Как толерантность меняет знакомую нам цивилизацию

Беда пришла откуда не ждали. Пока человечество боялось то ядерной войны, то потепления климата, то всемирной экспансии китайских коммунистов, в развитых странах обозначился демонтаж системы, которая сделала их богатыми и свободными. И это гораздо серьёзнее, чем углекислый газ в атмосфере, хотя началось всё с благородных идей: эмансипации, защиты меньшинств, борьбы с расизмом, спасения беженцев из беднейших стран. Но хвост давно уже виляет собакой. Европа принимает по миллиону беженцев каждый год не потому, что у неё всё прекрасно с финансами, много свободной земли, а арабы и африканцы быстро становятся европейцами. Просто утверждать, что это всё не так, опасно. По всему миру люди встают на колени перед чернокожими не потому, что проблема расизма настолько чудовищна. И разговорная лексика по отношению к геям и трансгендерам изменилась до неузнаваемости за какие-то 20 лет не потому, что эти ребята сделали что-то полезное для всех нас. Не вставать на колени перед чёрным драгдилером и не улыбаться мужчине в женской одежде опасно. В тюрьму еретиков и диссидентов пока не сажают. Их уничтожают при помощи остракизма. Поскольку большинство улыбается и машет, у него вызывают агрессию и злобу те, кто этого не делает. В таких условиях демократия может работать со знаком «минус», а университеты – распространять псевдознания, с которыми просто не решаются спорить. Маргиналы от прогресса В 2019 г. ведущие мировые шахматисты норвежец Магнус Карлсен и голландец Аниш Гири в рамках социальной акции против расовой дискриминации разыграли партию, в которой игравший чёрными Карлсен начал первым. «Мы нарушили правила сегодня, чтобы изменить взгляды людей завтра», – объяснили гроссмейстеры. Разговоры о том, что шахматы – расистский спорт, потому что белые всегда ходят первыми, идут на полном серьёзе. Отовсюду требуют провести расследование, а не расисты ли это правило придумали. И если окажется, что кто-то из прародителей шахмат в средневековой Индии имел рабов (что почти наверняка), то правило нужно отменить. Бред? Но разве в присутствии полиции осквернённые и сброшенные с постаментов памятники отцам западной цивилизации Христофору Колумбу, Томасу Джефферсону, Уинстону Черчиллю – это не находится за границей здравого смысла? Разве не точно такие же дикари взрывали на территории ИГИЛ (запрещённая в РФ организация) памятники немусульманской культуры? Представитель Австралийской шахматной федерации Джон Адамс прямо написал после визита на местное радио: «На ABC считают, что шахматы – расистский вид спорта». После чего популярный ведущий ABC Джеймс Валентайн провёл на эту тему длиннющий эфир, который завершил словами: «Думаю, можно сделать вывод, что шахматы – это не расизм, а традиции, не более того. Но не волнуйтесь, мы не расслабляемся: завтра мы рассмотрим, можно ли считать тональность до мажор расистской – потому что там используют только белые клавиши. Также обсудим, считать ли белого кита Мигалу расистом и стоит ли Mintins (бренд белых конфет в Австралии) делать чёрно-белые сладости». За сарказмом Валентайна – огромное мужество. Ведь он бросил вызов не каким-то фрикам, а набравшей силу цунами «культуре отмены». Так называют массовую критику в соцсетях людей, которые, как считается, совершили аморальные проступки. Кем «считается»? Никем и всеми. Можно обвинить известного футболиста в сексуальных домогательствах, не приводя никаких доказательств. Если «новость» подхватят, от «токсичного» игрока тут же откажутся его рекламодатели. Тренер посадит его на скамейку запасных «от греха», а клуб задумается о его продаже. «Токсичным» может стать кто угодно: учёный, писатель, университетский препод. Прославленный учёный и нобелевский лауреат Джеймс Уотсон, совместно с Фрэнсисом Криком открывший в послевоенные годы структуру молекулы ДНК, в 2019 г. был лишён многих почётных званий за свои «недопустимые высказывания». 