Сериал «Ленты.ру» об отечественной поп-музыке 2000-х подбирается к самому насыщенному для России году этого противоречивого десятилетия — 2008. В него вместились и крах мировой экономики, мигом потопивший «Титаник» русского гламура, и победы на самых разных полях сражений, включая музыкальные, и даже появление невиданной прежде в этих широтах субкультуры.

Триумфатор года — Дима Билан

«Всероссийская пруха продолжается!» — главную фразу 2008-го в мае произнес в эфире Первого канала спортивный комментатор Дмитрий Губерниев. Удивительно, что к спорту она при этом прямого отношения не имела — несмотря на то, что «Зенит» только что выиграл Кубок УЕФА, хоккейная сборная выиграла чемпионат мира, а футбольная вот-вот превзойдет ожидания на Евро. Нет, на увековечивание «прухи» Губерниева сподвигли вовсе не Аршавин и Ковальчук, а парень в белой майке-алкоголичке по имени Дима Билан. Россия наконец выиграла Евровидение!

Тем интереснее, что долгожданную победу принес именно Билан, всего двумя годами ранее проигравший на том же конкурсе только финским троллям из Lordi. Чтобы не допустить повторения конфуза, Первый канал, традиционно отвечающий за организацию выступления России на Евровидении, задействовал тяжелую артиллерию в лице звездного фигуриста Евгения Плющенко и венгерского скрипача Эдвина Мартона. Плющенко нарезал вокруг Билана круги на коньках, а Мартон со своей скрипкой добавлял в это странное шоу не то классицизма, не то, наоборот, китча — как посмотреть. Да еще и продакшен победной песни Believe обеспечивал великий Тимбаленд. Надеемся, что американскому битмейкеру сообщили о победе Билана — и что ему не показали вышедший уже после Евровидения клип на Believe: в нем по какому-то несусветному сюжету Билан, Плющенко и Мартон спасали жизнь вымышленному мальчику.

Субкультура года — хипстеры

Победы победами, но событие года очевидно: это финансовый кризис, который вслед за схлопыванием ипотечного пузыря в Америке обрушился на весь мир. Россия исключением не стала, а среди утрат, вызванных рецессией, стали не только отдельные капиталы и благосостояния, но и, например, такое явление, как русский гламур. Показная роскошь резко покинула тренды и в прежнем незамутненном виде в эти широты уже не вернется. Что же ее сменило? В 2008-м стало модно, простите за тавтологию, быть модным — то есть буквально to be hip в переводе с английского. Россияне обнаружили в своих рядах хипстеров — молодежь неопределенного возраста, стройным хором нацепившую узкие джинсы (в идеале — марки Cheap Monday) и цветные лосины (сгодится и H&M), надевшую очки без диоптрий и наводнившую столицы с «мыльницами» в руках и молескинами в сумках.

Впрочем, исключительно внешними атрибутами хипстеры, конечно, не исчерпывались. Куда важнее было, пожалуй, отличавшее их стремление не отставать от культурных трендов: хипстеры стремительно превратились в основную аудиторию всех модных выставок и концертов, безошибочно могли отличить Уэса Андерсона от Пола Томаса Андерсона, следили за тем, что пишут Pitchfork, The New Yorker и «Афиша». Последняя такую любовь оценила — и на какое-то время утвердилась в статусе главного рупора русского хипстерства, увековеченном в незабвенной статье Юрия Сапрыкина «На сложных щах». Главными же местами притяжения субкультуры стали галереи «Винзавода», клуб «Солянка» и быстро выросший в масштабах фестиваль «Пикник Афиши», который уравнял в своем лайнапе привозных звезд уровня Blur или Parliament/Funkadelic и местную поросль инди-музыки в диапазоне от Tesla Boy и Manicure до Bajinda Behind the Enemy Lines и Motorama. Все эти группы, надо признать, вполне органично смотрелись бы не только на страницах «Афиши», но и в верстке Pitchfork. Некоторым, представьте себе, даже удалось туда в итоге попасть.

