их немало. Наверное, там, где вы меня не видите. Либо я еще не знаю о том, что там у меня может получиться — не пробовал. А что касается интересов, то я вряд ли поддержу разговор про походы в филармонию, где играет симфонический оркестр. Балет тоже не очень понимаю. Удивляюсь тем, кого это все воодушевляет. В институте, студентами, на занятиях по танцу мы тоже столкнулись с лосинами, чешками, и мне было дико некомфортно. Уверен, что со стороны это выглядело ужасно смешно. — Какие у вас ставки на этот год? — Верю, что он будет лучше предыдущего — народ вернется в театры и кинотеатры. Столько достойных картин вышло в прошлом году, а народ их на экране не увидел. Это обидно. Хорошо, что хотя бы платформы огненно трудятся. Помимо того, о чем я вам рассказал, у меня в ближайшие месяцы выходят сериалы «Короче» и «Триада», второй сезон. И полный метр — «Булки», где мы играем вместе с Кристиной Асмус. А что касается съемок, то планируется комедийный сериал «Захар закрывает глаза». Плюс у меня много спектаклей в электротеатре «Станиславский». — А насколько вы азартны? — К спорту я неравнодушен: участвую в театральном футбольном чемпионате, на скейте катаюсь, на днях начал ходить на плавание. Конечно, это не сравнится с бегом летом по перелескам, когда картинка все время меняется. Но чтобы не было тоскливо плыть туда-­­обратно в бассейне, я купил специальные наушники и слушаю музыку теперь даже под водой. — И что у вас там звучит? — Я постоянно обновляю плей-­­лист. Сейчас закачал хиты из девяностых и плаваю то под Алену Апину, то под «Руки вверх!», то под «Эйси диси» или Стинга. Собственно, музыка меня сопровождает всегда — и дома, и в машине. — В детстве вы жили с папой, мамой, бабушкой, старшей сестрой… В целом под началом женщин. Привыкли им подчиняться? — Совсем нет! Я не подкаблучник. Выступаю за адекватность двух сторон. Если присутствует эта разумность, то конфликтов, в принципе, можно избежать. Я, например, вспыльчивый, но проявляю это качество, как правило, на работе, а не дома. Понятно, что не становлюсь плюшевым, но готов к компромиссам. И девушка моя Анна тоже к ним готова. — Была удивлена, когда узнала, что в юности вы были женаты. Вы мне представлялись свободолюбивым парнем… — Я никогда не был против семьи. Мне нравится домашний уют. Но при этом не могу без свободы. Я хожу в бары, встречаюсь с друзьями, и Аня тоже посещает премьеры, сидит в кафе с подругами… То есть мы можем как вместе куда-­­то пойти, так и по отдельности, для нас это нормально. Анна вообще очень умная, и она, разумеется, не устраивает мне сцен, когда после спектакля мы с пацанами отправляемся в баню. Мы понимаем друг друга. — Она совсем не ревнива? — Здоровая ревность должна присутствовать. Но у нее нет повода для нее. — Вы из одной профессии? — Да, но это ни о чем не говорит. Раньше я встречался с актрисами, и у нас ничего не складывалось. Пазл все-таки собирается, исходя скорее из личностных характеристик. — Что в женщинах вас всегда отталкивало? — Вульгарность. — Как вы познакомились с Анной? — Сначала мы очень долго дружили парами, а потом уже более внимательно разглядели друг друга, стали ближе общаться. Все как в сериале «Друзья». (Улыбается.) Почти два года, как мы вместе. — Это еще одно подтверждение, что дружбы между полами быть не может? — У нас частный случай. А так — может. Если ты не животное и не озабочен лишь одной мыслью. — Любимую балуете? — Конечно. Я не скряга. Но подробностей вам рассказывать не стану. — Как-­­то вы заметили, что вам всегда хотелось жить так, чтобы не занимать в долг. Удалось? — Ну, если не считать ипотеку, которую я взял, чтобы жить в собственной квартире в центре Москвы. Я же приехал сюда из Саратова. И