Москвичка после пневмонии начала выхаживать несчастных с коронавирусом
63-летняя москвичка Людмила Рыбакова, едва оклемавшись от бактериальной пневмонии, выхаживала знакомых, которым некому помочь, от коронавируса. Пожилых, одиноких, больных… Взяла благословение у своего батюшки и… рискнула. «Я — мама троих детей и бабушка четверых внуков, я умею вселять оптимизм, — уверенно говорит она. — А еще я санинструктором в юности была. Знаю, как ухаживать за больными, делать уколы, ставить банки. Заразиться — нет, не боялась. Хотя я болела не COVID-19. Его мне сначала поставили, но потом диагноз не подтвердился. Обычное воспаление легких. Пришла в себя и поняла, что буду, должна помогать людям».
…Я не знаю, когда это произошло, но точно не на втором году пандемии брат пошел на брата. Мы устали и измучились друг от друга гораздо раньше, ненависть то здесь, то там поднимается очередной волной инфекции.
«Господа, мы — звери, господа», — переиначу слова героини фильма Никиты Михалкова «Раба любви». Все ненавидят всех. Каждый винит в своих бедах каждого. И тем страннее кажутся люди, которые живут… не знаю, по заповедям, что ли. Или, проще сказать, по совести.
Людмила Рыбакова.
«Бабушка, ты не имеешь права лечить и посещать ковидных»
Она давно обитает будто в двух мирах. В одном — жесткая бизнесвумен, предприниматель, давно, еще с перестроечных времен. Многодетная мать, о которой «МК» впервые написал тридцать с лишним лет назад, не сломленная бандитами, чиновниками, судами и рейдерами. «Я всегда и во всем бьюсь до конца, спорт, которым занималась в юности, приучил терпеть и не сходить с дистанции, как бы ни было трудно. Иногда даже удается победить. Бывает, и проигрываю, но отступать не стану», — говорит она.
Другой мир — тихий, благословенный. Где можно просто оставаться самой собой.
И в точке пересечения этих миров — Людмила Рыбакова.
— В мае мне диагностировали COVID-19. Повезли на КТ, поставили 25% поражения легких и хотели оставить. Но я взяла и ушла. От прописанных мне жутких лекарств мне становилось только хуже, лезли волосы, началась рвота. Температура с 38,5 поднялась до 39,2. И тут мне позвонила дочка одной удивительной бабушки, которая в свои 90 лет связала 300 пар носочек для больных деток хосписа, которому мы давно всей семьей помогаем. В каждый носочек она вкладывала записочку, написанную дрожащей старческой рукой: «Деточка, поправляйся! Александра Федоровна. 90 лет». Эта знакомая и прислала мне потрясающего врача-инфекциониста. Про таких говорят «врач от Бога», он вытащил меня и еще кучу людей с того света.
Врач отменил все назначения и приказал провести сутки на воде. После 12 литров крещенской воды температура упала почти до нормы. Потом были 10 дней антибиотиков, банок и ингаляций. «Так и в детстве моя бабушка-врач лечила мне бактериальную пневмонию».
«Когда я уже выздоравливала, то узнала, что у нас в храме, куда я хожу, заболел коронавирусом второй чтец — Максим. Мы с ним оба чтецы-любители. Он пил выданные лекарства. Лучше ему не становилось. Направила ему волшебного доктора. Состояние стало улучшаться, но психоз, который сейчас царит в нашем обществе, все-таки сделал свое дело. Каждый вечер Максим звонил и жаловался на ухудшение, я стала для него чем-то типа психотерапевта. В конце концов дошло до того, что в телефонную трубку он выдохнул, чтобы я помогла семье его похоронить».
И тут Людмила не выдержала: «И даже выбью 17 тысяч от государства на социальные похороны», — крикнула она в трубку. Потом связалась с его женой, дала четкие указания, как дальше лечить Максима, если будет сопротивляться. И, главное, меньше жалеть и потакать.
Максим еще пытался противиться активному выздоровлению, а уже заболела еще одна старая приятельница Галина Владимировна. Ей 82 года.
«И я, помолившись, еще не остыв от общения с Максимом, рискнула поехать к ней с уколами, потому что она была совсем плоха и одинока. И если бы попала в больницу, вряд ли бы оттуда вышла».
Потом заболел еще один знакомый вместе с женой, потом еще… С кем-то она была знакома по храму, кто-то просто прошел через ее жизнь по касательной, были и знакомые знакомых, передававшие ее номер телефона… Не все могут позволить себе индивидуальную сиделку и медсестру. А Людмила ездила за так.
