«Мой папа — гений». Интервью старшего сына Петра Мамонова
Святой, грешник, гений, провокатор
—
кем был Петр Мамонов, легендарный рокер, на пике музыкальной карьеры переживший личностный кризис и обратившийся к Богу? Мы поговорили со старшим сыном Мамонова от первого брака. Ранее Илья воздерживался от общения с журналистами, но смерть отца сподвигла его на откровенное интервью.
Папа на воскресенье
Я родился, когда отцу и матери было 23 года, это 1974-й был. Сколько они до этого вместе прожили, я не знаю. Если я правильно помню, они расстались с мамой, когда мне было года три-четыре. Но это не значит, что я его не помню совсем — в Советском Союзе такая ситуация называлась «воскресный папа».
Когда отец говорил в одном из своих последних интервью, что он нанес мне «чудовищную травму», то, я думаю, речь шла прежде всего о разводе с моей мамой. На эту тему мы с ним никогда не разговаривали. Мне этот разговор не нужен был.
Я стал об этом думать уже позже, в 25-27 лет, но ни в чем его никогда не обвинял. Ни внутри себя, ни на словах. Папа для ребенка — это все. Тот, к кому ты хочешь стремиться. Он для меня в первую очередь был отцом. Я не хочу сказать, что он существовал для меня только как отец, а не рок-музыкант. Естественно, я его музыку слушал и ходил на спектакли очень часто. Но я не придавал значения тому, что это мой отец. Я ходил на Петра Николаевича Мамонова, а не «папу Петю».
Ты — моя!
Мама работала машинисткой, по-моему, в конторе «Гипрокислород». У нее была подружка, и они тусовались очень большой компанией: папа, дядя Саша Липницкий и еще кое-какие персонажи немедийные — просто друзья. На одну из таких тусовок подружка привела мою маму. Папка ее увидел и потом рассказывал мне, как в тот момент подумал: «О! Она будет моей!»
Они расстались, но никогда не воевали между собой. Они не были врагами. Они расстались и больше не общались. Только когда у меня с женой была свадьба, они встретились, поговорили. Я не знаю, о чем они говорили.
Радиация культурой
Первое что мне вспоминается, когда я думаю о папе, — он всегда мне какую-то интересную музыку ставил. Он сформировал мой музыкальный вкус. Я даже пошел дальше и слушаю тяжелый рок. Я люблю очень тяжелый рок, Cannibal Corpse — одна из моих любимейших групп. Отец такое не любил. Самое тяжелое, что я у него слышал, — это Led Zepplin и Deep Purple.
Вот когда он только-только появился на сцене, говорили: «Ой, какой он нервный! Что он дергается? К розетке подключили, что ли? Его там током бьет». Вот эта пластика его — такого я нигде не видел. Некоторые элементы я вижу у разных стареньких групп музыкальных, и мне кажется, что вот эта пластика, мимика — он отсюда чуть-чуть взял, отсюда чуть-чуть взял и слепил свой какой-то образ. Что-то наверняка свое добавил.
У некоторых зарубежных музыкантов 70-80-х я потом подмечал: «О, стоп! Что-то знакомое. Так это же у меня папка так делает! Только он делает немножко по-другому, но очень похоже. Стоп, а вот этот вот тоже делает. И это похоже».
Я в свое время тоже пытался музыкой заниматься, рок-тусовки у нас были. Два года мы что-то пытались играть и репетировали у папы, на его репетиционной базе, и даже там записали на кассету альбом. Сейчас где-то валяется у меня в квартире.
Я и сам был таким же, как отец, в 20 лет. То есть каким он был в этом возрасте, таким был и я. Я узнал его в себе! Тогда я прекрасно понял, почему они разошлись с мамой.
Судьба человека
В советское время те, кто был менее хулиганистым, шли в техникум и так далее — университеты, институты. Я, к сожалению, был слишком хулиганистый, меня хватило только на ПТУ. Оно существует и сейчас, только кого они сейчас готовят, не знаю, потому что ПТУ было это от АЗЛК. Моя профессия звучала очень длинно и очень красиво: оператор-наладчик станков и манипуляторов с числовым программным управлением.
Занимался музыкой, даже один концертик дали, три песни сыграли. А потом встала дилемма, которая, думаю, встает у всех музыкантов — и в то время, и сейчас в России: либо сидеть у мамы на шее, заниматься дальше музыкой, либо забить на музыку и пойти работать, зарабатывать деньги. Я выбрал второе и пошел зарабатывать. Сначала работал — папа, собственно, поучаствовал, устроил меня монтировщиком декораций в МХТ имени Чехова. Оттуда по нескольким театрам я поработал монтировщиком декораций — примерно лет 13, наверное.
