Тюрьма как духовная практика: Колонки общества ➕1, 01.09.2021
Эльман СолтахановФото из личного архива
«Тюрьма — это увеличительное стекло»
Словами очень трудно передать тот опыт, с которым сталкивается заключенный. С точки зрения духовной практики тюрьма — одно из благоприятных мест. С результатом ошибок своего восприятия мы сталкиваемся здесь ежесекундно. Сразу оговорюсь, что тюрьмы и лагеря бывают разные и условия содержания — тоже разные. Здесь я пишу только о своем опыте. В чем же принципиальное отличие вольной жизни от пребывания здесь? Вольная жизнь — это мутное стекло, через которое вы смотрите на себя. Тюрьма — это увеличительное стекло. То, с чем были связаны ваша жизнь и ваше представление о самом себе, уходит, и вместе с этим, словно почва из-под ног, уходит и ваш покой.
Если вы не осознаете, что окружающий вас мир — это проявление вашего ума, что это результат исключительно ваших действий и мыслей, вы превращаетесь в вечно раздраженного и недовольного человека.
Мы живем в постоянно меняющемся мире, и наше «я» тоже постоянно меняется. Но мы пребываем в заблуждении, что все это постоянно — наше «я» и мир вокруг. Разобраться в том, что относительно, а что абсолютно, мне помогли буддийские практики. Есть два варианта понимания свободы — либо это свободный выбор из того, что вам предлагают, либо независимость от ложных привязанностей и ошибок вашего ума. С точки зрения второго, первое и есть настоящее рабство, хотя и в красивой обертке.
«Главная наша ошибка — в том, что мы думаем, что с настоящим что-то не так»
У вольного человека есть много способов уйти от проблем. Конечно, и в тюрьме можно бежать от трудностей, но недалеко. На воле это сделать проще: не нравится человек — пойдете к другому, не подходит ситуация — поменяете на другую, не нравитесь сами себе — можно отправиться в бар.
В тюрьме бежать от себя трудно. Одурманить свой ум нечем: нет шопинга, кино, музыки, секса — ничего нет. Если человек вам не по душе, то от него никуда не уйти. Вас будет сводить с ума его поведение. Вам будет казаться, что причина в нем: он плохой, но изменить его вы не можете.
Вы можете только изменить свой взгляд на вещи. Понять и принять. Наше «я» желает, чтобы все вокруг было по-нашему. Других «я» для нас не существует, мы с ними не считаемся. Как сказал один лама: «В сердце своем мы и прокурор, и судья, и следователь, и полицейский, и тюрьма». Своим вниманием мы схватили человека. В сердце своем осудили его. Вынесли приговор. И вот он в темнице. А мы идем спать спокойно, даже не думая, что можем быть неправы. И думаем о том, какая сволочь этот судья, который так несправедливо осудил нас.
Я родился в Грозном. После того, как отец стал работать в журнале «Огонек» в Москве, мы переехали в столицу, где я пошел в четвертый класс. Позже в школе при посольстве Саудовской Аравии я изучал арабский язык и Коран, учился в архитектурном. В 90-х был бас-гитаристом московской постпанк-группы Alien Pat. Holman.
Я увлекался философией и религиоведением. У папы была великолепная библиотека. Мне повезло, в моем распоряжении были уникальные книги — Библия на древнегреческом с комментариями и необходимым словарем, редкие раннехристианские источники, тома по античной критике и философии постмодернизма. Был и Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона. Я читал все. К книгам у меня были конспекты. Пытался поступить в МГУ, не прошел.
В 2016 году был осужден за хранение и подготовку к сбыту наркотических средств и хранение огнестрельного оружия, на свободу должен выйти в 2027 году.
«Внутри этих стен нет ничего, чтобы сделать человека более этичным»
Первая мысль, что приходит в голову, когда попадаешь в тюрьму, — как избежать наказания. Так думает каждый — будь он преступник или случайный человек. Никто не радуется новым обстоятельствам. Я тоже не радовался и просто пытался выжить. Осмысливал происходящее, и оно казалось мне диким и абсурдным. Я думал о том, что есть человек без культуры и всего того внешнего, что она ему дает. Что остается, когда он оказывается в дикой природе, без привычных удобств и социальных костылей.
Я видел, как люди теряют человеческий облик, под давлением сложных обстоятельств ломаются, как спички. В новых неизвестных обстоятельствах человеку важно осмыслить и рационализировать новый абсурдный опыт. И важно, чтобы ваше сознание не стало при этом тоталитарным.
Большинство уже через неделю раскаивается, но даже если человек будет раскаиваться десять лет, это не значит, что он снова не совершит преступление. Внутри этих стен нет ничего, чтобы сделать человека более этичным. За лозунгами об исправлении и наказании стоят полное равнодушие и бессмысленная карательная сила.