Шлагбаум года — Паша Фейсконтроль

Да, в 2008 году эра русского гламура спела свою прощальную песню, но перед этим успела, впрочем, прославить одного из самых колоритных своих персонажей. Паша Фейсконтроль (он же Павел Пичугин) всю середину нулевых стоял у дверей заведений промоутера Алексея Горобия, а в настоящую легенду превратился с открытием самого престижного клуба столицы «Дягилев». Дипломированный стоматолог, Пичугин не был похож на типичного вышибалу, какие обычно привечают клубную публику по всему миру — субтильный, интеллигентный, вглядывающийся в очередь взглядом, в котором ощущалась даже некоторая доброта. И тем не менее о его строгости ходили легенды: Паша Фейсконтроль лучше владельцев клуба понимал, какая внутри должна быть аудитория, и давал от ворот поворот миллионерам и авторитетам, моделям и даже звездам (расхожим был анекдот о том, как он раз за разом не пускал в одно из заведений, где работал, Ладу Дэнс).

В 2008-м редкие профессиональные качества Пичугина дождались воспевшего их поэта: DJ Smash сочинил о своем друге песню, для чего затащил фейсконтрольщика в студию и попросил зачитать в микрофон несколько фирменных фраз. А затем добавил женские реплики («Паша, хочешь секса?»), наложил на бит и даже пригласил «Дискотеку Аварию» для полноты сюжета — по которому, конечно, этим поп-звездам тоже не удавалось преодолеть барьер в лице самого строгого человека Москвы: «В кроссовках не пускаем, с пивом — тоже». Стоило DJ Smash впервые включить получившийся трек на танцполе, как клубная публика взорвалась от восторга узнавания. Мало кто в тот момент, впрочем, мог предположить, что пик карьеры Паши Фейсконтроля уже пройден. «Дягилев» сгорел еще в феврале 2008-го, гламур закончился, а Павел Пичугин скончался в 2019-м от сердечного приступа. И только DJ Smash по-прежнему в строю — и теперь записывает треки с Моргенштерном.

Помешательство года — «Ранетки»

Продюсер Сергей Мильниченко к середине нулевых уже был вполне уважаемым на поп-сцене человеком: набрался опыта с «На-На», аранжировал песни Андрея Губина, занимался альбомом Жасмин и даже вывел к известности проект, который придумал и полностью вел сам, — группу Fantasy, запомнившуюся россиянам невероятным рефреном «Ты беременна, но это временно». В 2005-м Мильниченко, впрочем, сделал неожиданный разворот — от этой, прямо скажем, лирики для взрослых к музыке детской. То есть буквально: собрал пять девчонок старшего школьного возраста, постепенно научил их владеть инструментами и вокалом, а затем предъявил публике как группу «Ранетки», натуральный подростковый герлз-бэнд, одетый так же, как обычные школьницы, и поющий о том, что заботит преимущественно пятнадцатилетних.

Слава, впрочем, пришла к «Ранеткам» не сразу, а только в 2008-м, когда на СТС начал выходить одноименный сериал, посвященный похождениям собравшихся в рок-группу школьниц. Главные роли играли участницы коллектива, героиням которых довелось и с родителями многократно разругаться, и от бандитов отбиваться, и по парням сохнуть. «Элен и ребята» по-русски — со скидкой на более нежный возраст «Ранеток». И стоило проекту попасть в эфир, как детище Мильниченко превратилось в настоящий феномен — причем, что характерно, в основном среди девочек еще более малолетних, чем сами «Ранетки»: все дети, в конце концов, хотят ориентироваться на тех, кто немного старше. Умопомешательство российских школьниц конца нулевых по «Ранеткам» было тотальным: туры по большим залам страны, бесконечные телеэфиры, поклонницы, преследующие на каждом шагу... Именно испытания славой молодые артистки в итоге не выдержали, поссорившись и между собой, и с Мильниченко. Но не в полном составе: гитаристка Наташа Щелкова, она же Наташа Ранетка, в итоге вышла за продюсера замуж.

Автобиограф года — Жанна Фриске

По состоянию на 2008 год бывшая участница «Блестящих» Жанна Фриске — уже большая звезда. Она и в составе группы выделялась, и не пропала с радаров, покинув коллектив. Кажется, именно ей удалось создать самый эффектный образ в дилогии Тимура Бекмамбетова «Ночной дозор» и «Дневной дозор», самых кассовых фильмах России середины нулевых. Ей же досталась и самая запоминающаяся сцена, в которой она за рулем алой Mazda прокатывается прямо по отвесу гостиницы «Космос». О ней не уставали писать глянцевые журналы и желтая пресса, а она, в свою очередь, никогда не стеснялась предстать в откровенном виде в очередной фотосессии. В 2005-м вышел ее сольный альбом «Жанна» с хитами «Ла-ла-ла» и «Где-то лето», а вскоре еще и фит с «Дискотекой Аварией», для которой Фриске перепела старую песню группы «Малинки».

