Продолжение романа Андрея Угланова «Пробуждение троянского мустанга»

В предыдущих главах романа Андрея УГЛАНОВА «Пробуждение троянского мустанга». Спецслужбы двух стран – КГБ СССР и ЦРУ США начинают в начале 70-х годов прошлого века тайную операцию по перестройке своих политических систем. Юрий Андропов выбирает своим орудием Михаила Горбачёва. В США – это молодой перспективный политик Трамп. В КГБ придумали, как сделать их родственниками через сироту Андрея Разина, чей дед и дед американца были родными братьями – немцами, один из которых погиб в 1943 году в Крыму, второй – эмигрировал в Америку. Но сирота и миллиардер об этом ничего не знают.
Чтобы родство Трампа и Горбачёва состоялось, сменщик Андропова в КГБ Виктор Чебриков принимает идею участника операции – Олега Калугина поженить Андрея и дочь Горбачёва Ирину. Калугин находит в архивах спецслужбы ГДР Штази документальное подтверждение того, что Андрей Разин – внук погибшего в Крыму гитлеровского офицера Трумпа, родственника американца Трампа. В предлагаемой главе действие авантюрного романа разворачивается в студенческом лагере МАИ в посёлке Фиолент в Крыму. Напоминаем, что все события, имена и названия полностью вымышлены. Действие романа «Пробуждение троянского мустанга» происходит в других галактиках или в параллельной реальности. Жизнь Андрюши Разина неузнаваемо изменилась. За телефонным звонком Калугина, с которым он так и не встретился, последовало предложение работать в рязанской филармонии. Затем случился «наезд» на Аллу Борисовну, о нём написала «Комсомольская правда» – ещё немного, и он станет звездой. Над этим он работал последние две недели в настоящей рок-группе «Чистая случайность». «Работал» – громко сказано, но его куратор «от Михаила Сергеевича» – майор Орлов – назвал это работой и намекнул, что генеральный секретарь внимательно следит за его судьбой. Причём с самого детства. Когда тот вырос, вместе с Раисой Максимовной они решили помочь ему выбиться в люди – стать артистом. Орлов договорился с лидером группы «Чистая случайность» Виктором Бакшеевым подержать «мальца» при себе. Чтобы за месяц-другой тот научился не просто паясничать перед публикой, как в «Лужниках», а работать в коллективе. Студенты занимались в лагере чёрт-те чем. Самые отпетые регулярно бегали днём в соседнее село – Солнечногорское – и затаривались дешёвым сухим вином. Местный рислинг по двадцать копеек за пол-литра продавался в квасных бочках, в розлив. Трёхлитровые банки с вином тащили через колючий кустарник по горной козьей тропе. Попутно рвали колхозный виноград. К вечерним танцам он становился кислой закуской к такому же кислому рислингу. Когда смесь начинала «забирать», а солнце погружалось в море, начинались танцы. Покрытое выгоревшими от дневного зноя деревяшками танцполе было рядом, сразу за палатками, в которых жили и начальники лагеря, и студенты. Витёк Бакшеев вместе с музыкантами обосновался по-царски, в отдельной громадной палатке военного образца. Андрей с ними. Днём частенько репетировали, сидя на продавленных панцирных кроватях. Приходили все лагерные девушки смотреть на их бесконечное веселье. Как в самом МАИ, так и здесь девчонок было мало, в палатку вмещались все. Но бывало, что быстро расходились, когда репетиции превращались в упражнения по принятию на грудь рислинга и портвейна. В такие дни танцы начинались с заявления Витька: «Сегодня играет и поёт композиции «Чистая случайность – 200!» Тот вечер не был усугублён чрезмерным количеством «кира». Так – совсем немного, «для голоса». Как почти все московские группы, «Чистая случайность» пела западные «композиции». Витёк обожал T-Rex и каждый сейшен начинал с любимого хита «Get it on». Собственно, когда ритм-гитара начинала отбивать первые аккорды, за которыми вступали бас и «драмсы», народ начинал подтягиваться на танцполе. Иногда Витёк начинал с крика в микрофон: – Начинаем с любимой композиции Марка Болана! После этого вступали гитара и всё остальное. Бакшеев так вжился в образ лидера и вокалиста T-Rex Марка Болана, что на сцене походил на иностранца. Он с особым чувством по делу и без произносил его имя. Казалось, он и есть тот самый Марк, поскольку песни Витёк пел сплошь на английском. За «Get it on» без остановки следовала «Ride A White Swan», что в переводе «на родяньский» означало – «Оседлай белого лебедя». Затем ещё три-четыре песни этой же группы, всё в бешеном темпе. Иной раз Бакшеев даже ускорял ритм, чтобы побыстрее