об австрийских режиссёрах

«Как говорит один мой русский друг, которому строили винные подвалы австрийцы: «Зачем ты мне показал этот фильм? Я теперь всё время замечаю, что меня приглашают в местные подвалы». Да, это трудно развидеть. А значит, Зайдль достиг того, чего хотел. До сегодняшнего дня он спродюсировал шесть фильмов, последний из которых — «Люцифер», его должны показать в августе 2021-го на фестивале в Локарно. И снял один документальный — «Сафари» (2016) — про невероятную жестокость европейских охотников, которые приезжают в Африку в отпуск поохотиться».

Если вы думаете, что только в России среди творческой интеллигенции принято ненавидеть свою страну и получать за это государственные деньги, то вы ещё не видели Австрию.

Тут прекрасная актёрская традиция, и поэтому существуют такие реальные мировые величины, как Клаус-Мария Брандауэр, Надя Тиллер, Роми Шнайдер, Кристоф Вальц. И даже изобретательница сотовой связи Хеди Ламарр тоже была австрийской актрисой. И Эмили Кокс. Кто сказал «Шварценеггер»? Если на то пошло, то Лариса Удовиченко с Ириной Купченко тоже уроженки Вены.

Драматургическая традиция довольно локальная и периодически сугубо левая. Из литераторов мир смог запомнить только Захер-Мазоха, и то из-за термина «мазохизм», да Дюрренматта с Цвейгом (венгров с чехами времён империи не предлагать).

Но есть потрясающий автор, писатель и драматург — Томас Бернхард, читать которого — чистое, незамутнённое наслаждение (попробуйте только избежать вездесущей Риты Райт-Ковалёвой — это катастрофа). И этот автор всё своё творчество поставил на то, что современники назвали «очернением Австрии». Дело дошло до того, что он прямо запретил в завещании ставить его пьесы на территории родины. Кстати, умер в своём домике на берегу озера в Гмундене. На родине.

Это он написал про Зальцбург, от которого млеют наши оперные туристы: «...если человек хочет учиться, заниматься, наладить свою жизнь, найти своё место в этом городе, прославленном во всём мире за красоту, ставшем центром так называемого высокого искусства благодаря ежегодным Моцартовским фестивалям, этот город для такого человека станет страшным, холодным, как смерть, музеем, собранием всех болезней, всех подлостей, где для него возникнут все мыслимые и немыслимые препятствия, беспощадно разрушая, глубоко оскорбляя его... в нём растёт отвращение к его жителям, погрязшим в трясине мещанской морали».

Бернхард не выносил одного из двух лауреатов Нобелевской премии по литературе в Австрии за всю историю — Петера Хандке, хотя они оба одинаково ненавидели свою страну. Правда, последний сделал всего две попытки пожить в Австрии, но снова сбежал под плевки коллег. Хотя из Германии ему тоже прилетало — от самого Гюнтера Грасса. В общем, трясина мещанской морали, о которой всю жизнь писал Бернхард, доконала и Хандке. Это всё было после 70-х, а с тех пор ничего хорошего, собственно, и не произошло.

А ещё в Австрии есть кино. Его притащил из Америки граф Александр Коловрат-Краковский и учредил первую кинокомпанию Sascha-Film. Вот с тех пор в этой стилистической парадигме и мыкается местное кино, где случаются прорывы, но только потому, что соседнее немецкое кино полностью лишено чувства юмора.

И был тут только один кинорежиссёр — Фриц Ланг («Метропролис» (1927), «М убийца» (1931)), да и тот снимал в Германии.

Для того чтобы въехать в творчество Зайдля, я бы посоветовал внимательно посмотреть фильм «Дети мёртвых» (2019) из программы Берлинского фестиваля. Снятый на основе совершенно дикого романа Эльфриды Елинек, где австро-немецкие зомби наказаны нашествием жертв холокоста, фильм расправляется с современной Австрией. Одна только поимка в кустах группы нелегалов, которые представляются беглыми сирийскими поэтами, чего стоит. Неважно, что у фильма есть два номинальных режиссёра. Тут продюсер Ульрих Зайдль, и это всё его личная телега и манифест.

Елинек была первым австрийским лауреатом Нобеля по литературе. Это ещё та штучка — она была даже членом Компартии и женой Хюнгсберга, композитора фильмов Райнера Фассбиндера. Наверное, вы видели фильм «Пианистка» с Изабель Юппер? Так это её книга на самом деле и, как говорят, во многом автобиографическая. Этот нобелевский лауреат также свою страну не жалует, что уже совсем смешно: она отозвала все постановки своих пьес на родине и запретила ставить их впредь в Австрии.