90-летний генетик остёр на язык: «Я вижу мрачные перспективы для Африки, потому что вся наша социальная политика строится на допущении факта, что у них уровень интеллекта такой же, как у нас, – тогда как все исследования говорят, что это не так». Вроде бы старина Уотсон немного шарит в биологии, давно живёт на свете, и неплохо было бы подробно расспросить его о том, какие конкретно исследования он имеет в виду и как строится его логика. Но табуирована сама тема – и проще «отменить» Уотсона. Газета, давшая слово нобелевскому лауреату, сама может стать мишенью бойкота. А если какой-то фонд не отзовёт ранее вручённую ему награду, спонсоры «отменят» сам «токсичный» фонд. В 2020 г. американская гуманистическая ассоциация (AHA) отозвала свою награду «Гуманист года», вручённую в 1996 г. известному эволюционному биологу и популяризатору науки Ричарду Докинзу, поскольку его комментарии «унижают маргинализированные группы» под «прикрытием научного дискурса». Докинз оскорбил трансгендеров, когда сравнил их с американской чернокожей активисткой, которая на поверку оказалась… белой! Это потрясающая история, напоминающая пикулевского шевалье де Еона эпохи постмодерна. В роду блондинки Рейчел Долезал чёрных не водилось, хотя в семье её родителей выросло несколько приёмных детей-африканцев. Юная Рейчел решила поступить в Университет Ховарда в Вашингтоне. А там сегрегация наоборот: подавляющее большинство студентов чернокожие. Долезал тоже поначалу приняли за свою и дали специальный грант на обучение для афроамериканцев, но потом разобрались и в деньгах отказали. Она всё равно отучилась и даже получила степень магистра изобразительных искусств. Но в 2002 г. подала в суд на универ, который отказался предоставить ей преподавательскую должность из-за того, что она белая. Суд она проиграла, и, видимо, это событие ознаменовало психологический слом. По словам брата, Рейчел чувствовала себя «недостаточно чёрной» и вместо расизма начала ненавидеть всех белых. А заодно делать пышные с косичками причёски, пользовалась автозагаром и косметикой для придания коже тёмного оттенка. К 37 годам Долезал превратилась в известного борца за права чернокожих в своём штате и возглавила филиал Национальной ассоциации содействия прогрессу цветного населения. Потом её разоблачили и изгнали со всех постов, хотя она уверяла, что «чёрная в душе», и хотела продолжать «борьбу». А биолог Докинз обратил внимание, что раз мы признаём за человеком права сменить пол и превратиться из женщины в мужчину, так почему белая не может стать чёрной: «Давайте обсудим». Казалось бы, за приглашение к дискуссии нельзя лишать награды, присуждённой четверть века назад. Наука строится на праве всё подвергать сомнению, а гуманизм означает возможность высказывать своё мнение по любому вопросу. И если кто и нарушает принципы гуманистического движения, то только сама ассоциация гуманистов. «Вы в прямом смысле сожгли еретика за несогласие с догмой», – написал АНА один из её спонсоров. На то же самое указали другие лауреаты «Гуманиста года» – философ Ребекка Гольдштейн и гарвардский социолог Стивен Пинкер. Пинкер сам натерпелся: более 500 студентов и преподавателей требовали исключить его, крупнейшего интеллектуала, из Американского лингвистического общества за «расистские» твиты вроде этого: «Полиция убила множество людей, чёрных и белых». В марте 2019 г. налогового консультанта англичанку Майю Форстейтер выгнали с работы за следующее высказывание в Интернете: «Половая принадлежность человека – непреложный биологический факт». Это тоже было воспринято как атака на обидчивых трансгендеров. За Форстейтер вступилась знаменитая писательница Джоан Роулинг: «Я знаю и люблю транслюдей, однако отказ от понятия «пол» лишает многих возможности осмысленно обсуждать свою жизнь». Показательно, что идея за этот спич «отменить» Роулинг (перестав покупать её книги, смотреть снятые по ним фильмы и читать газеты, публикующие её колонки) показалась справедливой не только ассоциациям трансов, но и длинному списку актёров, ставших богатыми и знаменитыми на экранизациях её «Гарри Поттера». И Дэниел Рэдклифф с Эммой Уотсон в первых рядах. Потому что, откажись они участвовать в травле Роулинг, сами могли бы оказаться на её месте. Именно так это работает. Белый мэр Миннеаполиса не мог не рыдать горючими слезами над могилой чернокожего Джорджа Флойда, случайно