разогреть народ. С появлением «мальца» Андрюши Разина репертуар слегка изменился. Бакшеев не дал ему петь муру про любовь, которой тот разозлил стотысячный стадион «Лужники». А поскольку английский язык был Андрею совершенно незнаком и даже чужд, предложил для хохмы орать суперхит подмосковной группы «Полоса отчуждения» – «Я устал». Вот и сейчас пришло время запускать его на сцену. Бакшеев к тому же подустал, пора было отдышаться и покурить. Последовало очередное, как и в предыдущие вечера, представление новичка: – Товарищи студенты и – главное – студентки! – закричал он хриплым, осипшим голосом. – Море, звёзды и запахи лаванды обязывают нас не только вязать данс, целоваться и кирять до поросячьего визга. Давайте-ка осмыслим эти радости, так сказать, с другого ракурса. К этому времени, когда в чёрном крымском небе висела в одиночестве лишь яркая луна, народа на площадке собиралось много – не протолкнуться. На танцы к студентам приходили местные и отдыхающие из стоящего неподалёку санатория. После призыва Бакшеева почти все засвистели и принялись орать: «Не надо!» и «Давай на завтра!». О том, что означали слова Виктора, они уже знали. Но Бакшеев дал слово «человеку из органов» вытаскивать «мальца» на сцену каждый вечер. Вот и сегодня. – На сцене новый солист группы «Чистая случайность – 200» Андрюша Разин. Недавно выступал в «Лужниках» вместо Аллы Пугачёвой и Вовы Кузьмина. Ну, вы знаете… Чувак начинающий, давайте поаплодируем. Да, забываю сказать – он директор рязанской музыкальной филармонии. После этих слов свист усилился, из кустов, что окружали танцполе, выбежал на сцену Андрей. В тех же узких чёрных брюках, китайских кедах и огромном пиджаке в полоску с набитыми ватой плечами. Свист не кончался, к нему прибавились хохот и пьяные крики: – «Арлекину» давай! – «Крысолова»! – Алла, открой личико! – Алла, тебе мужиком лучше! К счастью, у Андрея полностью отсутствовало чувство робости. Детский дом сделал его неуязвимым к обидам. Он их не чувствовал. Наоборот, любые крики в свой адрес воспринимал как победу, привлечение к себе, полному сироте, внимания этих людей. Он подошёл к микрофону, в который только что пел Витя Бакшеев, постучал по нему пальцем и начал считать. – Раз-два, раз-два. Проба голоса. Раз-два, раз-два. Проба голоса. Голос был, микрофон работал. – Товарищи студенты! Послушайте песню группы «Полоса отчуждения». Не бойтесь, не про любовь. Наоборот. – Алла! Хотим про любовь! – угорали первокурсники. – Андрюха! Давай лучше выпьем! – орали старшекурсники. Над их головами замелькали поллитровки. К ним бросились дружинники, но как-то вяло. Да и продираться сквозь толпу было непросто. – Она называется «Я устал от фальшивой любви». Исполняется на русском языке. После такого вступления хохот и свист накрыли танцполе с новой силой. Гитарные аккорды кое-как пробивались сквозь шум толпы, но Андрей всё равно запел. Вернее, он думал, что поёт, поскольку сам себя почти не слышал. А песня и в самом деле была совершенно критической для летнего крымского употребления. Особенно с учётом рислинга, не говоря о креплёном портвейне. Андрей начал совсем тихо, как и положено для трагического сочинения, чтобы в финале усугубить драму как можно громче. Я устал от тоски, От фальшивой любви. Я устал от того, Что мне жить тяжело. Это был первый куплет. Андрей стоял у микрофона, схватившись за него обеими руками. Входя в образ, он в такт словам раскачивался из стороны в сторону. Вот-вот, и брызнут слёзы. Дальше, под гитарные аккорды, несколько раз повторил слова припева. Их было всего два – «Я устал». Он повторил их раз десять на одной ноте. Лишь акустическая гитара в руках оставшегося на сцене гитариста выдавала между словами аккорд тоном ниже. Припев служил входным билетом ко второму и последнему, кульминационному, куплету знаменитой песни группы «Полоса отчуждения». Андрей закрыл глаза. Как псих, всё громче и громче выдавливал из себя с надрывом два ужасных слова – «Я устал». Когда диким голосом проорал их в последний раз, последовала развязка. Раствориться б сейчас, Разлететься б, как пыль, Убежать бы туда, Где б хотели тебя! После этого вновь раскачка и куплет. Если первый припев он орал, то к финалу почти шептал в микрофон два заветных слова. Они тонули в криках. – Мы тоже устали! – Витёк, выручай! – Алла, убирайся на хрен! Пока Андрюша мечтал «раствориться, как пыль, и улететь туда, где его б хотели», Бакшеев отдохнул, принял на грудь заветный стакан с