Вполне возможно, что на мировоззрение Зайдля повлияло то, что его родители, хотя и были врачами по профессии, в то же время являлись довольно жёстко религиозными католиками. И вообще, в детстве он собирался стать священником. Но пошёл в Венскую киноакадемию. А как известно, венские академии — очень смешная вещь, они в своё время одновременно травили и Гитлера, и Фрейда, находясь в полном когнитивном диссонансе.

Наверное, поэтому мы не знаем, кроме Зайдля, ни одного выпускника Венской киноакадемии, а они есть. Каждый год. Зайдль снял две короткометражки: Einsvierzig («Сорок один» на каком-то суржике, 1980) и «Бал» (1982) — про школьный бал в каком-то крохотном городе. Он с самого начала выбрал странный симбиоз игры и доку — да так, что иногда непонятно, что перед тобой. Но то, что там нет ни минуты украшения действительности, — это факт. Немудрено, что после академии он снял именно документальный полнометражный фильм «Хорошие новости» (1990) про драматическую разницу образа жизни тех, кто делает газеты, и тех, кто их продаёт. Понятно, что в 1990-м в Австрии жизнь тоже была не сахар, но всё-таки кто-то жил получше, а кто-то совсем на дне. Вот это всё и показывает Зайдль.

«Утрата — это ожидание» вышел в 1992-м. И опять непонятно, это игровой фильм или документальный. 1992 год, зима. Граница между Австрией и Чехией — два крохотных городка. В австрийском — вдовец, у которого заканчиваются запасы еды, которые оставила умершая жена, и ему нужно искать новую жену. Он смотрит в бинокль на тётушек по другую сторону границы. А они, в свою очередь, обсуждают свои проблемы, мужей-алкоголиков, свою отсутствующую сексуальную жизнь и т. д.

У нас бы это назвали «перестроечным кино».

Он получает подряд пять заказов на телевизионное кино. В 1994-м вышли «Последние мужчины» — весь фильм в жанре «тестимониал». Правда, это ровно тот способ демонстрации актуальной жизни, какой ни одна страна про себя видеть не очень хочет. Но, с другой стороны, это всё окупается тем, насколько автор жалеет этих людей и им сопереживает. Без истерики и соплей. Но сопереживает.

Некоторые, я бы сказал, слишком интимно любят. Я не знаю, кто его переведёт, поэтому лучше смотреть с субтитрами английскими: персонажи говорят на Wienarish («венском») — совершенно отдельном диалекте немецкого, который ближе к баварскому, чем к австрийскому немецкому.

Следующая картина «Фанат бюста» — менее социальная и в ней меньше неприглядной правды жизни. Она про школьного учителя математики, который в 50 лет живёт с мамой и мечтает о кинозвезде по имени Сенте Бергер, которая была примечательна размерами своей груди. «Ну кто такая Роми Шнайдер, когда есть Сенте Бергер?» Он даже как-то пристраивает свою любимую математику к системе описания женской груди.

Berliner Zeitung чётко уловила посыл режиссёра: «Одно из самых распространённых обвинений в адрес режиссёра Ульриха Зайдля заключается в том, что он совершает предательство по отношению к тем, кто предстаёт перед его камерой в его документальных фильмах, которые всегда являются также феноменологическими исследованиями общества. Он выставлял их на посмешище и устраивал им каминг-ауты. Дело в том, что Зайдль не защищает изображаемых им людей ни от них самих, ни от нас. Зайдль не отводит взгляда, не опускает глаза в смущении, ничего не скрывает».

Ну то, что он ничего не скрывает, иногда работает против него. Например, с какого-то момента его просто начали запрещать. Так, фильм «Модели» (1998) запретили в Словакии. Потому что про диковатую, с кокаином и блек-джеком жизнь моделей он снимал именно в среде моделей из этой страны.

А вот «Собачий день» (2001) уже получил гран-при жюри на Венецианском кинофестивале. Это фильм про жизнь молодёжи венских окраин. И да, его тоже очень сложно отличить от документального. В одной из ролей — очень серьёзная театральная австрийская актриса Мария Хофштаттер. В таких маленьких странах, как Австрия, впрочем, быть только киноактёром — большая роскошь, слишком скромное производство. В основном актёры работают в театрах, причём не только в австрийских, но и по несколько лет имеют контракты в Германии или в Швейцарии.

Награду Венского фестиваля он получил за фильм, который не мог не снять, учитывая его семейную историю. «Иисус, ты знаешь» (2003) — это буквально исповедь и молитвы шестерых обычных людей прямо на камеру.

