Владислав Грановский, создатель Vassa & Co: наш бизнес очень рискованный — зависит и от курса доллара, и от политических нюансов
Vassa & Co — это один из считаных российских брендов, который представлен не только в коллекциях индивидуального пошива, а в виде производства и магазинов. И единственный, который существует почти 20 лет, сохраняя швейную фабрику в самом центре Москвы. Самое большое дело жизни — своя фирма — началось для Владислава Грановского после 50 лет. Как ему удается и сегодня быть круче молодых и что он взял с собой из прошлого? С создателем и совладельцем модного бренда Vassa & Co Владиславом Грановским беседовал главный редактор Business FM Илья Копелевич.
У нас сегодня в гостях легендарный человек в мире моды Владислав Грановский. Я профан в этой теме, и выбор нашего героя был определен Кирой Альтман. Мы спросили у нее, кто не просто делает коллекции в России, потому что дизайнеры появляются, становятся знаменитыми и забываются. И она сказала: есть единственный человек, который делает фэшн-индустрию в России, производство, — это Владислав Грановский, сооснователь компании Vassa & Co. Компании 20 лет, компания на рынке постоянно, у компании есть свои магазины, у компании есть свое производство и есть свое лицо, причем не в масс-маркете, а мидл, примерно как Max Mara.
Владислав Грановский:
Мидл плюс. Да, и цены тоже. Я посмотрел, различные части женского туалета — от 10 тысяч до 35-36 тысяч. Какая вещь самая дорогая сейчас у вас?
Владислав Грановский:
Чем больше ткани, тем дороже вещь. У нас, конечно, самые дорогие вещи — это порядка 70-80 тысяч рублей. За последний год многое очень изменилось. Вы в этой индустрии с 1980 года, с Олимпиады, и, как я знаю, работали в том числе над тем, в чем наша команда выходила еще тогда, то есть практически 40 лет. И вот сейчас — Instagram, потом пандемия, когда вместо магазинов, куда люди приходят пощупать, посмотреть, как они это привыкли делать раньше, все в интернете, доставка. Как вы переживаете эту трансформацию лично для себя?
Владислав Грановский:
Тяжело, конечно. Я люблю магазины, я люблю ретейл, и, как человек уже не супермолодой, я считаю, что появление интернет-торговли должно лишь разнообразить этот процесс, но одно не должно убить другое. Потому что, во-первых, это разные удовольствия, это разные принципы вообще. Если в двух словах, это точно так же, как еда. Вы можете заказать домой, вы можете прийти в шикарный ресторан, где важна атмосфера. И эта атмосфера придает вам другие оттенки тех же самых блюд, которые вам привезли в плошке, в коробочке домой. Конечно, понимаю, что тяжелее стало добираться, особенно если мы говорим про большие мегаполисы. Если говорить отдельно про Москву, то стрит-ретейл убивает отсутствие парковок. Это противоречие выступает против розничной торговли и против красивых магазинов с атмосферой. Монобрендов, которые будут в центре в очень специальном месте. Собственно, ваш флагманский магазин именно так и расположен, так это начиналось.
Владислав Грановский:
Абсолютно так и задумывался. А теперь вроде это все стало неудобным, невостребованным.
Владислав Грановский:
Да. Но надо еще сказать, что одна из составляющих частей ретейла — это квалифицированное обслуживание, где вы получаете суперквалифицированную помощь, консультацию. То есть если вы что-то заложили в коробку, вы вытащили это из коробки. В магазин вы идете и думаете, что купите пальто, а на самом деле купили еще плащ, костюм, сорочку, сумку и так далее. Это не потому, что там вам впарили, а потому, что там вам открылись те кладовые, которые вы, может быть, и не нашли бы, просто элементарно видя рекламу в Instagram. От удовольствия к бизнесу. Вы успели отреагировать? Компания Vassa называется так потому, что главным дизайнером является Елена Васса.