Зачем заключенным медитироватьКак практики осознанности помогают перевоспитать преступников
«Жизнь обычного человека сводится к примитивным ответным реакциям»
Первое, что замечает в себе человек, попавший в тюрьму, — внезапная набожность. Скрытая слабость и растерянность, которая пытается скрыться за идеей Бога. Слабость, растущая из непонимания и беспомощности. Человек ищет опору, и в Боге ее многие пытаются найти. Многих утешает идея искупления. Бог для многих — только способ преодолеть трудности. В глубине души Бог человека — это его мир, и человек взывает к Нему. Мир перевернулся с ног на голову, но ум остался прежним. Люди просят Бога вернуть их к их привязанностям. Это как если бы евреи в пустыне молили о возвращении в Египет.
Конечно, я тоже молился, но в какой-то момент перестал просить и начал благодарить. С этого момента все изменилось, я вспомнил о медитации. Впервые с ней я познакомился на воле. За пару лет до ареста. Мой друг, видя мои кружения вокруг одних и тех же проблем, предложил мне посетить восьмичасовое учение о медитации. Буддизм был для меня странным язычеством. Однако после практики изменение в себе я почувствовал сразу. В большинстве случаев жизнь обычного человека сводится к примитивным ответным реакциям на раздражение извне. Вас оскорбляют — вы оскорбляете в ответ. После практики я оказался в час пик в толпе людей, и несколько человек нагрубили мне. Обычно я грубил в ответ, но тогда я с удивлением обнаружил, что вместо злости у меня проснулось чувство сострадания к ним. Как будто я увидел причину их поведения — омрачение, поразившее их, как болезнь. Мне было жаль этих людей, а моя реакция сама по себе сгладила ситуацию, и люди тоже успокоились.
Это не могло не заинтересовать. Я долго мечтал о самоконтроле, но привычки брали верх. В уме царил хаос, и он привел меня в тюрьму. Потом, спустя годы, я понимал, что тюрьма — это те обстоятельства, которых внутри себя я сильно желал, при которых осуществились те изменения, о которых я мечтал.
«В тюрьме вас изолируют не от общества, а от возможности побыть одному»
Представьте комнату в 24 метра. 10 спальных мест, 20 человек вместе годами. Ни с одним, даже самым близким человеком вы не проводите столько времени вместе. 24 часа в сутки с людьми разных культур, национальностей, воспитания и понятий. И каждый хочет, чтобы было по его. В тюрьме вас изолируют не от общества, а от возможности побыть одному. Обществом вас здесь скорее пытают. В своей камере я просидел два года и два месяца. Многое я о себе узнал впервые. Например, насколько я жесток и высокомерен.
Параллельно я молился и медитировал. Меня трудно было вывести из себя, но внутри я испытывал гнев и ненависть, и это беспокоило меня. Случались конфликты, и я медитировал, желая счастья и добра тем, кто спорил со мной. Я медитировал много, потому что и гнева было много. Со временем я стал замечать, что конфликтов становится меньше. Атмосфера изменилась. Курить стали только в туалете. Нам даже разрешили благовония.
Потом был лагерь. Сначала меня на год привезли в один, потом перевели в другой. Каждое новое место — как другая планета. Все нужно начинать заново. Лагерь совсем не похож на СИЗО. Здесь обстоятельства другие, и люди ведут себя иначе. Ради благ многие переступают через себя. Вместо 20 человек — 90 человек в бараке. Сартр когда-то сказал, что ад — это другие. И здесь вы, как нигде, соглашаетесь с этим. С того момента, как вы открываете глаза, до того, как закрываете, вы видите то, чего видеть не хотите. Самое тяжелое в тюрьме — это не стены, не ограничения. Стены тюрьмы — это люди. Они создают бесконечное напряжение. Если у кого-то не хватает духа ненавидеть открыто, они ненавидят молча или в спину.
«Все вокруг — это отражение моего ума»
Если бы не медитация и буддийское воззрение, тюрьма осталась бы для меня тюрьмой. Местом, в котором я бессмысленно проведу 11 лет своей жизни. Важным стало осознание того, что все вокруг — это отражение моего ума. Для меня начался новый этап в практике. От созерцания, успокоения и развития однонаправленности внимания я перешел к практикам бодхичитты — учению о любви, сострадании и единстве всего.
В постоянной суете и шуме очень трудно практиковать. Я узнал, что Гарчен Ринпоче, отсидевший в китайской тюрьме 20 лет, основной практикой считал тонглен (практика замены себя на других). Очень часто, когда я уставал и мне становилось плохо, я молил, чтобы все, кто испытывает что-то подобное, избавились от своих страданий и все их страдания перешли мне. Также я вспоминал слова учителя. Когда его спросили, чего он боялся больше всего, сидя в тюрьме, он сказал: «Я боялся потерять сострадание к китайцам».
Подписывайтесь на наш канал в Яндекс.Дзен.
Подготовил
Антон Чугунов
]]>