Но, пожалуй, самым удивительным творением Фриске в нулевых стала песня под названием... «Жанна Фриске» — прежде такой уровень лирического нарциссизма позволяла себе на отечественной эстраде лишь Алла Пугачева, да и то обращавшаяся к себе завуалированным «Примадонна». Фриске же обошлась без обиняков и намеков и спела «Ты уходишь по-английски с Жанной Фриске». Что ж, могла себе позволить: более яркой поп-звезды женского пола на российской сцене в тот момент не было.

Альтер эго года — Ноггано

Жанр хип-хопа с его многословностью и плотностью психовербального потока исторически располагает и к мифотворчеству, и к лирическому раздвоению, а то и растроению личности — многие великие эмси придумывали персонажей, от лица которых зачитывали отдельные песни, а то и целые альбомы. Покойный MF Doom после личной и карьерной трагедии надел металлическую маску и перепридумал себя заново — как суперзлодея с микрофоном в руке. Ветеран нью-йоркского абстрактного олдскула Kool Keith вообще всю карьеру построил на жонглировании персонами разной степени эксцентричности — от путешествующего во времени садиста-гинеколога Dr. Octagon до межгалактического суперлюбовника Black Elvis. Рано или поздно тренд должен был добраться и до России, и вот в 2008-м уже ставший популярным благодаря лирическим песням о любви и осени Баста предъявил публике свое хулиганское альтер эго Ноггано в альбоме «Первый».

В отличие от Басты, у Ноггано не было времени погрустить о девушках и падающих листьях — слишком занят такими увлекательными делами, как разводка страховой конторы благодаря сговорчивому другу Жоре («Застрахуй братуху»), побеги из дурки и от ломки («Дурка»), ну и, наконец, тягостное ожидание отправленного на размутки и куда-то запропастившегося вследствие непреодолимых обстоятельств товарища («****** насос»). Лихая читка, пацанский сленг, отсутствие цензуры и особенно самоцензуры — нет, в общем, ничего удивительного, что с явлением Ноггано Баста разом обрел не только популярность, но и самый настоящий пацанский респект. С тех пор его авторитет оспаривали только Децл и «Немагия» — и для всех них это заканчивалось унижением.

Художники года — «Кровосток»

Вообще, нетрудно догадаться, на чей успех насмотрелся Баста, решаясь вывести на свет божий Ноггано. Во второй половине нулевых московская группа «Кровосток», легитимизировавшая в русском рэпе гротескные байки об ультранасилии и пронзительные заметки из жизни употребляющих, уже давно переросла статус локального феномена и превратилась в коллектив воистину народный (о чем показательно говорит тот факт, что громко звучали голоса о том, что «Кровосток» уже не тот). В 2008-м у «Кровостока» вышел третий альбом «Гантеля», который доказал, что быть шуточным проектом на одну-две пластинки группа отказывается и что русская жизнь настолько полна абсурда и крови, что хватит на всю карьеру.

Сомнения критиков («Афиша» объявила «Гантелю» «враньем и мерзостью») объяснялись понятно, хоть и смехотворно: «Кровостоку» по сути предъявляли за отсутствие аутентичности, этого вечного маркера «тру или не тру», по которому почему-то в определенных снобских кругах принято судить о качестве рэпчика, но не, например, современного искусства. Такие претензии к «Кровостоку» забавны вдвойне, потому что именно из арт-кругов его участники Шило, Dr. Фельдман и Фантомас-2000 и вышли. Арт-проектом, по большому счету, «Кровосток» и был. И если на первом альбоме «Река крови» этот арт-проект блестяще переносил на русскую почву поэтику гангста-рэпа и тем самым его пародировал, то на последующих пластинках Шило и компания уже принимали — не без сопротивления материала, но тем не менее — хип-хоп как свое полноценное, а не временное средство выразительности. На «Гантеле» с ее кровавыми рассказами о поездке за «метиком и планом» к цыганам («Колхозники») и гимнами асоциальному образу жизни («Быть плохим») «Кровосток» добился органичного баланса между серьезностью и издевкой, реальным и искусственным, хип-хопом и искусством — и с тех пор уже этот баланс не терял.