Владислав Грановский:
20-летний партнер. Да, а вы стали именно менеджером, который организовал все вокруг. Как бизнесмен, как предприниматель вы не опоздали в тот момент, когда началась эта трансформация, перестройка?
Владислав Грановский:
Нет. Мы были готовы, мы уже много лет развивали этот бизнес. Хотя, что греха таить, мне было нелегко начинать его, поскольку я был совершенно некомпьютерным человеком. И я не понимал, как такое отутюженное изделие можно сложить, засунуть в пакет, пакет в коробку и отправить. И еще это же миллиметры, это же то, чем отличается продукция Vassa, — это очень хорошо сидящие на фигуре вещи, которые опять же-таки требуют глаза специалиста. Но мы были готовы, и мы работали в интернет-пространстве, конечно, интернет-магазин у нас функционировал до начала пандемии. Но, конечно, это дало серьезный толчок, потому что люди сидели дома, мы откликнулись. Придумывали всевозможные мероприятия для того, чтобы быть приятными, заметными, в ущерб маржинальности, в ущерб престижу, потому что стоимость — это тоже часть концепции. Мы этот сегмент интернет-торговли расширили в два раза. Лояльных покупателей много, но тем не менее у нас очень сложный сегмент. Это сегмент людей, которые понимают, за что они платят. Это зарабатывающие женщины, как правило, бизнес-леди, как принято говорить. Они знают цену вещам, знают цену деньгам, но они хотят выглядеть соответственно. И тут мы как раз со своим брендом Vassa & Co. А с мужчинами не получилось? Я знаю, что вы ведь открывали мужскую коллекцию, потом закрыли.
Владислав Грановский:
Мы открывали, и очень хотелось, чтобы получилось, но у нас не было базы. Чем мы отличаемся от очень многих дизайнерских компаний? Наш фундамент — это, безусловно, наше предприятие с нашим большим опытом, людскими ресурсами, высокой квалификацией. И это дало именно тот первый толчок 20 лет назад, почему мы так выстрелили тогда. Мне кажется, вы такие по-прежнему одни во всей России, которые и делают коллекцию с одной стороны, и у вас производство, причем большое производство. И производство в Москве. Оно не в Китае, не в Монголии, не во Вьетнаме и даже не в Рязани, оно именно в Москве.
Владислав Грановский:
Это редкий случай, да. Фабрика именно в Москве, в десяти минутах от Кремля. Да, сейчас таких фабрик нет. А почему именно в Москве и почему почти в центре города?
Владислав Грановский:
Просто так сложилось, так легли карты. Это же невыгодно, наверное?
Владислав Грановский:
Нет, у нас такое партнерство единомышленников, есть еще наш партнер, который был в свое время красным директором, и, как многие красные директора, он стал владельцем этой фабрики. Эта фабрика входила в систему Мосшвейпрома, а Мосшвейпром насчитывал 22 предприятия. И сейчас осталось два — это «Большевичка» и мы. Вы хотели делать мужскую коллекцию, но не получилось. Почему?
Владислав Грановский:
Хотели. Поскольку у нас не было базы для мужской одежды... Что такое база?
Владислав Грановский:
База — это фабрика, оснащенная оборудованием и специалистами. Мужская одежда — это особняком. Вы знаете, в Италии сейчас всех пальцев на моих двух руках хватит для того, чтобы перечислить все фабрики, выпускающие мужские костюмы, которые остались в Италии. Что говорить про все остальное, вот вам результат. И естественно, как автомобиль надо делать в Германии, парфюм — во Франции, мужской костюм надо делать в Италии. Мы ринулись в Италию, и мы добросовестно добрались до очень серьезных итальянских предприятий, таких как Tombolini, которые делал Cerruti 1881. Чтобы там шить?
Владислав Грановский:
Да. То есть в Москве не получилось бы?
Владислав Грановский:
Нет. То есть непосредственно этот низший персонал уникален в этом плане?
