Дмитрий Чеботарёв об образах, театре и сериале «Контейнер»

На минувшей неделе видеосервис START начал показ многосерийной драмы «Контейнер», затрагивающей проблему суррогатного материнства. Одну из центральных ролей в ленте исполнил актёр театра и кино Дмитрий Чеботарёв. В эксклюзивном интервью RT он поделился впечатлениями от съёмок и объяснил, почему играть сугубо положительного персонажа может быть сложнее, чем героя с неоднозначным характером. Также артист рассказал о своих режиссёрских амбициях и об отношении к собственной популярности.

— В первом эпизоде сериала «Контейнер» ваш герой Виталя кажется чуть ли не единственным положительным персонажем. Образ будет развиваться в том же духе?

— Любой актёр должен оправдывать своего персонажа, но я считаю, что он всё-таки самый положительный, искренний человек на территории этого сценария. Поэтому, думаю, что он будет развиваться и улучшаться. Идти по этому пути.

— Вам близок такой образ? Насколько интересно было его играть?

— Очень интересно. Я играл многих двусмысленных персонажей — с «двойным дном», агрессивных, неприятных. А тут предложили исполнить роль абсолютно обычного, хорошего человека. Было очень интересно. Потому что на самом деле это непросто. Гораздо легче играть сложного персонажа: ты можешь всего накрутить, напридумывать черты характера, показать какие-то болевые точки — может быть, через внешность или через что-то другое. А тут — человек из соседней квартиры. Хороший, добрый, честный, преданный, любящий.

— Как вы попали в этот проект?

— Мне прислали сценарий и предложили прийти. Причём сначала прислали только выборку по моему персонажу. До того, как я пришёл на встречу с режиссёром, я не знал всей истории.

По сюжету главная героиня Саша зарабатывает на новую жизнь при помощи суррогатного материнства. Она переезжает к заказчикам, чиновнику и его жене, которые видят в ней лишь «контейнер» для ребёнка. Но то, что в начале казалось заботой о будущем ребёнке, вскоре оборачивается испытаниями для каждого из жильцов.

На самом деле, для актёра самое важное — что происходит с его персонажем, откуда он стартует и к чему приходит. Этого было достаточно, чтобы заинтересоваться не всем миром сериала, а именно жизнью персонажа. С его особенностями восприятия мира, ситуации с методом заработка главной героини Саши — на что она зарабатывает, как он её поддерживает.

Пришли, поболтали. На следующий день мне позвонили, сказали: «Давайте работать». Я говорю: «Давайте, с удовольствием». Всё по классике.

— Какой была обстановка в коллективе? С кем было особенно интересно работать?

— Всё было замечательно. У нас прекрасный коллектив, замечательный режиссёр, оператор. Вся группа очень хорошая. С Артёмом Быстровым мы давно знакомы, с Машей Лобановой и Филиппом Янковским снимались уже в третьем проекте. С Оксаной (Акиньшиной. — RT) познакомились, подружились с первой смены и прекрасно общаемся до сих пор.

На съёмках «Контейнера» я, наверное, впервые встретился на территории сценария и играл большие сцены с Юлией Ауг. Она сейчас задействована в спектакле нашего театра, и мы сошлись ещё и по этому поводу. Обсуждали и театр, и кино. Поэтому всё было прекрасно. Всё прошло в любви и в дружеской атмосфере.

Я надеюсь, что мои предположения — что если всё создаётся в любви, то это чувствуется через экран — будут оправданы зрительским вниманием. Какая бы сложная тема ни поднималась, каких бы сложных, неоднозначных персонажей ни играли актёры, если всё это создаётся с теплом, то это видно через экран. Надеюсь, зрители почувствуют, что нам было очень приятно работать.

— Для вас есть различие между полнометражными фильмами и сериалами? Может быть, какая-то форма интересует вас больше?

В плане формы — нет. Сериальный рынок сейчас выходит на очень высокий уровень и зачастую даже перекрывает полнометражные проекты по качеству. Другой вопрос — это выработка. В сериальном производстве больше дневная выработка, по минутам. Поэтому, мне кажется, сложнее организоваться (внутренне и с технологической точки зрения) — распланировать, чтобы успеть всё снять в определённый день. Чтобы не было переработок. А так, мне кажется, в наше время качественные и тематические границы между полнометражным фильмом и сериальным продуктом уже стираются.

— При работе над «Контейнером» удалось хорошо организовать производство?

— Да. По-моему, у меня даже было ещё что-то параллельно. И ни разу не было никакой накладки, которая смешала бы наши планы.