Каждый день по три раза. «Единственное, конечно, ограничивалась своим районом Преображенка — Щелковская».
В самый пик третьей волны, в июне, она собирала сумку, вспоминала медсестринские знания, полученные еще в далекой юности, и отправлялась ко всем, кто в ней нуждался. «С кем-то, кто полегче, держала связь по телефону, кому-то покупала и передавала лекарства. Доктор выписывал назначения, а я только их выполняла. Все подопечные выжили и уже здоровы», — говорит она.
13-летняя внучка Ксения призвала на помощь родителей, чтобы образумили бабушку: «Ты не имеешь права ездить к людям, у которых ковид. Потому что у тебя не было и нет иммунитета. Прежде всего ты должна подумать о нас, о родственниках, а потом уже о чужих. Что будет с нами всеми, если ты умрешь ради совершенно посторонних людей?» — резонно возмутилась девочка.
«Дорогая моя, по секрету я открою тебе одну страшную тайну! Мы все-все когда-нибудь обязательно умрем. Гарантия 100%. Я прожила уже немало и точно знаю, что умереть «за други своя» — это хороший уход», — смеется бабушка.
Боялась ли она действительно умереть? Нет. Ведь зачем-то она уже осталась на земле 14 лет назад.
Снетогорский монастырь.
С гранатой на любимую
Второй муж Людмилы Рыбаковой был при смерти. Врачи разводили руками. Один шанс из тысячи, что выживет. Сказали — готовьтесь.
«Именно в тот час, когда надежды на благополучный исход не было, я осознала, что деньги, связи, знакомства ничего не значат, когда уходит близкий человек, — рассказывает моя собеседница. — Я рыдала, чувствуя, что ничего не могу изменить, упала перед иконами: «Умоляю, Господи, сохрани ему жизнь, подели определенное мне время пополам и забери нас вместе в один день», — вспоминает она.
…Людмиле Рыбаковой было чуть за сорок, когда она встретила, как тогда верила, свою истинную и единственную любовь.
Обычный московский инженер. Когда в середине 90-х в тихом НИИ перестали платить зарплату, а дети хотели есть, она, взяв бешеный кредит, купила торговую палатку, потом еще одну, потом из палаток вырос ресторан. Первого развода (мало кто из мужчин готов терпеть начальствующую жену) даже не заметила, так как была увлечена коммерческими делами.
Когда на ее горизонте появился Юрий с тоже пошатнувшимся браком и неудавшимся бизнесом, она поверила, что это ее судьба. И у них все было замечательно, она очень хотела в это верить, пока он не пришел и не сказал, что хочет развода и поделить все «совместно нажитое». То, что заработала она. Только потом Людмила поняла, что ее бывшего мужа тоже развели, что в его окружении появились люди, которым были нужны активы Людмилы, ради этой цели они и подружились с ее Юрием, уговорили его оставить жену и использовали дальше в своих интересах.
Только чудом ей удалось тогда спасти дело своей жизни. Против уже бывшего мужа Людмилы возбудили уголовное дело. По факту мошенничества, использования поддельных бумаг и липовых подписей, попыток присвоить чужую фирму. Самого Юрия объявили в розыск. Любовь обернулась ненавистью.
…Летом 2007 года эта новость прошла по всем федеральным СМИ. Вооруженный до зубов мужчина с гранатой в руках, охотничьим ножом и пистолетом в портфеле поджидал свою бывшую любимую жену у принадлежавшего ей ресторана.
«Как это было? Помню, как, уставшая после тяжелого дня, я сажусь в машину, — говорит Людмила Рыбакова сегодня. — Через лобовое стекло неожиданно встречаюсь взглядом со своим бывшим, которого полгода ищет милиция. Понимаю, что Юра зачем-то идет мне навстречу. И резким движением распахиваю дверь, выскакиваю из салона».
Раздался мощный хлопок. Вдалеке — шум завывающих машин, сыплющихся стекол, крики людей.
Граната РГД-5 взорвалась в руке Юрия. Он умер через несколько часов после взрыва. «Оставив мне «на память» лишь десяток осколков внутри, два из которых закапсулировались и до сих пор сидят в районе легкого».
Потом был суд над подельниками несостоявшегося убийцы. Теми, кто провоцировал его на заказное убийство. Где сам Юрий являлся только неумелым исполнителем.
