Директор Петергофа Елена Кальницкая – о фонтанах, блогерстве и царской жизни

Корреспондент «МИР 24» Владимир Школьников в рамках программы «Евразия.Дословно» пообщался с директором Государственного музея-заповедника «Петергоф» Еленой Кальницкой.

Фонтанной системе Петергофа исполняется 300 лет в этом году. Вообще в наши дни фонтаном на самом деле особо никого не удивишь. Но в те годы это была инновация действительно?

Кальницкая: Тут дело вот в чем. Петр Первый, когда поехал в свое первое европейское путешествие, он увидел фонтаны везде, только в Версале не увидел. Он тогда очень многое понял. Он понял, что у фонтана есть два пути. Первый путь – этот насос, который поднимает воду вверх. Он во Франции увидел знаменитую машину Марли. И лучший вариант – это природная ситуация. И он мечтал найти ее здесь. И в 1720 году он ее нашел. Легенда говорит, что он сам поехал на лошади и нашел. На самом деле нашли территорию, где из воды бьют ключи, и сразу поняли: осталось только сделать русло, осталось только проложить водовод, и сразу решили делать. И вот эти четыре дворца, которые строились по всем районам парка, они все объединились общей идеей. И, конечно, большой дворец стал играть роль главного петергофского дворца, как я написала в своей статье: «смотровая площадка империи».И канал, который вел к дворцу, это была главная дорога, по которой ехали к дворцу. Принято считать, что знаменитое выражение «с корабля на бал» происходит отсюда.

Говорят, что Петр 300 лет назад лично открыл задвижку. Это правда или тоже легенда?

Кальницкая: Это правда. Это написано в журнале. Не задвижку, он заступом выбил, там была труба. И есть даже версия, что он узнал, что вода сюда пойдет в шесть часов, и он бежал, чтобы успеть к этому времени. Но это как раз легенда. А про заступ написано в документах, да.

А в каком состоянии сейчас фонтанная система? Проходила реставрация?

Кальницкая: Она в сложном состоянии. Реставрацию она не проходила, а так, фрагментарно. Ее главная проблема в том, что у нее нет единого хозяина. Она проходит по территории двух субъектов федерации – Петродворцового района города Петербурга и Ленинградской области. Но мы надеемся, что

Это все сложная бюрократическая история?

Кальницкая: Да, сложная и долгая. Город выразил желание взять систему. Если все это произойдет, это будет правильно.

Тогда может начаться какая-то глобальная реставрация?

Кальницкая: Тогда начнется много всего хорошего. Во-первых, можно будет сделать совершенно уникальный туристический маршрут. Можно будет пройти с рюкзаком за плечами оттуда, где бьют ключи, и прийти к «Русскому Версалю», изображая из себя Петра Великого. Как называется детская книжка? «Будь, как Петр».

Вы когда-нибудь считали, сколько монеток кидают в ваши фонтаны?

Кальницкая: Мы не считаем, мы их выбрасываем как мусор. Но я хочу сказать, что это просто трагедия, потому что вот у нас есть новый фонтан Солнце, который уже закидали монетами так, что они побили позолоту с только что открывшихся фигур. И мы это никогда не приветствуем.

То есть монеты могут испортить фонтаны?

Кальницкая: Не могут испортить, они портят. Серьезных поломок не было, но вообще мы в этом году с грустью, с горечью заметили, что бережного отношения к нашему парку, к фонтанам, стало меньше. Но если бы была моя воля – вокруг многих фонтанов стоят заборы, – я бы их убрала. Однажды я так «махнула шашкой» – убрали забор, а через три дня Венере обломали три пальца.

Какой фонтан больше всего закидывают монетками, «Самсон»?

Кальницкая: Больше всего кидают в Петра. Потому что у него ботфорты и надо попасть в ботфорт монеткой. Причем это недавно появившаяся традиция. Когда я пришла, не кидали, а последние лет пять стали кидать.

В этом году для Петергофа произошло большое событие: Екатерининский корпус открылся спустя почти трехлетней реставрации. Расскажите, что было сделано?

Кальницкая: Да, для нас это было серьезнейшее событие. Почему Петр так гордился Петергофом? Да потому что он здесь построил дворцы на море. Это сложная история для XVIII века. Все эти дворцы подмывало, здесь особая почва, грунтовые воды, и они все, в общем, плохо сохраняются. Поэтому нужно было, во-первых, эту часть вопроса решить – имею в виду реставрацию фундамента, цокольного этажа. Ну а потом с годами все эти залы утратили свои колера, поэтому очень активно шла расчистка, искали исторические цвета. И в конечном итоге все это получилось, состоялось. Мы считаем, что открыли его в полном блеске, плюс добавили такие серьезные новации, как ... музей, где полностью сделана система для маломобильных людей. Это ведь очень трудно в зданиях памятников, потому что у нас очень жесткие законы о сохранении культурного наследия. Мы многое сделать не можем. Мне очень нравится, что здесь есть азбука Брайля здесь в обиходе. Я хорошо помню, когда я была совсем девочка, у меня бабушка была слепая. И меня, чтобы бабушка училась, научили читать по Брайлю. И я, видящая, помогала ей это осваивать. Теперь нас видят слабовидящие и слабослышашие. Это все сегодня инновации в музеях, они даже в Европе не везде есть, а в России они появились совсем недавно, но появились.