рислингом. Портвейна сегодня что-то не хотелось. Покурил и выскочил на сцену. Он подошёл к Андрею, оттеснил от микрофона, шепнул на ухо: «Иди потанцуй!» – и ударил по струнам. Но сирота замер как вкопанный. Пару раз, когда он орал на сцене, на площадке сверкнуло красным лучиком. В толпе мелькнуло лицо, он заметил на себе внимательный взгляд. Это была девушка. Она не орала и не свистела. Просто стояла и смотрела на него из-под полей огромной армейской панамы с красной звездой. Он снял полосатый пиджак, зашвырнул его в кусты, перешагнул через невысокое ограждение, что отделяло сцену от остальной поляны, и направился к незнакомке. Мгновение – они намертво зацепились взглядами. В глазах обоих мелькнули искры ярко-жёлтых, сузившихся до щёлок зрачков. Он подошёл к ней. Отдохнувший Витёк забыл на время T-Rex и Марка Болана. После крика «сумасшедшего мальца», который «устал», он всегда «топил» лучший в мире медляк «Everyday when I’m away» группы Slade. Любители английской группы обожали визгливый голос вокалиста Ходди Холдера. Но этот хит стоил всех его остальных песен. Андрей хоть и не имел музыкального слуха, но при первых аккордах шикарного немецкого электрооргана «Матадор» протянул к девушке руки. Свои она положила ему на плечи, и они оказались в мёртвом пространстве, свободном от всего и всех. Бакшеев сам балдел от этой песенки, как и его музыканты. Тащились от кайфа и все танцующие пары, хотя было их немного – сколько в лагере девочек. Вокруг их пары образовался «круг отчуждения». Никто рядом не кричал и не прыгал, работая локтями. Андрей держал руки на спине незнакомки, чувствовал исходящий поток тепла, даже жара, как из печки. Тем временем Витя Бакшеев творил своим хриплым голосом и струнами гитары настоящие чудеса. Смысл английских слов был очевиден, песенка «слэйдов» была про любовь. От которой хрен устанешь! Everyday when I’m away I’m thinking of you Everyone can carry on Except for we two. And you know that our love And you know that I And you know that our love won’t die. And it… Когда музыка закончилась, он спросил её: – Я вас знаю? – Трудно сказать, – уклончиво ответила девушка в военной панаме с красной звездой. – Иначе зачем бы вы на меня смотрели. – Ещё как смотрела! Так орать, что ты устал от любви, – она перешла на «ты» и ещё больше озадачила Андрея. – Я это… тренируюсь. Мне сказали, что один большой человек хочет, чтобы я стал артистом. Самым знаменитым. – Андрюш, кончай придуриваться! Неужели не узнаёшь? – Она сняла панаму и тряхнула волосами. – Ты из детдома? – сделал он самое простое предположение. Девушка искренне расхохоталась и долго не могла успокоиться. Она зажимала руками рот, прыскала от смеха и оглядывалась по сторонам, словно кого-то выискивала. – Холодно, не угадал! – прокричала она. Шум на поляне становился сильнее. – Я вспомню! Если мы знакомы, я обязательно вспомню! Витя Бакшеев «включил» самый коронный номер. Он «затоплял» этот хит, когда народ на танцах разогревался по самое не могу. Вступили «драмсы», их подхватили гитары. После нескольких повторов трёх аккордов под крики пришедших в экстаз будущих авиаторов и ракетчиков Витя Бакшеев «затопил» мощным голосом Брюса Спрингстина: «Born in the U.S.A.». Когда Андрей услышал песенку в первый раз, спросил Витька – с чего это народ рычит и прыгает в экстазе? Тот ответил, что песня называется «Рождённый в США». Но народ ловит только этот припев и завидует, что не он родился в США. На самом деле песенка против войны во Вьетнаме, о тяжёлой жизни американского парня и его отца, простого рабочего. Потом он заржал и сказал, что без такой трактовки песню не «залитовали» бы для употребления в студенческих лагерях. Вот и сейчас Витя орал похлеще Андрюши с его усталостью от «фальшивой любви». Он слышал все «композиции» Бакшеева – тот пел их каждый вечер, одни и те же. Дальше будет намного громче и бестолковей. К тому же пел Витёк только по-английски, и это удручало Андрюшу, который провёл последние несколько лет на комсомольской работе в Западной Сибири. – Пойдём к морю, здесь недалеко. – Пойдём, – ответила девушка и взяла Андрея за руку. Он ничего не понимал, но чувствовал, что его кто-то разыгрывает. Незнакомая девушка, которую он даже не спросил, как её зовут, продолжала часто оглядываться по сторонам. Они прошли вдоль жилых палаток, дошли до бетонной лестницы, которая спускалась к берегу, и скоро оказались на волноломе. Сели на тёплый бетон, свесили ноги с волнолома и какое-то время