Был приговор. И она, уже полностью преображенная, пообещавшая себе быть очень осторожной в своих просьбах, всегда добавляя к просьбе: но да будет на все воля Твоя.
«Я ведь даже просить за душу бывшего мужа теперь не могу. Сразу после развода он с иронией похвастался, что поехал на место нашего венчания в Вороново и выбросил в пруд свой нательный крестик… Я лишь ставлю за него свечи, тихо молю о прощении, «ибо не ведал, что творил». Тело Юрия сразу кремировали, а прах забрала в Ульяновск его родная дочь. И когда говорят, что время лечит, то это не так. Я ежесекундно помню о том, что могло тогда произойти. И я прекрасно понимаю, что, вытаскивая кого-то с того света, невольно становишься его поводырем, ответственным за всю дальнейшую жизнь этого человека. Но, увы, люди больше любят не тех, кто спас их, а кого они сами спасли. И поэтому, помогая кому-то, самое главное, что мы должны помнить, — это не ждать ни от кого благодарности».
Игуменья Снетогорского женского монастыря Людмила.
Учиться любви
Как говорил недавно умерший от коронавируса известный музыкант и актер Петр Мамонов: «Жить очень сложно. Очень мало любви и много одиночества. Долгих трудных часов, когда никого нет или вообще никто не нужен. Еще хуже в компании: или говоришь без умолку, или молчишь и всех ненавидишь».
Что ж, каждый человек приходит в этот мир один и уходит один. Если бы мы утвердились в этой простой истине в юности, жить, наверное, было бы гораздо проще.
Людмилу Рыбакову я знаю 14 лет. С тех самых пор, как ее чуть было не убил муж. Коллега, писавшая о ней в далекие 90-е, передала мне ее в «наследство».
Я собиралась на крошечный остров Залита — прообраз острова в одноименном фильме, где играл Петр Мамонов. Тогда все писали об этой модной картине и о праведниках, коими полнится, по идее, русская земля.
Людмила ехала в Снетогорский монастырь Рождества Пресвятой Богородицы на Псковщине, что неподалеку от острова, где оставалась на послушание, она предложила свою помощь в том, чтобы мне добраться до Залиты.
У нас была только одна долгая ночь в поезде для разговора, когда она рассказала мне свою жизнь.
В Снетогорье нас встретила настоятельница, ее тезка, игуменья Людмила. Посмотрев на меня, она твердо сказала, что до Залиты я доберусь.
Мне было как-то смешно и непонятно: с чего бы не добраться? XI век на дворе — куча всякого общественного транспорта. И лишь потом, когда вдруг поднялась буря и автобус с туристами, куда я напросилась попутчицей, застрял на берегу Псковского озера, а в лодке, пришедшей с того берега, с Залиты, было всего одно место — для меня, я оценила эти слова.
«Матушка Людмила умерла у меня на руках. Это был 2015 год, — вспоминает сейчас Людмила Рыбакова. — Я была в Иерусалиме. Первую неделю Великого поста собиралась помолиться в Горнем монастыре. И вдруг ночью в Иерусалиме впервые за много лет повалил снег. Такого снегопада давно не знала Святая земля. Дороги в Горний были перекрыты. Ну что ж, значит, лечу домой. Последним в самолет зашел мой духовник и благословил меня на первую неделю поста в «свой Псковский монастырь». Радостная встреча с игуменьей вдруг омрачилась ухудшением матушкиного состояния. В больнице поставили диагноз — «онкология». Метастазы везде. Ей оставалось жить 40 дней Великого поста. Мне посчастливилось прожить эти дни с ней рядом, в ее келье».
В монастыре все молились, чтобы матушка не ушла до Пасхи. И она действительно умерла во вторник, на Иверскую, через два дня после Светлого воскресенья.
Сейчас Людмила Рыбакова тоже не считает, что совершила какой-то жертвенный подвиг, в пик третьей волны по собственной воле ухаживая за тяжелобольными коронавирусом. Собственно говоря, все, что происходит с ней сегодня, — суть продолжение ее прошлой жизни.
Уника новости 24.08.2021 19:56 — дата и время публикации
Как сообщает МК
Сообщение Москвичка после пневмонии начала выхаживать несчастных с коронавирусом появились сначала на Уника новости - Свежие новости России и мира. Последние новости - картина дня, политика, экономика и другие события. Фото и видео. Новости сегодня, сейчас в сми.