Елена Яковлевна, вы по первому образованию инженер. Скажите, насколько это влияет на вашу работу, учитывая многочисленные рестоврации и реконструкции, которые у вас происходят?

Кальницкая: Ну, инженер я специфический, я инженер по специальности «автоматика и телемеханика». Я окончила институт инженерного и железнодорожного транспорта. Мне это помогает в двух направлениях. Прежде всего человек, имеющий техническое образование, располагает структурированным мышлением. А во-вторых, очень четко ставит задачу. Потому что я стараюсь, никогда не поручаю кому-то что-то, что сама сделать не могу. Такое быть не должно. Когда ты хочешь что-то получить от людей, ты твердо должен знать, как это сделать. А потом, ну слушайте, мимо меня проходит такое количество чертежей, проектов. Конечно, помогает инженерное образование. Но все-таки не конкретикой, а я бы сказала, что именно таким объемным подходом. И диплом я писала в свое время на тему: Уборочная автоматическая централизация на полупроводниковых модулях». Эта наука мне мало помогает.

Во время самоизоляции, вызванной пандемией, вы еще попробовали себя в ипостаси блогера...

Кальницкая: Я бы так не сказала, я не люблю это слово, я никакой не блогер. Просто мне нравится различные эксперименты, в том числе над собой. И вот я попробовала дома, в квартире пустой на телефон записать какие-то короткие рассказики, их 12 по-моему. Они называются «О Петергофе субъективно». Это мое личное мнение, я об этом заявила, и, в общем, я бы сказала, что это не вполне официальная работа. Я нигде там не говорю, что я директор Петергофа. Я, в конце концов, искусствовед с огромным опытом, почему бы мне не поразмышлять о Петергофе? Может, завтра мне захочется поразмышлять о даче, я там хоть недолго, но работала. Во всяком случае, это получилось интересно, это было интересно мне. Там есть такие забавные истории, например, я рассказывала про охоту, и вдруг пришла моя болонка и стала лаять. В каком-то месте, где про болонку Екатерины Второй, я ее просто показала, ну, это было занятно. Это был такой своеобразный интертеймент.

Продолжать думаете?

Кальницкая: Нет, пока нет. Потому что у меня на это нет времени.

За последние полтора года у музея-заповедника появилось достаточно много онлайн-проектов. Как вы думаете, этот формат прижился или он все-таки для пандемийного времени?

Кальницкая: Я об этом много думала. Он, конечно, прижился. Но мне кажется, что к этому формату нужно очень серьезно подойти. Потому что, может быть, вот мы делаем мультимедийные музеи, они пользуются большим спросом. Может быть, жизнь покажет, что эта история одномоментна, а вот это вот (показывает вокруг), можно сказать нетленка, это история навсегда. Поэтому жизнь покажет.

Вообще пандемия изменила жизнь музеев не только потому, что появились онлайн-проекты, серьезно ударила пандемия вообще по музейной среде. Как изменилась экономика Петергофа?

Кальницкая: Наша жизнь изменилась в корне. Потому что мы были музеем благополучным, мы зарабатывали 80 % своего бюджета. Раньше 40 % интуризма давало нам 80 % дохода, большие деньги шли от туристов. Сегодня туристов нет, поэтому сегодня у нас очень сложное положение, нужна поддержка. Потому что заработанных денег нам только для того, чтобы платить людям, хватит до нового года. Больше нам ничего не светит, мы ждем.

Пришлось отложить какие-то реставрации?

Кальницкая: Вы спрашиваете меня, как наши сотрудники: А что мы реставрируем, если у нас зарплата уменьшилась? Да потому что реставрационные деньги целевые, мы их не можем пустить на зарплату.

А зарплата уменьшилась?

Кальницкая: Конечно. Но она базовая и наши доплаты. Но нам очень трудно.

Коллектив удалось сохранить?

Кальницкая: Конечно. Ни одного человека мы не уволили. Ни один человек не ушел. Ну, естественно, жизнь есть жизнь – люди болели. И сейчас, не скрою, очень большая проблема в том, что далеко не все хотят прививаться. Я не скрою и скажу, потому что это серьезнейшая для меня задача. Мне нужно, чтобы к середине октября было привито 80 %численности людей.

Иначе вы работать не сможете?

Кальницкая: Ну не то чтобы не сможем работать, но в постановлении последнем написано, что туристическая и экскурсионная деятельность может быть приостановлена.

К сожалению, пандемия сегодня не отпускает. Уже объявили о том, что октябрьский Фестиваль фонтанов не состоится. Что было запланировано и что все равно сможет увидеть?

Кальницкая: Как всегда, наш осенний праздник – это мультимедийный праздник на Большом каскаде, ну я признаюсь, что мы твердо знали, что возможны любые варианты, мы подготовили такое попурри из 10 спектаклей, которые прошли в последние годы. Мы взяли лучшие фрагменты, написали новый сценарий, все это было готово. Но, во-первых, мы понимали, что у нас будет совсем небольшой бюджет, но это было такое красивое, такое яркое зрелище. Но увы. Теперь мы ждем 2022 года. Весь 2022 год будет посвящен Петру. Мы придумали интересные проекты о нем. Это дань уважения и любви. Все-таки мы самое «петровское» место, задуманное, созданное и выстраданное им. Поэтому в 2022 году и начнется сезон Петровской ассамблеей, а закончится большим мультимедийным праздником, в котором будет отражена вся царская жизнь.