молчали. Лунная дорожка уходила далеко в море, до самой луны. Ветра не было. Редкие воронки и завихрения на поверхности воды рождались от неведомых подводных струй либо огромных плавников невидимых под водой ночных рыб. Так им казалось. Бесконечная полоса Млечного Пути отражалась зеркально в воде, образуя размытое пространством длинное пятно, замыкающее аспидно-чёрное небо и стеклянное море где-то совсем далеко. Вдоль крымского берега шарили бесконечно длинные лучи пограничных прожекторов. – Меня зовут Ирина, – наконец произнесла девушка. – Меня Андрей, – ответил он машинально. – Я знаю, – тихо ответила она. – Андрюша, змеи ядовитые в море не водятся? Может, поплаваем? – вдруг спросила она, и повернула лицо в его сторону. В ночной темноте он почти не видел её лица. Лишь силуэт на фоне покрытой звёздной рябью воды Чёрного моря. Из памяти вырвались такая же чернота, неподвижная лодка с человеком в плаще и глубоко надвинутом на голову капюшоне. – Ирка! – прошептал он и сжал её руку. Впервые за долгое время она почувствовала себя свободной и раскрепощённой. Её злость и тоска улетучились, когда Бакшеев представил на танцах в лагере Андрея Разина. Что-то ёкнуло у неё внутри, она не могла уже оторвать взгляд от парня, которого вспоминала очень часто. Особенно когда рядом был Олег Калугин, их спаситель. Неожиданно для себя она легла на волнолом, положила голову на ноги сидящего рядом с ней Андрея. Он замер. Время для них остановилось, как много лет назад, когда перевозчик душ умерших Харон перевозил их души через реку Стикс в царство мёртвых. В бесконечной дали засверкали всполохи бесшумных молний. Ментально Андрей и Ирина вновь превратились в древних рептилий. Яд гадюки, в гомеопатических дозах оставшийся в их крови, спровоцировал мощнейший выброс в нервные клетки мозга загадочных эндорфинов, гормонов радости и счастья. Их змеиные хвосты вновь сплелись в сверкающую чернёной сталью китайскую косичку. С берега, из полной темноты, за ними наблюдал подполковник Калугин, американский шпион и личный агент всех председателей КГБ СССР, начиная с Юрия Андропова. Операция продолжалась строго по плану. В его глазах, как и у Андрея с Ириной, вспыхнула вертикальная золотая щель змеиного зрачка. Мгновение – и его силуэт скрылся в голубоватом неоновом свечении. Начал стекать книзу, трансформируясь в каплевидную форму китайской пипы – разновидности лютни. Очертание головы подполковника угасало и уменьшалось в размерах, на темени заблестел тугой узел, в который древние китайцы собирали волосы, – узел «цзы». Его пронизывали ровно четыре шпильки. Несколько секунд пипа вибрировала в газовом облаке, затем растаяла. От камней, где только что стоял Олег Калугин, на тёплый бетон волнолома выползла чёрная змейка. Извиваясь полукольцами, она ловко доползла до двух неподвижных тел – Андрея и Ирины. Три рептильные сущности вновь соединились. Змеиные головы повернулись в разные стороны, туго сплетённая змеиная косичка устремилась ввысь. Внизу замерцали тусклые огоньки ночных лампочек студенческого лагеря, из-за прибрежных скал вырвались лучи прожекторов с погранзастав. Но и они превратились в узкие лучики и скоро исчезли вовсе. Погружённый в ночную темноту Крым лежал в полной тишине. Трёхглавая змея уставилась на него тремя парами глаз. На полуостров посыпался поток бесшумных молний. Там, где они уходили в землю, вспыхивал свет. Скоро остров покрылся тысячами огоньков, сложенных в два огромных китайских иероглифа: – Козырь, – с шипением произнесла первая голова. – Trumpf, – на выдохе прошептала вторая. – Trump, – завершила третья. Змеиный трезубец распался. Каждая поодиночке, змеи устремились к земле по нисходящим спиралям, тёрлись о восходящие потоки воздуха. В сознании рептильных сущностей вибрировали струны настроенных в разных ладах китайских пип. Скрипучие звуки сливались в один, когда змеи сближались в своём плавном падении. Они не достигли земли. Рассыпались на миллионы электрических разрядов и световых частиц – фотонов. Гадючьи сущности вернулись в земные оболочки. Уважаемые читатели романа «Пробуждение троянского мустанга»!Вы можете посмотреть первые десять серий первого сезона сериала, снятого автором романа Андреем Углановым.Для этого нужно:1. Включить компьютер.2. Вбить в поисковом окне YouTube: «Сезон 01. Пробуждение троянского мустанга».Исполнитель главной роли, музыкальный и литературный редактор – главред еженедельника «Аргументы недели».Счастливого просмотра!