убитого полицией при задержании за использование фальшивых баксов. Никто из голливудских знаменитостей, встречавшихся с юной экоактивисткой Гретой Тунберг, не мог назвать её малолетней прогульщицей, занимающейся ерундой, даже если бы захотел. Иначе судьба великого Кевина Спейси, который 20 лет назад вроде бы кого-то хлопнул по заднице, а сегодня его за это вырезают из уже снятых фильмов, показалась бы им райской. Второе пришествие тоталитаризма Конечно, Запад не властвовал бы в мире лучшие 500 лет нашей истории, если бы «культура отмены» не вызвала бы сопротивления здоровой части общества. «Мощнейшей реакцией» интеллектуалов на перегибы борцов с расизмом назвали открытое письмо, подписанное 150 писателями, философами, учёными и активистами, в числе которых Салман Рушди, Фрэнсис Фукуяма, Маргарет Этвуд и Ноам Хомский. Авторы предположили, что чрезмерное стремление победить любые формы дискриминации способно породить новые формы цензуры. Но «культура отмены» – это не тот враг, которому «мощнейшая реакция» может нанести хоть какой-то урон. Ситуация похожа на жуткий фильм «Советник», где благополучный американский юрист ввязывается в дела с наркокартелем, но всё идёт не по плану, и у него похищают любимую женщину. Он бы рад всё исправить, встретиться, поговорить, как привык в судах. Но картель никем не персонифицирован, кто и как принимает решения – неизвестно. Соответственно, и говорить не с кем. Остаётся только ждать, когда труп любимой выбросят на свалку, а по почте придёт диск с записью её последних часов. Многие интеллектуалы тоже не видят, как можно победить «культуру отмены», и просто не хотят подставляться. Например, блестящие экономисты Дарон Аджемоглу и Джеймс Робинсон, претендующие на Нобелевскую премию, в своей новой книге «Узкий коридор» описывают как «прогрессивные» меры, которыми в ЮАР после отмены апартеида отжимали собственность у белых в пользу чёрных. Якобы эти меры принесли стране процветание, хотя уровень преступности вырос в десятки раз, а захваченные африканцами благополучные районы быстро превратились в трущобы. Британский философ, преподаватель Эксетерского университета Эдвард Скидельский обращает внимание, что классическая либеральная концепция толерантности незаметно трансформировалась в концепцию «приятия». И это ни больше ни меньше – может изменить знакомую нам цивилизацию. В XVII веке крошечная Голландия оказалась чуть ли не единственным местом в Европе, где католики и протестанты могли жить в одном доме. Не то чтобы здесь воцарилось всеобщее братство, но христианин, иудей и мусульманин не могли стать жертвами санкционированного властями террора за свою веру, а Голландия стала на этой почве локомотивом буржуазных преобразований и невиданного в истории экономического роста. США на тех же принципах превратились в главную мировую сверхдержаву: дескать, люди могут делать всё что им вздумается, если не нарушают законы. Не лезьте к ним – и они не будут лезть к вам. Во что люди верят, чем они занимаются в постели, как воспитывают детей – вообще не ваше дело. Но сторонникам «приятия» кажется, что толерантность – это неудовлетворительный компромисс. Они требуют от нас безоценочного, безоглядного принятия всего спектра самых разных жизненных позиций и идентичностей. Больше нельзя с неохотой терпеть, что в соседнем с вами доме живут два взрослых мужика – вы должны одобрять их выбор. А если вы не пищите от восторга за их свободное волеизъявление, вас надо «воспитывать» – через ту же «культуру отмены». Скидельский пишет, что когда «приятие» заменяет «терпимость», диапазон разнообразия мнений сокращается до нуля: «Тот, кто не проявил полного «приятия», должен быть готов подвергнуться остракизму. А защитники «культурного многообразия» и «инклюзивности» превратились сегодня в самых фанатичных гонителей свободной мысли». Центрами новой нетерпимости стали, как ни печально, университеты. Преподаватель или студент, заявивший что-то на манер Джоан Роулинг, становится, по сути, уголовным преступником. Скидельский рассказывает про некогда свободолюбивые британские вузы: «Один из профессоров, критиковавший господствующую идеологию, утверждает, что друзья