«Остановлю, когда отвалится глушитель»: разваливающийся автомобиль и трагедия на съемках «Старых кляч»
Одной из самых спорных картин в фильмографии Эльдара Рязанова стали «Старые клячи», вышедшие на экран в 2000 году. Сам режиссер был очень доволен этой гротескной криминальной комедией и называл одной из любимых своих работ. Рязанов, снимавший кино на остросоциальные темы, просто не мог пройти мимо судьбы советских людей, не вписавшихся в реалии новой российской жизни. В новый проект он пригласил как театральных и кинозвезд, таких как Людмила Гурченко, Лия Ахеджакова, Светлана Крючкова, Ирина Купченко, Валентин Гафт, так и популярных шоуменов вроде Николая Фоменко и Михаила Евдокимова. Картина снималась за копейки, при этом не обошлось без спецэффектов и смертельных опасностей.
Смотрите комедию «Старые клячи» (2000) в среду, 22 сентября, в 23:25 и в субботу, 25 сентября, в 00:30 на телеканале «Мир».
Итак, в центре сюжета четыре героини: профсоюзная активистка, ныне торговка на рынке Лиза (Людмила Гурченко), кандидат наук и бывшая заведующая лабораторией, ныне работница автомойки Анна (Ирина Купченко), учительница, превратившаяся в продавца газет, Люба (Лия Ахеджакова), бывшая железнодорожница, торгующая пирожками в переходе, Мария (Светлана Крючкова). Женщины сплачиваются против новых «хозяев жизни», чтобы вернуть Любе обманом отнятую квартиру в центре Москвы.
Фильм родился из сценария двух молодых сценаристов Владимира Моисеенко и Юрия Федорова, который предложил Рязанову руководитель компании «Киномост» Владимир Досталь. Назывался он «Партия на четыре голоса». В сценарии, по словам Эльдара Александровича, «были намечены четыре любопытных женских характера, существовали отдельные милые эпизоды и попадались симпатичные трюки», но в целом сюжет на складывался. Режиссер обещал подумать и две недели не вспоминал об этом. И вот, во время отдыха во Франции у него случилось озарение. Проснувшись в четыре часа утра, он придумал основной сюжетный ход и название – «Старые клячи».
Задумывая новый фильм, Эльдар Александрович часто уже знал, каких актеров хочет пригласить на определенные роли. На этот раз «сразу, окончательно и бесповоротно» возникла кандидатура Людмилы Гурченко на роль Лизы. На остальные три главные роли обсуждались разные артистки, и в конце концов были выбраны Купченко, Ахеджакова и Крючкова. Причем, в отличие от напарниц, Светлана Крючкова познакомилась с Рязановым лишь перед съемками.
«Мне показалось, что я ему в жизни внешне не понравилась, – вспоминала Светлана Николаевна. – Мы сели общаться. Выяснилось, что он так же любит и знает поэзию, как и я. Несколько часов мы читали друг другу стихи. Это счастье, что попала в фильм, поработала с таким режиссером и с такими партнерами. Мне нравится, когда партнер сильнее меня. Еще Рязанов поверил в меня и предложил спеть в кинокартине. А ведь после «Большой перемены» ни один кинорежиссер не давал мне исполнять песни! На съемках я смеялась над собой и мы смеялись друг над другом, потому что поражает наша внешняя несочетаемость – все такие разные. Например, Люся Гурченко – она очень музыкальный человек и прекрасно двигается. Ира Купченко – артистка, которую никто никак не связывает с таким жанром, как мюзикл. Я – такая большая, крупная, почти круглая. И рядом со мной маленькая Лия Ахеджакова... Все это мне кажется трогательным и смешным».
Рязанов опасался, что между известными актрисами может возникнуть чувство соперничества и желание тянуть одеяло на себя, как он это называл – «террариум единомышленниц», но этого не произошло. Все актеры рассказывали, что съемки велись в душевной, дружественной атмосфере, которую часто удавалось создать Эльдару Александровичу.
«Актрисы были не только профессиональны и талантливы, но поразили меня еще и пониманием того, что фильм ансамблевый. Ни одной вспышки истерики, скандала, ячества не было и в помине. На съемках царили дружеская атмосфера, взаимопомощь, чувство локтя. Конечно, от меня требовались дополнительные усилия, к примеру, распределять реплики более или менее поровну, в мизансценах постараться не ущемить самолюбия никого из исполнительниц», – отмечал режиссер.