«Импорт-экспорт» стартовал сразу на Каннском фестивале 2007 года, где претендовал на «Золотую ветвь». Тут две сюжетные линии, касающиеся того, о чём судачат на венских кухнях. Вот украинка, которая работала у себя медсестрой, едет мыть полы в Австрию. А вот весьма неблагополучный молодой австриец, который едет на Украину, чтобы ставить там местным игровые автоматы, которые он спёр на свалке. «Будь то Австрия или Украина, в обеих странах зимой холодно, сыро, тоскливо и люди мёрзнут. Так что на первый взгляд жизнь там не так уж сильно отличается».

Süddeutsche Zeitung писала, что это лучший фильм в программе Каннского фестиваля. А Die Welt ругал за большой хронометраж и «наслаждение горьким послевкусием».

За два года он снял три фильма под общим названием, но с расширением — «Любовь», «Вера», «Надежда». На самом деле это история трёх женщин, находящихся в родстве: двух сестёр и дочери одной из них. Каждая часть — отдельный фильм про одну из них. В «Любви» героиня, которую играет популярная театральная актриса Маргарете Тизель, — взрослая, если не сказать грубее, австрийка, которая ездит в Кению, чтобы устроить себе сексуальный праздник с местными молодыми и здоровыми парнями, каждый из которых ведёт себя как заправский проститут. Кем, собственно, и является. Но это её не останавливает — бенефиты ценнее издержек.

«Рай. Вера» ещё более жёсткий — про женщину-медика, чьё свободное время полностью посвящено Христу. И когда мы начинаем понимать, что в этой вере много от неудовлетворённой сексуальности, возвращается откуда-то её афганский муж-калека. И всё возвращается к религиозному противостоянию. В главной роли — Мария Хофштаттер.

«Рай. Надежда» — это про 13-летнюю дочку той самой Мелани, которая поехала в отпуск в Кению ублажать плоть. Девочка толстая, и поэтому её отправили в «диетический лагерь». Но там происходит всё, как у обычных подростков: первая сигарета, жратва под одеялом, танцы-шманцы, и, конечно, девочка влюбилась в директора лагеря, который старше её на 33 года. Бедняга мучился-мучился соблазном, но всё-таки запретил ей до конца смены даже приближаться и разговаривать.

Тот, кто больше знаком с кино, конечно, увидит в этой трилогии ответ Кшиштофу Кесьлёвскому и его фильмам под шапкой «Три цвета». Тот, кто ещё читал книги, вспомнит прежде всего роман едкого писателя начала века Эдёна фон Хорвата «Вера, любовь, надежда» («Пляска смерти») (1932). Тем более что Зайдль как-то говорил, что эта книга произвела на него в детстве сильное впечатление.

Следующая его картина снова документальная, хотя очень сложно поверить, что люди настолько раскрываются перед режиссёром и что это не постановка. Фильм «В подвале» (2014) посвящён необъяснимой страсти австрийцев к подвалам. Австрийские подвалы — это не всегда про Наташу Кампуш, но то, что австрийцы массово прячутся по подвалам и пестуют там свои самые тёмные желания, это фактический факт. В фильме Зайдль просто показывает оборудованные по интересам подвалы в частных домах и разговаривает с их владельцами.

Где-то это супружеская пара садомазохистов (причём садистка тут жена, работающая сиделкой в доме престарелых), где-то это подвал, где собирается любительский духовой оркестр поиграть музыку времён аншлюса в интерьерах с нацистской меморабилией — от флага до реальных комплектов нацистской формы. На этом месте я хотел уже воскликнуть: «Не верю!», но тот факт, что двоих муниципальных депутатов, которые засветились в кадре в небольшом ностальгическом оркестре, выперли из их кресел, не оставляет сомнений, — всё правда.

Как говорит один мой русский друг, которому строили винные подвалы австрийцы: «Зачем ты мне показал этот фильм? Я теперь всё время замечаю, что меня приглашают в местные подвалы». Да, это трудно развидеть. А значит, Зайдль достиг того, чего хотел.

До сегодняшнего дня он спродюсировал шесть фильмов, последний из которых — «Люцифер», его должны показать в августе 2021-го на фестивале в Локарно. И снял один документальный — «Сафари» (2016) — про невероятную жестокость европейских охотников, которые приезжают в Африку в отпуск поохотиться.

А вообще, это был рассказ о том, что и в маленькой стране можно стать большим кинематографистом — были бы желание и талант.

Точка зрения автора может не совпадать с позицией редакции.