Советское кино было о будущем, российское – о прошлом

36 лет назад в своем знаменитом монологе "гостья из будущего” Алиса Селезнева обещала советским детям, что через несколько десятилетий их ждет прекрасная жизнь. Но страна распалась. И спустя годы экраны кинотеатров опять заполнили фильмы о великих советских спортсменах и космонавтах. Производственные драмы о работе спасателей и пожарных стали обыденностью. Российское кино унаследовало советскую форму, но не смогло дать современного содержания. Попытка осмыслить новую реальность, наметившаяся в кинематографе нулевых, прервалась на заре десятых. Истории о повседневности сменились миксом из голливудских блокбастеров и тоски по утерянной родине.

Страдания на экспорт

Первоначально отечественные режиссеры скитались в поисках денег у криминальных авторитетов, компаний-однодневок и западных инвесторов. Самые известные фильмы 90-х, в том числе и получившие Оскара “Утомленные солнцем”, были сняты на французские деньги. Тогда это скромно называли “копродукция”. Первой отечественной продюсерской компанией стала СТВ Сергея Сельянова. Благодаря ей зритель узнал о режиссерах, чьи имена нынче принято считать культовыми: Алексея Балабанова, Александра Рогожкина, отца и сына Бодровых.

Кино, созданное на стыке девяностых и нулевых, пыталось ответить на растущий зрительский запрос: кто мы такие и куда идем. Получалось где-то гротескно, как у Рогожкина, где-то слишком жестоко, как у Балабанова. Но к началу нулевых зашел в тупик поиск «русской идеи», которым на руинах страны занялись все, кто не был вовлечен в поиск средств на пропитание. Ответ не смогли дать ни политики, ни писатели, ни режиссеры. Казалось, выхода из тупика не было.

Впрочем, в 2003-м после «Возвращения» Звягинцева, «Коктебели» Попогребского и Хлебникова критики заговорили о «Новой волне». Несоответствие ожиданий и окружающей реальности породили в кинематографе вереницу картин об экзистенциальных страданиях и попытках с этой реальностью примириться. Молодые режиссеры массово снимали о душевной дисгармонии среднестатистического россиянина, которую он испытывает от ежедневного столкновения с миром. Безысходность, нищета и неприглядность быта русской глубинки стали «главными героями».

Это привлекло внимание западных фестивалей, уже полюбивших рассказы о тяжелой доле стран бывшего соцлагеря. Одновременно с нашей “новой волной” развивалось социальное кино в Румынии. «Четыре месяца, три недели и два дня» рассказывали о тяжелой жизни женщин в последние дни правления Чаушеску. А, например, трагикомедия «Смерть господина Лазареску» уже повествовала о трудностях получения медицинской помощи в современной Румынии.

Новое авторское кино не только собирало восторженные отклики в золотой клетке западных фестивалей. Оно пыталось найти ответ на причины охватившего страну кризиса. “Новая волна” наследовала традиции поздних советских экзистенциальных драм, одновременно споря с ней. Стряхивала с ног прах киноподелок девяностых и формировала новый национальный киноязык.

Героями снова стали работники метрополитена, заводов, учителя и врачи, которые говорили о быте, трудностях на работе и в отношениях. Но механизм, с помощью которого герои пытались нащупать проблему своих несчастий, раз за разом заклинивало. В условиях растущей экономики середины нулевых, улучшения благосостояния, рядовой избиратель продолжал оставаться несчастным.

Хорошо забытое старое

Следующий этап в российском кино вновь пришёлся на переломный момент. В 2008 году разразился мировой финансово-экономический кризис. Не обошёл он и киноиндустрию. Из-за недостатка финансирования закрываются крупные проекты. Падает доля отечественного кино в прокате. На смену тучным нулевым приходят тощие десятые.

Чтобы справиться с проблемами, Фонд кино приступает к организации ежегодного «питчинга» крупнейших киностудий. Члены экспертного совета, многие из которых одновременно являются представителями и главами студий, принимают заявки и решают - стоит ли финансировать проект. Деньги выдаются как с возвратом, так и на безвозмездной основе. В результате ситуация складывается странная. Те компании, чьи фильмы ежегодно проваливаются в прокате и не могут отбить затраченные средства, всё равно получают государственную поддержку. А маленькие студии с молодыми перспективными режиссерами могут годами без поддержки снимать малобюджетные картины, которые увидят разве что зрители частных кинопоказов.

По мере ухудшения уровня жизни постепенно меняется идеологическая конъюнктура. Критические фильмы всё реже получают деньги от государства. Современность с экранов вытесняют истории о победах в советском прошлом. Но вопреки либеральному мнению, кроме закона о мате, особых цензурных ограничений не вводится. Правда и это табу не дает пробиться на экран некоторым авторским фильмам. Остальные идеологические каноны вырабатываются кинематографистами на ощупь, гадательно.

Первой ласточкой возвращения к советскому наследию стал докризисный сиквел «Иронии судьбы», самый кассовый российский фильм нулевых. Опираясь на логику выгоды, Фонд кино начинает финансировать проекты так или иначе связанные с советским прошлым. Не только ремейки и сиквелы, но и оригинальные картины. Ежегодно ко Дню Победы выходят несколько фильмов о Великой Отечественной Войне. Экранизируется советская литературная классика. В 2016 на экраны выходит “Территория” по роману Олега Куваева. К датам космических достижений снимают фильмы о советских космонавтах.

Особое положение занимает кино о спорте. В 2013 в прокат выходит «Легенда №17». Его успех буквально окрыляет Фонд кино и лично министра культуры Владимира Мединского. В список тех, кто гарантированно получают финансирование, добавляют фильмы о советских спортсменах. После триумфа в 2017 году «Движения вверх» Владимир Мединский читает во ВГИКе лекцию с говорящим названием «Движение вверх российского кино. Итоги 2012-2017». Студентов обязали явиться под страхом лишения стипендии.

Вот бы так и зрителей заставить! Увы, несмотря на масштабные вливания в кинопроизводство последний «доковидный» год дал рекордные показатели по провалу в прокате высокобюджетных картин. Не окупилась даже драма о легендарном вратаре Льве Яшине. А убытки киноиндустрии за год составили порядка 10 млрд рублей.

Будущее, которого нет

Советское кино несло в себе мощный футуристический заряд. Они стремились приблизить горизонт и помещали воображаемое в одной плоскости с повседневностью. В условности кинопространства утопия превращалась в реальность.

Фильмы о войне в отличие от сегодняшних блокбастеров были не только рассказами о победном прошлом. Прежде всего, это повествование о будущем, которое приблизило человечество, победившее фашизм. А фильмы о советских ученых рассказывали о достижениях науки. Здесь даже существовавшая тогда реальность давала отличный материал для съемок.

Сегодняшние кинематографисты научились воспроизводить приемы советского кино. Но истории о прежних геополитических, космических и спортивных победах только обнажают и подчеркивают их нынешнее отсутствие. Политический и культурный эскапизм вытеснили стремление к утопии. Будущее исчезло не только из жизни зрителей, но и с экранов. А бесконечная ностальгия о потерянной родине не может заменить собой пустоту на месте перспектив.