— Вы говорите, у вас было несколько параллельных проектов. Как у вас дела в театре? В скольких спектаклях сейчас играете, что репетируете?

— У меня очень редко бывает несколько проектов параллельно. Я стараюсь так не делать, чтобы максимально погружаться в один проект. Просто бывает, что второй начинается, когда один ещё не закончился. Стараюсь не допускать такого, чтобы брать по три, по четыре проекта параллельно, бегать с площадки на площадку и уже забывать, куда пришёл.

Из последнего, что вышло — «Сверчок» Марфы Горвиц, я играю Сверчка в этом спектакле. «Фантазии Фарятьева» — играю Фарятьева. В «Тартюфе» играю Тартюфа. В театре много работы. И, слава богу, всё ещё удаётся разводить графики и не в ущерб театру работать в кино, и не в ущерб кино работать в театре. Потому что я ни от одного, ни от другого не могу, не хочу, и (спасибо вселенной!) пока не должен отказываться.

— Вам комфортно с такой нагрузкой?

— Мне очень комфортно. Я стараюсь верно распределять ресурсы. Иногда, конечно, есть усталость — как у любого человека на любой работе. Но я занимаюсь любимым делом, и это приносит мне удовольствие. Можно, конечно, устать от получения удовольствия. Но осознание того, что я занимаюсь любимым делом, всё перечёркивает.

— Вам интереснее работать с остросоциальным материалом, который отражает насущные проблемы, или погружаться в фантастические миры?

— Мне интересно работать, простите за тавтологию, с интересными историями. Потому что всё начинается с этого. Если не будет хорошей, интересной, крепкой истории, то ты её ничем не можешь спасти — ни хорошими актёрами, ни хорошим режиссёром, ни хорошим оператором. Хорошую историю можно испортить. А плохую улучшить нельзя...

Главное — найти живого человека. И не важно, в каких он обстоятельствах. Если он межгалактический турист, то он всё равно должен быть понятен, интересен и близок зрителю, и должен находить отклик — любой. Его могут любить, ненавидеть, поддерживать или осуждать, но главное — чтобы это был живой человек. Поэтому мне прежде всего интересна история. Не важно, остросоциальная или нет. Конечно, кажется, что через остросоциальный проект легче высказаться, донести что-то до зрителя. Но я думаю, что это неоднозначно.

— По вашей оценке, в какой точке карьеры вы находитесь? Спешите ещё вырасти профессионально?

— Я всегда говорю, что я только в начале. Не спешу, иду своим путём — у каждого он свой. Спешка нужна только при ловле блох. Я размышляю, делаю какие-то шаги, смотрю в разные стороны, выбираю проекты. Пытаюсь не повторяться из проекта в проект, искать интересные истории, в которых мне хотелось бы посуществовать. Пока это шаги вперед. Надеюсь, что мне не нужно будет делать шаг назад для разбега.

— Есть у вас конкретные планы по дальнейшему развитию?

— Есть планы — наверное, как у любого артиста в России, — сняться в Европе. Может быть, ещё где-то поучиться. Продолжать честно делать своё дело.

— Кстати, по поводу образования. Вы учились на режиссёра, поставили несколько собственных спектаклей...

— Да, я учился на режиссёра всего полтора года. Потом уехал поступать учиться на актёрское. Но тот багаж, который мне успели передать мои педагоги, и то, что я уже потом сам изучал своим пытливым умом — всё это помогло мне поставить несколько спектаклей в институте в качестве педагога, и сейчас есть несколько планов по постановкам.

— Расскажите подробнее о ваших планах. Кто входит в вашу команду единомышленников, что это за театр?

— Я планирую сделать спектакль у нас, в Электротеатре Станиславский. Пока не буду рассказывать, о чём. Но там будет много музыки, много актёрской игры.

— В работе над этим спектаклем вам важно, чтобы над вами не стоял другой режиссёр?

— Просто я это всё вынашивал, сам писал пьесу. Поэтому я знаю, как я хочу, чтобы это выглядело. Как, например, Данила Козловский. Когда мы с ним работали над «Тренером», он вынашивал эту историю, с самого начала участвовал в создании сценария. Он подумал, что надо бы найти режиссёра, долго искал, а потом понял, что сам знает, как он хочет, чтобы это выглядело. И поэтому он сам это сделал, дебютировал как режиссёр.

