Соратники Навального проиграли «битву между добром и нейтралитетом»
Свобода для всех – это уже не совсем свобода. Все познается в сравнении. А как свободный человек может не сравнивать себя с рабами, у которых даже на родине демократии, в Афинах, прав не было? Декларация независимости США провозгласила: «все люди созданы равными и наделены их Творцом определенными неотчуждаемыми правами, к числу которых относятся жизнь, свобода и стремление к счастью». Проект писал рабовладелец Джефферсон, который боролся за все хорошее против всего плохого, но собственных негров освобождать (в отличие от Джорджа Вашингтона) не собирался, – иначе жить стало бы не на что. Экономический фундамент быта одного из отцов-основателей американской демократии очень увлекательно описывается в публикации Смитсоновского института:
«Во время обеда Джефферсон открывал створку сбоку от камина, клал туда пустую бутылку и через несколько мгновений доставал оттуда полную. Нетрудно догадаться, что ему не хотелось объяснять, каким образом происходят подобные чудеса, если только его изумленные гости не задавали ему вопрос напрямик. За этой створкой скрывался небольшой кухонный лифт, который спускался в подвал. Когда Джефферсон клал пустую бутылку в этот лифт, раб, сидящий в подвале, опускал лифт, менял пустую бутылку на полную и отправлял ее своему хозяину в течение нескольких секунд. Подобным магическим образом подносы с едой появлялись на вращающейся двери, оснащенной полками, а грязная посуда исчезала. Гости не слышали и не видели никаких признаков деятельности рабов, они не чувствовали связи между видимым миром и невидимым, последний из которых волшебным образом обеспечивал пышное изобилие на столе Джефферсона».
Эта картина – хорошая метафора идеализма вообще. «В этом году исполняется 30 лет революции, которая началась в 1991 году. Пропагандисты нынешнего президента потратили немало усилий для дискредитации 1990-х», – такой твит обнародовал Forbes Russia. Живо представил себе блокбастер, в котором путинские пропагандисты вернулись в прошлое, расстреляли парламент, разворовали страну, устроили бандитский беспредел и чеченскую бойню, превратили журналистов в проституток и теперь наслаждаются плодами своей победы. Нельзя же ведь в здравом уме предположить, что свобода может дискредитировать себя сама?
Разумеется, проблема не в свободе, демократии или добре с большой буквы. А в людях, которые ими руководствуются, их добиваются, ими манипулируют и клянутся, за них убивают, ими аргументируют и им учат. Недавно мне рассказали про историка из видных либералов, который заявил, что подросткам ни в коем случае нельзя давать думать самостоятельно, иначе они обязательно придут к фашизму. Я был озадачен настолько, что даже засомневался в точности цитаты. Хотя общий контекст располагает этому поверить. Один оппозиционный знакомец вполне серьезно уверял, что, если после победы революции обрушить на головы зомбированного населения правильную пропаганду, все встанет на свои места. То же самое, кстати, предлагал и Ходорковский. Оруэлл наш: министерство правды и свободы.
Историкам полезно почаще думать о Стэнфордском эксперименте. И о том, что фашизм возник в ХХ веке одной из разновидностей социального идеализма, цель которого оправдывала средства. Россию «самостоятельно думающие» подростки привели к 1917 году. Такое же «самостоятельное» мышление им пытаются прививать и сегодня. А то вдруг разовьётся критическое, и напомнит об уроках истории.
Как сказал Фауст Гете, «лишь тот достоин жизни и свободы, кто каждый день за них идет на бой!» И речь тут, думается, не об окопах или баррикадах (которые можно считать частным случаем), а о ежедневном отстаивании собственных ценностей.
К сожалению, наша свобода не выдерживает испытания нами. Именно это и случилось в благословенных девяностых, когда СМИ оказались оружием возмездия, а вскормленные олигархическими ипотеками журналисты превратились в киллеров со штыками-перьями наперевес. Когда сегодня они упрекают в том же Соловьева, выглядит это достаточно комично: лучше бы бойцы вспоминали прошедшие дни. В фейсбуке случилась бурная дискуссия по поводу якобы уволенных из ВГТРК сотрудников оппозиционных взглядов. По крайней мере, Маргарита Симоньян написала в Телеграм: «Правильно делает ВГТРК. Мы тоже всегда так делали, делаем и будем делать. Если человек исповедует антигосударственные взгляды и при этом получает зарплату на госканале с прогосударственной редакционной политикой, если совесть его в этой хитрой конструкции чувствует себя уютно, то это нехороший человек, лицемер, лжец и подлец».
У меня это вызвало смешанные чувства. С одной стороны, практика увольнения инакомыслящих выглядит омерзительно, с другой – этим занимаются практически все «свободные» СМИ «свободного мира» (взять хоть радио «Свобода»). С третьей – довольно странно получать зарплату от «кровавого режима», с которым борешься. Кстати говоря, не знаю, кого Russia Today уволил, а вот приютил он уже не одного ранее оппозиционного журналиста, – и удивительно (или неудивительно?), что их риторика сразу же стала если не сугубо государственнической, то конструктивной.
Бескомпромиссность заканчивается компромиссом. Героические исключения из этого правила можно пересчитать по пальцам. Иногда люди примитивно продаются, иногда оказываются вынужденными идти на компромиссы не с врагами, а с союзниками – если этого требует линия партии. А так как линия любой партии имеет обыкновение колебаться, то политически ангажированные люди находятся в ситуации постоянного конфликта между чувством и долгом (если, конечно, чувства у них не атрофированы). История КПСС в этом смысле мало отличается от истории демократического движения. Если идеологический Левиафан не пожирает своих детей, он переваривает их души.
В книге «Бродский: поэт в аудитории» Розетт Ламонт цитирует его статью в New York Times Magazine: «Я не верю в политические движения, я верю в личное движение, в движение души, когда человек, взглянувши на себя, устыдится настолько, что попытается заняться какими-нибудь переменами: в себе самом, а не снаружи. Вместо этого нам предлагается дешевый и крайне опасный суррогат внутренней человеческой тенденции к переменам: политическое движение, то или иное. Опасный более психологически, нежели физически. Ибо всякое политическое движение есть форма уклонения от личной ответственности за происходящее. Ибо человек, борющийся в экстерьере со Злом, автоматически отождествляет себя с Добром, начинает считать себя носителем Добра».
«Финальная битва между добром и нейтралитетом», которую объявили соратники Навального, оказалась проигранной. Добро, разумеется, не в ответе за всех, кто к нему попытался примазаться. А вот за свою свободу в ответе каждый. Независимо от того, было для него свободой выйти или не выйти на площадь. Дядя за нее не заплатит.