и коллеги начали сторониться его, опасаясь за свою репутацию. Другой учёный признавал, что его пугает сама возможность возникновения дискуссии. «Чёрный воронок» пока ещё не приезжает ни за кем в предрассветный час, но основной принцип тоталитаризма уже восторжествовал: сегодня в британских университетах гендерный волюнтаризм является догматом. Точно так же, как в советской системе образования был догматом диалектический материализм». Кстати, в работах Ленина нетрудно проследить классические схемы «культуры отмены». Задолго до революции Ильич писал: «Всякое умаление социалистической идеологии, всякое отстранение от неё означает тем самым усиление идеологии буржуазной». И если ты не с нами – значит, ты с ними. Этот принцип активно использует движение Black Lives Matter, с которым больше всего боятся поссориться медийные персоны. Его боссы говорят, что «недостаточно не быть расистом – надо быть антирасистом». Чтобы быть принятыми в ряды союзников, белый американец должен постоянно разоблачать «структурный расизм» внутри себя («задуматься о своих привилегиях», как говорят в BLM). Нежелание вставать на колено перед началом футбольного матча не означает нейтралитет. Это опознавательный знак врага. «Тоталитарные методы борьбы за всеобщее соучастие стремятся проникнуть в души людей, выкурив оттуда скрытые от чужих глаз крамольные мысли и убеждения», – формулирует Скидельский. В создавшейся ситуации для крупного бизнеса проще не разоблачать приёмчики BLM, а просто откупиться от движения. Выступить в его поддержку – сильный маркетинговый ход, которым пользуются даже такие гиганты, как Amazon. А университеты один за другим соглашаются на «деколонизацию учебных планов». Это значит, например, что программа по литературе будет включать больше «небелых писателей». В «Приключениях Гекльберри Финна» Марк Твен рассказывает о дружбе между нищим подростком и беглым рабом и их пути к свободе. Но сегодня это расистская книга, в которой присутствует «потенциально травмирующая лексика», даже после того как слова nigger и устаревшее injun («индеец») были заменены более политкорректными вариантами. Агата Кристи – тоже расистка со своими «Десятью негритятами». Последняя экранизация вышла под названием «И никого не стало» как раз из-за опасения столкнуться с травлей. Но больше всех досталось «Унесённым ветром»: и книга, и фильм, где южные плантаторы вышли непростительно симпатичными, теперь выходят с такими сопроводительными пояснениями, словно это «Майн Кампф» (признана в РФ экстремистской литературой). Наследники фюрера Раньше наличие в стране большого числа хорошо образованных людей означало, что в этой стране будет выше уровень эффективных решений в самых разных областях. Но сегодня рациональными доводами всё чаще пренебрегают. Америка воюет в Афганистане уже 20 лет – вдвое дольше, чем СССР. Уже всем понятно, что там не примут ни демократию, ни «Макдоналдс». Но в Афганистане нарушают права женщин: во многом с оглядкой на дамский электорат количество воздушных атак на страну при «мирном» президенте Обаме выросло в 10 раз по сравнению со «стервятником» Бушем. Или взять возвышенную идею обучения детей-инвалидов в обычных школах Швеции или Дании. Как в любом новаторстве, в ней есть плюсы и минусы. Проблема в том, что обсуждать минусы неполиткорректно. Нельзя говорить, что неграмотные дети нелегальных мигрантов будут «тормозить» весь класс, – надо быть выше этого. Кто бы мог представить сто лет назад, что Лондон и Париж будут напоминать местами смесь Багдада и Гарлема? Кто мог предположить, что, имея на вооружении многовековые традиции парламентаризма и свободы слова, европейцы молча позволили наводнить свои города миллионами людей с иными представлениями о развитии, часто люмпенизированных и враждебно настроенных к западным ценностям. Но «культура отмены» стоит на том, что раз вы различаете людей по признаку национальности и цвета кожи – значит, вы нацист. В Германии расходы на просителей убежища и беженцев в 2016–2017 гг. составили 50 млрд евро. Для сравнения: на оборону крупнейшая европейская страна НАТО тратит 37 млрд в год. В Бонне молодые исламисты организовали «полицию