Здесь такая же ситуация. Если появится режиссёр, то никто из нас не сможет работать полноценно. Это будет две головы. Лучше я соберу команду единомышленников, своих друзей — актёров с прекрасным творческим потенциалом, с прекрасным интеллектуальным, эмоциональным багажом. И мы вместе создадим что-то, что будет нас греть. Именно на этом проекте я считаю, что режиссёр нам, может быть, даже помешает.

— Сценарий полностью ваш?

— Да. Он собран из множества документальной информации. Действие происходит здесь и сейчас, как будто персонажи проживают свою жизнь, свою историю. Но если из сценария этого спектакля вырвать любой фрагмент и поискать в интернете, то узнаёшь, что эта ситуация или слова взяты из жизни очень известного, великого человека.

— Что касается актёрской части — можете ли вы назвать образ, в котором мало что пришлось играть, и образ, меньше всего похожий на вас в реальности?

— Это ситуация, которая касается актёрской кухни. Очень многие зрители часто не разделяют персонажа и актёра. Например, в сериале «Благие намерения» у меня ужасный — мерзкий, трусливый, злой — персонаж. Абсолютно отталкивающий, если посмотреть со стороны. А когда ты находишься на территории сценария, готовишься к работе, ты ищешь, чего же хочет этот персонаж. И понимаешь, что этот персонаж просто хочет выжить. И ты вкладываешь в этот образ свою потребность выживания. А уже дальше вступает в силу сценарий.

Когда актёр приходит на пробы, его утверждают именно из-за того, что он убедителен. Здесь и сейчас он абсолютно искренний и настоящий. Пытаться сыграть то, чего в тебе нет — полный идиотизм. Но главное — не путаться. Мерзкие качества персонажа в «Благих намерениях» (это, правда, очень негативный персонаж) — это не черты актёра. А вот желание выжить — это черта актёра.

— А никогда не бывало такого, что вам дали сценарий на ознакомление, вы смотрите и понимаете, что играть-то особо нечего?

— Бывало, да. Но я отказываюсь от таких проектов. А бывали случаи, когда читаешь и думаешь: «Это же я, это же про меня, это же я должен играть».

— Есть такой реализованный проект?

— Ни один из таких проектов не утверждали. Ни разу. У каждого своё восприятие. Каждый вкладывает в историю что-то своё. Может быть, в те моменты я неправильно воспринимал себя со стороны. Не знаю, почему это так.

Я бы не сказал, что у меня случалось полное совпадение с героем. Потому что территория сценария всё равно изобилует поворотами, и в какой-то момент ты всё равно можешь сказать: «Нет, я бы так не поступил». А персонаж поступает.

— Ваша супруга Елизавета — тоже актриса. Были ли проекты, где вам хотелось непременно сыграть вместе? Пытались уговорить режиссёров на такое?

— Мы сыграли вместе в двух проектах: в «Караморе» у Дани Козловского и в альманахе «Реальные истории». И вот сейчас должны были сниматься вместе, но не снялись.

Иногда, конечно, хочется что-то сказать. Но у нас правило, что мы этим не занимаемся. У каждого свой путь. И Лиза сама выбирает, на какие пробы ей пойти и с кем работать. Так же, как и я. Поэтому так мы друг на друга не воздействуем.

— Популярность вас никогда не пугала?

— Нет. Сейчас, с выходом «Майора Грома», появилось огромное внимание ко мне. Когда к тебе на автограф-сессию приходит 13 тыс. человек, а потом их разгоняет Росгвардия и Роспотребнадзор, конечно, очень сильно удивляет и шокирует, что такому количеству людей интересно с тобой повстречаться.

— Перед съёмками в фильме «Майор Гром: Чумной доктор» вам нужно было ознакомиться с комиксами. Скоро должен выйти фильм «Мы» по роману Замятина. А успеваете ли вы читать что-нибудь не по работе?

— Да, конечно. Я стараюсь постоянно что-то читать, пополнять свой багаж. Я достаточно много читаю дома.

В основном это современная художественная литература. Какое-то время я перечитывал зарубежную, сейчас, наверное, больше российскую. Две последние прочитанных книги — это «Рана» Оксаны Васякиной и «Поэтому птица в неволе поёт» Майи Анджелу. Абсолютно разные авторы разного времени, разных культур. До этого я прочёл «Прощай, Берлин» Кристофера Ишервуда. Я покупаю книги, о которых мне кто-то рассказывает, или за которые глаз цепляется. Стараюсь читать постоянно, регулярно. Я могу очень долго перечислять, что я за последнее время прочитал. Об этом нужно заводить отдельный разговор. Мне просто очень нравится читать.