Владислав Грановский:
Он уникален, конечно. И главное — среднетехнический персонал: технологи, конструкторы и еще много всяких специалистов, которые определяют именно качество изделия. И мы добросовестно представили эту коллекцию. Но было единственное наше условие: одежда должна была быть тоже Vassa & Co. В этом парадокс. Мужчина оказался гораздо более консервативным, чем женщина. Мужчина оказался более зашоренным. Если бы мы назвали эту мужскую группу каким-то любым итальянским ассоциативным названием... Результат был бы другой.
Владислав Грановский:
Результат был бы совершенно другой. Мне кажется, что русским мужчинам само название Vassа говорит, что это женское.
Владислав Грановский:
Вы совершенно правы. И мы очень долго боролись. Мы боролись до тех пор, пока, кстати, евро не поднялся в два с лишним раза. То есть вас добил евро и производство там, в Италии.
Владислав Грановский:
Он добил, да. А с точки зрения взыскательного потребителя, который купил какой-то, к примеру, костюм с продвинутым итальянским фасоном и брендом, но сшитый в Китае, он это как-то почувствует? Он узнает об этом, если не будет интересоваться? Есть разница?
Владислав Грановский:
Здесь очень тонкая грань. В Китае можно делать одежду очень высокого качества. Человек, находящийся глубоко в теме, конечно, может определить. Существуют же еще законы. У нас же рынок не такой дикий, как может показаться с первого взгляда. На этикетке может быть любое итальянское имя. Но если там написано Made in Italy, то кто-то может за это ответить. Когда написано Styled in Italy, и ежу понятно, что это может быть сделано где угодно, в любой стране. Если написано просто Italian influence, Italiano, любое итальянское слово, это не значит, что пошито в Италии. Но если написано Made in Italy, то это сделано в Италии. Теперь к бизнесу. Вы предпринимали попытки, открывали свое производство, естественно, по своим лекалам, по своему дизайну в Италии, вы тратили деньги. Очевидно, они были потеряны.
Владислав Грановский:
Они были не потеряны. Они не вернулись, они не окупились. Ведь не любое предпринимательское усилие приводит всегда к 100-процентному результату. Это же не значит, что нельзя пробовать. Мы делали экспансию, мы хотели охватить все: и мужское, и женское. И молодежное. Я читал, что вы и молодежную линию хотели запустить.
Владислав Грановский:
Мы и запустили ее сейчас в Китае. Да, мы сделали новую линию. Она дешевле должна быть.
Владислав Грановский:
Она должна быть дешевле, потому что она должна быть конкурентоспособна с тем, что молодежь может себе сейчас позволить. Отбросим пока молодежную коллекцию, поговорим о вашей основной женской, мидл-ап. Сколько лет, как вы думаете, как правило, ваши вещи должны носить? Через сколько должны прийти за обновлением?
Владислав Грановский:
Это вопрос скорее философский. К нам приходят люди, вы не поверите, которые говорят: я у вас купила этот костюм 15 лет назад, вы посмотрите, я его ношу, хотя подкладка уже истлела. Во-первых, это неправильно, нельзя так долго носить, это все-таки не униформа. Одежда — это смена нашей жизни. Она такая же, как наша жизнь. Если вы просто повесите вещи в шкаф и вы год, два года эту вещь не вытаскиваете из шкафа, идите и подарите, знаете, как в Америке говорят, Salvation Army. Армия спасения.
Владислав Грановский:
Соберите коробку, подарите бедным или каким-то своим товарищам, потому что вы к этой вещи можете уже не вернуться. Говорят, ботинки хорошие, дорогие надо носить не чаще чем раз в четыре дня. Они должны отдохнуть. Потому что если они вам нравятся и вы хотите их сохранить на какое-то время, они должны немножко отдых иметь. Миксовать, менять и так далее. Поэтому у нас главный критерий одежды — да, она должна быть качественная, нитки не должны расползаться, ткани не должны расползаться или уменьшаться. Мы тратим очень много и денег, и всяких прикладных материалов, мы клеим, что надо склеить, этого никто не видит. Эти клеевые материалы можно приравнивать к стоимости китайских тканей верха. Но мы это делаем для того, чтобы человек сдал в чистку и у него после этой чистки спинка не стала короче полочки на два сантиметра. Мужская коллекция не пошла. Но это были очевидные вложения, были попытки.
