Писатель Дмитрий Миропольский — об исторических романах, комиксах и кино 90-х годов

Писатель Дмитрий Миропольский — об исторических романах, комиксах и кино 90-х годов Мне приходилось брать разные интервью. В одних ты просто выполняешь свою работу, пробегая по заготовленным вопросам, а в других — полностью отходишь от плана и погружаешься в человека. Именно так было в разговоре с писателем Дмитрием Миропольским. Он — коренной ленинградец, петербуржец. Культурная столица сыграла важную роль в литературном творчестве писателя, который вырос в самом центре города, богатом историческими событиями и памятными местами. Миропольский пишет исторические романы. Среди самых популярных — «Тайна трех государей» и «Тайна двух реликвий». Его роман о первых лицеистах «1814/Восемнадцать-четырнадцать» экранизировал режиссер Андреас Пуустусмаа, известный по работе над сериалом «Убойная сила». Дмитрий ласково называет большинство своих книг «кирпичами» — за внушительный объем. Но пугаться не стоит: читателя ждут динамичные, лихо закрученные сюжеты и хороший русский язык. Мы поговорили с Дмитрием Миропольским на самые разные темы. И особенно меня поразил его рациональный взгляд на мир — вы поймете, почему. О Петербурге — Вы коренной ленинградец. Петербург для вас — это вдохновение или что-то другое? — Я видел много разных городов в нашей стране и в мире, но города лучше не знаю. Я вырос в центре и привык к тому, что меня окружает. Когда день за днём и год за годом ходишь мимо домов, где жили великие люди, когда смотришь на то же, что и они, — начинаешь по-особенному относиться к действительности. Возможно, в этом причина моего интереса к историческим персонажам того времени, когда Петербург был столицей империи. — А как вы думаете, нужно ли вернуть столицу в Петербург? — Я думаю, с учетом развития современных технологий и существующих потребностей — столица должна быть построена заново на свободном месте с удобной логистикой, и совершенно точно она не должна находиться в мегаполисе. В чем заключались столичные функции имперского Петербурга? Он был местом, где обитали царский двор, гвардия и аппарат управления. Но такого количества чиновников, гвардейцев и администраторов разного уровня, как сейчас, здесь не было никогда. Москва может остаться деловым центром России, Петербург может остаться культурной столицей, но административная столица, в моем представлении, должна находиться на отшибе, в глубине страны, и её жители должны как можно меньше мешать остальным гражданам. — Какие у вас любимые места в Петербурге? — Центр города. В моем представлении — это полоса от Дворцовой площади до Смольного собора, которую ограничивают с одной стороны Невский проспект и с другой — Нева. Собственно, это тот город, который и был столицей Российской империи. Отдельный город — Петроградская сторона. Она развивалась в очень небольшом временном диапазоне, лет десять, считайте — между 1903 годом, когда через Неву был переброшен мост, подаренный французами к 200-летию города, и до начала Первой мировой войны. Это музей архитектуры северного модерна под открытым небом. И каждый спальный район – давным-давно отдельный город размером с областной центр... Поскольку существенная часть моей жизни прошла между Летним садом и Таврическим садом — наиболее комфортно я себя чувствую именно на этой территории. О книгах — Я знаю, что ваши книги переводят на итальянский язык. Как вы думаете, почему жителям Италии интересно читать российские исторические романы? — Мои книги переводят не только на итальянский язык, но и на него в том числе. Роман «1916 / Война и мир», кроме прочего, рассказывает про перелом в ходе Первой мировой войны. При этом действие происходит в декорациях Петербурга и нескольких европейских столиц, там нет батальных сцен. Роман был выбран для перевода одним из ведущих итальянских издательств без каких-либо усилий с моей стороны — это была их инициатива. Трудно сказать, почему роман стал таким популярным в Италии. В книге собрано русских фамилий — на хороший телефонный справочник, там действуют полтора десятка богемных персонажей Серебряного века, и рассказывается об интригах при российском императорском дворе, о кознях разведчиков... Возможно, причина популярности книги в том, что людям всегда интересны человеческие истории. Задача рассказчика — интересно подать человеческую историю. Город, как бы я его ни любил, не может быть героем книги. Он может быть декорацией или в каком-то смысле одним из второстепенных персонажей. Я старался интересно и живо написать про живых интересных людей в один из переломных моментов истории, а это привлекло внимание итальянцев. Они знают про Россию еще меньше, чем мы про Италию того времени, — при том, что мы не знаем практически ничего. Видимо, достоинства историй, которые я рассказал, компенсировали недостаток специальных знаний даже для зарубежных читателей, не изучавших историю и литературу в российской школе. — Книга продается не только за счет того, что она написана, но и за счет маркетинговых приемов. Как вы в целом относитесь к этой системе? — Британский писатель Ивлин Во хорошо сказал: «Написать роман может каждый, если дать ему шесть недель времени, ручку, бумагу и убрать телефон и жену». Это действительно так. Другой вопрос, какова будет ценность этой книги. Маркетинговые приемы позволяют продать все что угодно. Продается то, что хорошо продают. Рыночный успех — очень приятная штука, но не он определяет качество романа. Важен язык, важны мысли, которые автор пытается донести до своей аудитории. Поэтому писателю необходимо участвовать в маркетинговых мероприятиях — и для повышения продаж, и для того, чтобы по возможности персонифицировать свое обращение к читателю. — Один из основных способов продвижения — это