поскольку отлично знаком с ситуацией, когда средства на нуле, стараюсь иметь определенный «золотой парашют». Помимо этого я не стремлюсь обрастать лишними вещами. Когда из одной съемной жилплощади ты через год, допустим, перебираешься на другую, осознаешь, сколько хлама накопил. И в своем жилье уже нет желания все это складировать. К счастью, теперь все можно вынести на пункты приема или отдать в детский дом. Однажды я сам туда приехал с сумками, встретился с детьми. Это очень полезно, между прочим. — Вы производите впечатление человека, которого любят люди… — Не знаю, но я, наверное, не самый противный тип. (Улыбается.) Зла никому не приношу. Но любят ведь не потому, что ты смешной, очаровательный… Я не пытаюсь всем понравиться, и мне нравятся далеко не многие. Я не солнечный мальчик. Могу язвительно ответить, колко пошутить, тем самым даже обидев особо ранимых. — Но у меня нет сомнений, что у вас довольно широкий круг общения. Не ошибаюсь? — Нет, вы правы. Причем из самых разных сфер деятельности. И так было всегда. Вот у меня есть друг Никита Савин, он геолог-нефтяник, часто пропадает на вахтах в Сибири, но когда возвращается, мы встречаемся, и он красочно рассказывает о своих командировках. Я и с однокурсниками поддерживаю связь. На этот Новый год ездил в Тюмень к Соне Илюшиной. И еще долго могу перечислять. — Неоднократно вы признавались, что крайне непоседливы: в детстве мало времени проводили дома, летом уезжали в лагерь в качестве вожатого… Охота к перемене мест сохранилась? — А как же! Только эти приключения во взрослом возрасте называются путешествиями. И я большой их фанат. — Подростком вы мечтали видеть себя на билбордах, грезили славой… — Стать знаменитым хотел в школьном возрасте, а когда столкнулся вплотную с профессией, то возникло уже желание стать хорошим актером, разбираться в этой индустрии, видеть смысл, ради чего работаешь. — Вы ощущаете себя везучим? — Да, но я прикладываю еще колоссальные усилия, не стою на месте. Знаю многих людей, которые буквально обласканы фортуной, но они отчего-­­то не дают себе труд развиваться. Поступить в театральный институт, учиться там сложно, это я знаю по себе. У меня же за спиной Саратовская консерватория им. Собинова, Школа драмы Германа Сидакова, ГИТИС, наконец, откуда я до сих пор не забрал свой диплом из-­­за всяких бюрократических заморочек. (Улыбается.) Но еще сложнее состояться, когда ты выходишь из вуза и никому вроде как не нужен. Тут и начинается самое захватывающее! И судьба распределяет призы по-­­разному. Например, если у меня было какое-­то органичное, поступательное движение, то мой друг Антон Лапенко, с которым мы вместе играем в театре, долго страдал от недостатка работы, а потом вдруг удачно выстрелил и стал нужен всем. — Сложно дружить в команде, где кто-­­то уже вырвался вперед? — Сложно дружить с плохими людьми. А известность дружбе не помеха. Конечно, мы в компании стебемся по-­­доброму друг над другом, подстегиваем, и никаких обид и зависти нет и в помине. И если говорить про Антоху, то меня восхищает его преданность своему кругу. Он просто так любимых людей не разменивает. Я абсолютно в нем уверен. Знаю, если о чем-­­то попрошу, то он поможет. И я так же отношусь к нему. Во время пандемии нарисовал три картины акрилом, и одну из них, с девятью планетами, подарил Лапенко на день рождения. Это символично — он же девятый по счету ребенок в семье. Антон оценил. Он человек талантливый, с юмором. Несколько лет назад я вернулся из Грузии и привез оттуда две картины, найденные на базаре, с изображением колоритных дверей. «Третьей не хватает!» — заявил Антон, нарисовал и вручил мне. Этот триптих теперь висит дома на стене. (Улыбается.)