Владислав Грановский:
Да, но она не опозорила нас. Но в плане денег наверняка пришлось потратиться и ничего не получить.
Владислав Грановский:
Ничего не получить, такое бывает в предпринимательстве. Как часто у вас это бывало и что было самой серьезной потерей? Или, может быть, какие-то годы?
Владислав Грановский:
Прежде всего, мне повезло с нашим союзом с дизайнером Вассой. Что главное в нашем приобретении? Тренды меняются, но почерк должен оставаться. Ваша большая, мне кажется, настоящая бизнес-карьера началась в начале 2000-х годов, когда вы с Вассой создали такой союз, вам было уже 50 лет. Как говорится, в 50 лет действительно жизнь только начинается, да?
Владислав Грановский:
Это зависит от обстоятельств и от человека. Она может начаться и в 60 и продолжаться и в 70. А может закончиться очень рано. Вообще, в нашей стране начинать свой бизнес — дело до сих пор рискованное с личной точки зрения. Все мы понимаем, когда рискуют молодые люди, у которых все дороги открыты, им не страшно потерять. А вы все затеяли в 50 лет.
Владислав Грановский:
Азартные мы были, азартные. Я же все время много занимался швейным делом. И в вашей биографии до этого тоже много разных поворотов, переездов, в том числе в Америку, возвращение. Но все-таки это уже ближе к 50, хочется осесть как-то.
Владислав Грановский:
Вот смотрите, был момент — кризис первый, 1998 год, это был кризис созидания, я бы так его назвал. Потому что он был кратковременный. Он был сильный, шоковый, но он был кратковременный. И я почувствовал, что нет именно российского настоящего, достойного бренда. Понимаете? Не просто пиджак с карманами... Малиновый. Тогда они еще оставались в моде.
Владислав Грановский:
Не какие-то заработки сиюминутные. Многие случайно в этот бизнес пошли, просто хотели заработать деньги, пошло-пошло. Они думали колбасу делать, а пришел контейнер с китайским барахлом. Я же знаю, как начинали очень многие швейники, которые никогда швейниками не были. Тоже покупали небольшое оборудование, лекала. Делали под марками, кстати, и под маркой той же «Бурда». В то время в России не верили вообще в российскую одежду. Поэтому у нас делали, но делали под брендами. Честно или нечестно, но под зарубежными брендами.
Владислав Грановский:
Абсолютно. Когда мы первые написали «Сделано в России», крутили у виска. Мне показывали: ты чего, не хочешь денег заработать? Ты чего делаешь-то, кому это нужно? И я тогда четко понимал, что мне это нужно, и Вассе это было нужно. Говорят, патриоты, но тут дело совершенно не в патриотах. А дело в том, что нужно было доказать, что в России можно сделать марку, за которую не стыдно. Не хочу сказать, что супервеликую, но за которую не стыдно сказать: я президент компании. Вот этого хотелось. У меня всегда было это, и в 50, видимо, не кончилось. Склонность к риску у вас как-то с возрастом, на вашем личном опыте, сокращалась или нет?
Владислав Грановский:
Нет, это черта характера. И она никогда вас не подводила?
Владислав Грановский:
Вы же сами сказали, с мужским подвела. Но не обрушила?
Владислав Грановский:
Но не обрушила. Всегда же есть какой-то баланс, чем вы рискуете, рискуете вы всем или не всем. Но когда вы начинали Vassa, наверное, всем рисковали. У вас что-то было? Вы что-то продали, вложились тогда в начало этого предприятия?
Владислав Грановский:
Это было время какое-то молодое. Этот кризис — пан или пропал. Было такое ощущение. А после еще было такое, что все на карте?