Потом познакомился с человеком, который меня пригласил поработать в сферу IT — технологии, интернет и так далее. Чем сейчас и занимаюсь — прокладкой оптоволоконного кабеля. В общем, делаем людям добро, даем интернет.
Святой гений
Я считаю отца гением и могу прямо подписаться под этим. То, чем занимался он, я нигде не видел в мире. И для меня, если говорить о стиле, человек изобрел собственный. Как когда-то кто-то изобрел рэп, кто первый начал играть панк-рок, хард-рок, так же и он сделал то, что сделал. Для меня это гений.
Друзья у меня были в курсе, кто мой отец, и часто спрашивали: «Он что, действительно вот такой?» Я им отвечал, что он совершенно не такой человек, как на сцене, в интервью или в кино «Остров», когда мы с ним встречаемся. Он мне все-таки ближе из «Такси-блюз». Даже в последние годы я не видел в нем отца Анатолия из «Острова», не замечал вот этой набожности. Он нормально общался, шутил, веселился.
Я не знаю — может быть, это я его воспринимал таким, как он был в «Такси-блюз», а он на самом деле был другим...
В 1990 году у меня получилось благодаря отцу побывать на съемочной площадке «Такси-блюз». Я тогда переехал жить к нему, он жил в Чертаново. Около года я с ним жил вместе, с тетей Олей (Ольга Мамонова. — Примеч. Daily Storm), с Ваней (младший сын Мамонова), Даней (средний сын Мамонова). Было мне очень интересно, мне тогда было 15-16 лет, то есть для меня «Такси-блюз» — это не только фильм в обычном понимании, когда ты приходишь в кинотеатр, дома где-то на диске смотришь или по телевизору, а вот изнутри, как это все снималось. Очень интересно на самом деле!
Мне кажется, что тогда он именно жил своей ролью, не играл. Он говорил, наоборот. Сейчас этого не узнать, к сожалению.
Нимб и звание
Не знаю, вправе ли я об этом говорить, не мне это судить. Но, думаю, все-таки могли бы ему при жизни дать как минимум заслуженного артиста Российской Федерации... Мне кажется, он заслуживает этого только за то, чем он занимался, за его искусство, что он как артист производил, какой контент выдавал, как сейчас принято говорить. Вот группа «Звуки Му» — я не то что в СССР или где-то в России, я в мире не припомню, чтобы такое где-то видел! Мне кажется, Петр Мамонов как музыкант — это единственный человек в жанре таком.
Я видел, что его предлагают причислить к лику святых. Многие после фильма «Остров», как он сам говорил в многочисленных интервью, к нему приезжали не как к Петру Мамонову, а как к отцу Анатолию. То есть, скорее всего, те люди, которым очень понравился фильм «Остров», всю эту повестку и продвигают. Мое личное отношение? У меня нет какой-то определенной версии. Скажу, наверное, так: я совершенно спокойно к этому отношусь.
Я неверующий человек. Это просто не мое, в мою сферу интересов не входит. Я в церковь не хожу. Не знаю, плохо это или хорошо, не мне решать.
Деньги
Про то, что мы ему не помогали, — наверное, просто не было какого-то контакта. Поймите меня правильно: у нас своя семья, у него своя. Кроме того, каких-то просьб о помощи от него не могло быть в принципе. А мне лезть к нему со своими предложениями тоже не хотелось, потому что я знал, чем это все может закончиться.
В свое время у него была любимая присказка: «Да я же король!». Он не был гордым, но для него было главным добиться всего самому. Ему по кайфу было всего добиваться.
Последняя встреча
Это было как раз на его 70-летие. Когда мы приехали к нему на дачу, в деревню, то думали, что посидим, бутылочку винца выпьем... Не тут то было! Он нас посадил за стол, а сам пошел делать скамейки около костра, потому что старые прогнили. 70 лет человеку! Я еще спросил его: «Пап, может, тебе помочь, подержать?» Он: «Нет! Я сейчас все сам!»
Чувствовал ли он, что скоро уйдет? Тоже не могу сказать. Каких-то особо сильных перемен я не замечал. Он вел себя как обычно, веселил, подкалывал.
]]>