Роль театрального администратора Иосифа Лазовского в «Старых клячах» исполнял Роман Карцев. Актер рассказывал, что во время съемок Рязанов всегда был неприхотливым, даже толком не обедал, обходясь несколькими бутербродами за день. А Карцев любил «подкармливать» артистов и съемочную группу, например, приносил режиссеру фаршированную рыбу, которую блестяще готовила жена.
Когда выяснилось, что на зарплаты выделили мизерную сумму, от работы никто не отказался. Как известно, Людмила Гурченко была настоящим фанатом своей профессии, и главным для нее были не гонорары. Она предпочитала быть активным участником всего съемочного процесса и могла пойти на любые условия, лишь бы фильм удался. «Все равно поработаем. А зарабатывать будем в другой раз!» – заявила актриса.
«На этих съемках я оказалась в тепличных условиях, что в моей кинокарьере случалось редко, – вспоминала Лия Ахеджакова. – Все было комфортно и удобно, мне оставалось заниматься только своей ролью. Старая кляча. Ну да, мы все уже – уходящая натура. Вообще, я всегда была готова сыграть у Рязанова кого угодно: хоть клячу, хоть гудок от паровоза».
Но какие съемки фильма без опасностей? Если в другом рязановском фильме, «Жестокий романс», чуть не лишился жизни Андрей Мягков, то в «Старых клячах» пострадал каскадер, изображавший летающего жука на концерте в честь 75-летия завода «Красная труба». Съемки происходили во дворце культуры на улице Правды.
«Каскадер Сергей Воробьев летал на тросе по залу и изображал жука. Вдруг страховка оборвалась – и он упал между кресел. Страшно подумать, если бы попал на спинки кресел. Через пару недель, едва оправившись в больнице, Сергей все-таки доснимал свои трюки», – рассказывал один из ассистентов режиссера Игорь Новинский.
А Лилии Ахеджаковой и Ирине Купченко вообще пришлось нестись по дороге на разваливающемся автомобиле. Это произошло во время сцены погони, когда «клячи» спасаются от преследования. За рулем сидела Ахеджакова, Купченко – рядом.
«А машина – раритетная, старая такая колымага, – делилась впечатлениями Ирина Петровна. – Причем сцену погони снимали на Кутузовском проспекте, среди обычного дорожного движения – чтобы не собирать массовку. Мы ехали, и все от нас шарахались. Машина пищит, тарахтит, Лия за рулем закрывает глаза, а я ей кричу: «Только не закрывай глаза!». И тут от нашей машины начали отваливаться одна за другой разные детали. Мы кричим Рязанову: «Эльдар Александрович, останавливайте съемку!». А он в ответ: «Нет, подождите! Остановлю, когда отвалится глушитель». И действительно, съемка остановилась, когда у нас отвалился глушитель. Рязанов, как любой режиссер, – а они все дикие же люди – думал только о съемках. Но мы его все равно любили и все ему прощали».
В свою очередь, Рязанов оставил много теплых воспоминаний о большинстве актеров, с которыми успел поработать. Свою книгу «Неподведенные итоги» он позже дополнил главой и о «Старых клячах», в которой, помимо талантов мэтров, отметил работу Николая Фоменко:
«Быстр, легок, талантлив, остроумен, изящен. Потряс он меня и своей пунктуальностью, дисциплинированностью, точностью, готовностью как лезть под струю дерьма, так и окунаться в воду Москвы-реки. Впрочем, по консистенции эти две субстанции недалеки одна от другой. Работать с ним легко, а характер у него потрясающий – контактный, дружелюбный, подвижный. У эстрады я «одолжил» еще и Михаила Евдокимова. В ленте «Не валяй дурака...» он покорил меня своим тонким реализмом. Евдокимов отделил свою роль в кино от наработанного эстрадного персонажа, что не так-то просто. В нашей картине он сыграл сочно и колоритно, создав, как мне думается, образ очаровательного ворюги».
Особое внимание во всех своих фильмах Рязанов уделял музыке – еще до утверждения актрис, он уже знал, что за музыку в «Старых клячах» будет отвечать композитор Андрей Петров. Он сочинил семь разнохарактерных песен, три песни сочинил поэт Юрий Ряшенцев, а еще три песни написал сам режиссер: «Мчатся годы-непогоды», романс генерала «Последняя любовь» и озорную песню, которую «клячи» поют на суде. Главной же песней картины Эльдар Александрович считал «Назначь мне свиданье на этом свете...» на стихи Марии Петровых.
Рязанов признавался, что ни в одной своей постановке не испытывал такого чувства внутренней свободы, раскованности, как в «Старых клячах». Несмотря на непростые финансовые условия, фильм удалось снять чуть больше чем за два месяца.