Владислав Грановский:
Нет. Когда уже что-то есть, когда уже есть достаточный опыт этого бизнеса, то ты не хочешь все потерять. У тебя люди, у тебя ответственность. Ведь дело в том, что, когда мы говорили про мужское, мы были завязаны только торговлей. Мы с итальянцами работали в Италии. Мы к ним пришли, мы от них ушли, они плакали, но не застрелились. Здесь фабрика — это же живое. Мы за эти годы сделали полное перевооружение. Это же как автомобиль, только хуже, на нем работают с утра до вечера. Новые машины появляются, новое оборудование, новые системы контроля, тоже завязанные на интернет, все это стоит денег. Это другие компетенции, которых не было, а они должны быть. Раз утром, если я не загляну в компьютер, это как будто зубы не почистил. Ну да, тот же Instagram, все новые технологии, новые люди. Я получил ответ на свой вопрос. Когда есть нечто хорошее, устойчиво работающее, этим уже вы не рискуете.
Владислав Грановский:
Наш бизнес, как ни странно, вообще очень рискованный. Это не продовольственный бизнес, когда вы наладили изготовление консервов «Горошек», вложили в маркетинг. Вкусный горошек, хороший поставщик горошка, хорошая линия — горошек все покупают, салат оливье делают, вы больше их делаете, у вас больше горошка. А здесь каждый раз все сначала. Новый сезон, особенно сейчас, вы никогда не знаете. Это зависит от курса доллара, от каких-то политических нюансов. А политические нюансы здесь при чем? Как они на продаже дорогой женской одежды сказываются? У вас же там нет цветов, не дай бог, российского флага или какого-то другого, у вас все строго.
Владислав Грановский:
У нас все строго. Но когда люди хорошо зарабатывают, они хорошо тратят. Когда люди мало зарабатывают, им тяжелее. То есть это чувствуется?
Владислав Грановский:
Это чувствуется, конечно. Наш сегмент это чувствует. Определяя ценообразование, мы все время об этом думаем. Мы все время балансируем, потому что мы должны думать о другой коллекции. Мы должны суметь сделать другую коллекцию, которая будет стоить других денег. А вы знаете каждый день, сколько вещей было продано ваших?
Владислав Грановский:
Конечно. Условно 450 единиц. Это Москва? Или, я знаю, есть еще ряд городов.
Владислав Грановский:
У нас есть франчайзи. Мы только Москва и Петербург. В Петербурге у нас осталось два магазина. Это наша сеть, за которую мы отвечаем и с которой мы работаем. Без поездки в Америку Vassa появилась бы в России?
Владислав Грановский:
Я думаю, нет. Этот опыт абсолютно бесценный. Мы очень многого не знали. Мы думали, что все знаем, но, когда я уехал, Васса была еще совсем молоденькая, она там училась. И потом, когда она работала в Federated — это большая дизайнерская контора в Нью-Йорке, а потом у Кельвина Кляйна, конечно, мы были подготовлены. Мы понимали такие вещи, которые многие здесь еще не знали. И это на полкорпуса, может быть, нас и выдвинуло вперед. И тут мой товарищ, мой некогда ученик, оказался фабрикантом. И почему бы и не сделать такой союз? И фабрика есть, и понимание, чего не хватает России, и талантливый дизайнер. И я подумал, надо что-то такое слепить, какую-то интересную историю. И мне кажется, что, в общем, она получилась. Вы меня спрашивали, не бросил ли я рисковать. Линия, которую мы сделали в Китае, это тоже был большой риск, и тоже по нам ударила пандемия. Мы не успели фактически ее еще вытащить из контейнеров, а уже был локдаун. Это было очень тяжелое время, потому что это были большие деньги, абсолютно не лишние. Там только налаживались все связи, и нельзя было ударить в грязь лицом, потому что с китайцами работать хорошо, когда они чувствуют, что ты работаешь с ними хорошо. Они очень чувствительные, они могут и пойти навстречу, и все понимают, но они хотят видеть перспективу. Перспектива есть?
Владислав Грановский:
Перспектива есть. Спасибо.