шариата», которая «следит за порядком» на улицах: бьёт морды немцам, которые пьют пиво, и объясняет немкам – что за мини-юбку их могут изнасиловать. Стоит ли удивляться, что европейцы мигрантов разлюбили: в 2015 г. уже 55% немцев высказались против политики мультикультурализма, а ещё два года назад их было 29%. Радикальный ислам считают угрозой для своих стран 57% респондентов во Франции, 63% – в Нидерландах, порядка 70% – в государствах Восточной Европы. Тем не менее в Лондоне появились 423 новые мечети, а бывший архиепископ Кентерберийский Роуэн Уильямс и главный судья лорд Филипс на полном серьёзе заявили, что в английское право следует «включить» элементы законов шариата. В директиве для британских вузов говорится, что «ортодоксальные религиозные группы» могут разделять мужчин и женщин во время своих мероприятий. В Лондонском университете королевы Марии для женщин открыт отдельный вход, а во время занятий они не могут задавать вопросы и поднимать руку. Даже если большинству населения это всё не нравится, у людей заметных свои резоны. В 2015 г. армия нелегалов на резиновых лодках заполонила Сицилию – ближайшую к Африке итальянскую провинцию. Однако мэр Палермо Леолука Орландо утверждал, что 180 тыс. незваных гостей «имеют право на хорошую жизнь в Европе». 68-летний Орландо далеко не восторженный бойскаут, но у него есть конкурент – Маттео Сальвини, ярко играющий именно на антимигрантских настроениях. И что перспективнее для карьеры: стать его бледной тенью, жалким повторюшкой или занять крайнюю позицию с противоположной стороны? Про Моленбек, 100-тысячный пригород Брюсселя, весь мир узнал после серии терактов в Париже, унёсших жизни 129 человек. Все ключевые участники атаки прибыли из Моленбека, который около 20 лет управлялся бургомистром Филиппом Моро. При нём мусульманское население пригорода достигло критической массы. Сам Моро с Ближним Востоком никак не связан: не увлекается его культурой, не женат на восточной женщине и даже в отпуск ездит в другие края. Напротив, он белый европеец, профессор, экономист и очень прагматичный политик. Представьте, что у вас на носу выборы, а коренных европейцев трудно чем-то увлечь. То ли дело иммигранты: они сплочены вокруг своих духовных лидеров и проголосуют так, как те скажут. При Моро Моленбек покинули еврейские предприниматели, которые и не предполагали, что в XXI веке в центре Европы снова столкнутся с погромами. В 2011 г. ушла крупнейшая рекламно-коммуникационная группа BBDO, в открытом письме Моро назвав причиной ухода около 150 случаев нападения на своих сотрудников в Моленбеке. Когда в 2009 г. на Рамадан толпа приезжих жгла машины и грабила дома, бургомистр велел полиции не провоцировать людей другой культуры, не обыскивать их и не делать замечаний, даже если те будут кидать в них камни. С помощью брошюр Моро объяснял бельгийцам, как надо вести себя в Рамадан, чтобы не оскорбить чьи-то религиозные чувства. На всех этажах власти таких, как Моро и Орландо, – легион. А их электорат с молоком матери усвоил, что хуже нацизма в мире быть ничего не может и надо всегда быть за интернационализм. Даже если ради этого придётся травить всех, кто с этим не согласен. «Дети вместо индусов» С таким лозунгом выступил премьер земли Северный Рейн-Вестфалия Юрген Рюттгерс. А ультраправые партии в Европе сильно укрепили свои позиции за последние 10 лет. Публицист Ральф Джордано предельно ясно сформулировал мучающий Европу вопрос: «Где же мы все в конце концов окажемся, если из страха получить на лоб печать ксенофоба мы предаём наши собственные ценности?» В Японии, например, несмотря на поражение в войне, так и не привилось чувство вины перед оккупированными когда-то китайцами, малайцами или филиппинцами. Никто не собирается пускать миллионные толпы варваров ни в Японию, ни в Австралию, где лагеря для беженцев созданы вдали от крупных городов. В 2013 г. в индийском квартале Сингапура возникли беспорядки после того, как пьяный индиец попал под автобус. Более 50 заводил были тут же депортированы из страны: «Вам у нас не нравится? Тогда давай, до свидания». Всё-таки приём беженцев – это благодеяние, но никак не обязанность.