«Германия, год нулевой»: есть ли жизнь после фашизма? Воскресный киноклуб
Послевоенная судьба одной немецкой семьи, показанная в фильме итальянского режиссера Роберто Росселлини «Германия, год нулевой» (1947), становится притчей и метафорой, оптическим фокусом, через который в короткой истории можно увидеть и судьбу немецкого народа, попавшего под черное обаяние фашизма.
Главный герой фильма — тринадцатилетний мальчишка Эдмунд, так же, как и все окружающие его, занят выживанием на руинах Берлина. В его семье добытчиков, да и то не слишком успешных, двое — он и его сестра Ева. Их отец прикован болезнью к постели, а старший брат, служивший в элитных нацистских частях, боится заявить о себе на бирже труда. Бывший учитель Эдмунда, проявляющий к нему еще и извращенный интерес, рассказывает ему про Ницше и про то, что «слабые должны умирать, освобождая дорогу сильным». Приняв этот тезис, Эдмунд тайно подмешивает яд в чай для отца. Но, рассказав учителю о своем поступке, он не видит одобрения, хуже — даже осуждение учителя полно не праведного гнева, а страха жалкого труса, которому важно спасти свою шкуру от обвинений в подстрекательстве к убийству. Мало того, Эдмунд обнаруживает, что, убив отца, он не может теперь наладить отношения с окружающими. Все его гонят, кажется ему, хотя это его нечистая совесть гонит его от людей. Не выдержав этого, Эдмунд сводит счеты с жизнью.
Параллель с немецким народом, который поверил в середине 1930-х годов целой банде «толкователей Ницше», выглядит вполне правомерной. Идя за мороком рационального решения через уничтожение «слабых и неполноценных» с нацистской точки зрения, немцы пришли к пустоте поражения и сами оказались в положении слабых. Что же теперь? Само название фильма «Германия, год нулевой» и противопоставление между Эдмундом и его старшей сестрой Евой, которая сохраняет представления о морали, дает надежду в рамках фильма на то, что возникает новая, не нацистская Германия.
Есть и еще одна параллель, которая захватила зрителей после совместного просмотра фильма.
Сравнивать политические системы Советского Союза и гитлеровской Германии, разумеется, нельзя. Но, может быть, можно сравнить судьбы проигравших народов — немецкого и советского, хотя бы оттолкнувшись от правды исторического момента, зафиксированной в этой ленте. Народов, которые проиграли мировые войны, пусть даже холодная война, которая велась против СССР, только в глазах западного мира была самой настоящей войной. Русские, к которым «западные партнеры» относили все население СССР, наивно считали обходные удары поздней холодной войны распростертыми объятиями доброжелательного мирового сообщества. Так или иначе, а в перестроечной растерянности, голоде и гибели попавшихся в ловушку советских людей есть что-то общее с раздавленными поражением послевоенными немцами. Но и различия огромны.
Прежде всего, несмотря на упорные старания западной и доморощенной антисоветской пропаганды, России так и не удалось внушить лживую идею о «преступности» СССР, и никакая «законность возмездия за коммунистические преступления» так и не стала объяснением того, что было воспринято по большей части как катастрофа распада страны.
И такой подход нельзя считать исчерпывающим, ведь в причинах этого распада еще предстоит как следует разобраться. Но, если говорить о картине «Германия, год нулевой» и событиях 1990-х годов в России, это отличие необходимо упомянуть, ведь неудача антисоветской пропаганды демонстрирует незакрывающуюся возможность для России усилить себя, взяв на вооружение лучшее из советского наследства. Хватило бы только сил и решимости не стыдиться своего прошлого, а гордиться им. Если у СССР в истории много того, что перевешивает тяжесть несправедливых репрессий, то Германия остается в мировой истории единственным примером государства с технологически развитым подходом к массовому уничтожению людей. Отсюда и «нулевой год» в названии ленты.