социальные сети. Вы пользуетесь этим каналом? — Я представлен во многих социальных сетях. Мне довелось экспертировать «ВКонтакте» в 2006 году, когда только появилась эта соцсеть, — ее создавал сын моего товарища. Меня как специалиста по маркетингу, опытного рекламиста и копирайтера попросили поделиться мнением — насколько перспективен проект. И то, что сделали ребята, даже на старте производило сильное впечатление. Молодой инвестор потратил на создание сети порядка 50 тыс. долларов, а команда со временем развила ее в современную высокотехнологичную структуру стоимостью не меньше полутора миллиардов. Социальные сети для меня — не маркетинговый инструмент. Я не использую их напрямую для продвижения. Конечно, это одна из ошибок, но на интернет-ресурсах у меня достаточно личные странички. Маркетингом должен заниматься маркетолог, а душа не лежит к тому, чтобы нанимать специального человека. Это буду не я, а мне хотелось бы оставаться самим собой и в реальном, и в виртуальном пространстве. — Как вы думаете, сегодня для писателя важны литературные премии? — Литературные премии необходимы по нескольким причинам. Во-первых, это способ порадовать родственников и самолюбие потешить. Во-вторых, в этой сфере все не так сладко. Нобелевский лауреат Джон Стейнбек точно подметил, что по сравнению с писательством игра на скачках — солидный, надежный бизнес. Никогда не знаешь, что выстрелит, когда выстрелит и насколько сильно. Можно написать лучшую книгу всех времен и народов, а ее никто даже не прочтет, и все издательства от нее откажутся. Если бы я жил где-нибудь в глухой сибирской деревне — даже с теми же сюжетами, с тем же мастерством у меня ничего не получилось бы. Я бы не смог продавить косную, безразличную, ленивую систему. У нас никто не занимается тем, чтобы найти самородок, огранить алмаз и превратить его в бриллиант. Вот если ты сам себя превратил в бриллиант — тут же появляются литературные агенты и прочие доброхоты, готовые заняться твоими делами за солидный процент от твоих заработков. Только помощники по-настоящему нужны в начале пути, а не когда ты уже добился успеха. Премия как раз и отмечает этот успех. Плюс ко всему литературные премии — это один из способов увеличить монетизацию своей писанины. Была такая замечательная премия «Национальный бестселлер». Она существовала де-факто до тех пор, пока был жив ее создатель — Виктор Топоров, и присуждалась не книге, которая продаётся лучше других, а книге, которую жюри хотело бы видеть бестселлером. Топоров говорил об этом на каждой церемонии. И его премия, кроме денежной составляющей, изначально предполагала выпуск большого тиража книги-победительницы. Словом, не буду лукавить. Литературные премии нужны. Но и переоценивать их не надо: как и объемы продаж, любая премия разве что косвенно служит мерилом качества книги. В первую очередь это знак принадлежности к писательской тусовке. А там далеко не каждому комфортно, и приходится делать выбор: тусоваться или книги писать. О кино — А экранизации настолько же важны, как литературные премии? — Намного важнее. В маркетинговом смысле экранизации бесценны. Сегодня визуализация информации играет все большую роль. Во-первых, люди меньше уделяют времени контакту с конкретным объемом информации, а ведь текст надо не только прочесть, но и уложить в голове. При этом, к сожалению, большинство читателей сейчас функционально безграмотны: они читают текст, но не вникают в смысл прочитанного. Если же текст сопровождается картинкой, его проще воспринимать. Во-вторых, работают сразу несколько сигнальных систем. Вы не только складываете буквы в слова, а слова в предложения, но еще и считываете визуальный образ. Поэтому второе рождение в кино переживают комиксы. Вспомните того же Бэтмена, Супермена... Компания Marvel подгребла под себя всех подобных персонажей. Один герой уже не тянет? Не проблема — их собрали в одну команду. Правда, в таких фильмах толком нет ни мысли, ни сюжета. Но невзыскательную публику это устраивает. А если совсем коротко — экранизация литературного произведения нужна, потому что автор получает за неё приличные деньги. Кроме того, часть зрителей после просмотра фильма отправляются в магазин за книгой или комиксом. Многие читатели узнают о произведениях литературы через кино. Я стараюсь писать романы так, чтобы их было несложно экранизировать. Современная аудитория мыслит уже особым образом — кинематографическим. — Сегодня очень популярно авторское кино. Вам близок такой жанр кинематографа? — Нет. В первую, вторую и третью очередь — это психотерапия для автора. Способ борьбы с собственными тяжёлыми комплексами: лучше уж кино снять, чем из окна выброситься. Я — только за, и пусть все будут живы-здоровы, но в большинстве случаев такое кино представляет ценность разве что для автора и узкого круга его родных и близких. А нам с вами зачем его смотреть и обсуждать? — Фильмы, снятые в 1990-х годах, сегодня считаются культовыми — «Брат», «Брат-2», «Сестры». Что вы думаете об этих картинах? — «Брат» — это грандиозное кино, и совсем не из-за популярности или культовости. Скорее, так: оно стало популярным и культовым, потому что грандиозное. Это фильм-предупреждение, хотя в таком качестве его мало кто воспринимает. Режиссёр Алексей Балабанов сделал российскому обществу трепанацию черепа и показал жуть, которая таится в мозгах у большинства. Если воспринимать названные вами фильмы «в лоб», как принято, — кино вредоносное, потому что выглядит игрищами в «можем повторить». Но если воспринимать их как клиническую картину общества, как диагноз, тогда дело другое. И смотреть такое кино — большой труд, который представляется мне важным и полезным. «Слово и Дело» искренне благодарит Дмитрия Миропольского за интересную беседу. Instagram Telegram