Хитмейкер года — Noize MC

В 2008-м свой первый альбом выпустил один из будущих столпов русского рэпа (и, пожалуй, главный в этом жанре апологет гитар и живого звука) Noize MC, он же Иван Алексеев. Пластинка получила дерзкое для дебютанта название Greatest Hits Vol. 1. Что ж, нарабатывавший себе репутацию фристайлера от бога уличными концертами на Арбате и участием в онлайн-баттлах на hip-hop.ru Алексеев не то чтобы слушателя обманул: хитов на альбоме действительно хватало, от «Песни для радио», в своей иронии над вечными музыкальными ценностями идейно наследующей «О любви» «Чижа и Co» (группы, которую Нойз впоследствии и сэмплировал, и приглашал на коллаб), до лирической оды московским окраинам «Кантемировская» (лучшая строчка — «И вот я здесь, убитый в мясо»).

Проще говоря, материал был живой, вполне естественно ложившийся на поп-роковый звук и располагавший расслабленностью текстов, которые вместе соединялись в пейзаж Москвы конца нулевых глазами молодого человека, одинаково сильно любящего филологию и бульбуляторы. Нойза заметили — и принялись делать из него звезду; даже сняли клип на «Песню для радио», в котором обнаженного Алексеева окружали не менее нагие девушки. Не сказать чтобы не получилось — народная любовь не просто настигла артиста, но и как следует шандарахнула его по голове. Да так, что, можно сказать, вся последующая карьера Noize MC выглядит попыткой эту любовь оправдать, тем более отчаянной, чем старше становится фристайлер с Арбата.

А ля рюс года — «Потап и Настя»

Попыток поженить модный за океаном жанр R&B со специфическими реалиями русской жизни (причем скорее в ее провинциальном изводе) в середине нулевых хватало: именно на этом, например, сделали себе первую славу певица Елка и дуэт белорусского рэпера в кепке Сереги и певицы Бьянки. Но по-настоящему сорвать куш на «русском народном ар-эн-би» смог артист, который на того же Серегу смотрел как на пример для подражания. Украинский рэпер Алексей Потапенко по состоянию на 2008 год приближался к отметке в тридцатник, а популярность и деньги никак не приходили. И Потапенко решил идти ва-банк, а именно плюнуть на репутацию серьезного хип-хоп-артиста и начать сочинять музыку с несколько большим коммерческим потенциалом. И с женским вокалом.

Так свет увидел проект «Потап и Настя», в который Потапенко на кастинге нашел юную певицу Анастасию Каменских и в котором сам экс-рэпер выполнял роль не только одного из двух фигурантов музыкального диалога полов, но и рулящего всеми процессами идеолога. Популистский подход к созданию поп-музыки распространялся и на лирику, в которой легко уживались заморские twerking-twerking и экстремальные игры с русским языком («Чумачечая весна»), и на имидж, позволявший Насте органично представать перед публикой как в облике стриптизерши, так и в кокошнике. Немедленно нагрянувший успех дуэта красочно описан на странице «Потапа и Насти» в русской Wikipedia: «Всенародная любовь лилась потоком горной реки». Принесет среди прочего этот поток паре и счастье в личной жизни: через десять лет Потапенко и Каменских сочетаются узами брака.

Мем года — «Стекловата»

Во второй половине нулевых стремительно набирает мощь и влияние на умы YouTube, который становится главным на планете хостингом самых разнообразных видео — включая, конечно, и ролики, которые по тем или иным причинам вызывают у зрителей истерический смех, а значит, обладают невероятным вирусным потенциалом. Не исключение и русский сегмент YouTube, в котором быстро появляются свои мемы и их незабвенные герои, от попавшихся на выращивании определенных растений и редком ораторском мастерстве братьев Агаповых до «водилы Ярика», выехавшего в деревню на родительской машине. Не обходится и без поставщиков музыкальной феерии — так вирусным становится клип, в котором четверо молодых людей старшего школьного возраста и откровенно детдомовского экстерьера ломающимися голосами поют песню-поздравление с Новым годом.

Эта четверка — группа «Стекловата», созданная человеком, который в 1980-х приложил руку к появлению «Ласкового мая» и с тех пор не мог остановиться, создавая подростковые поп-проекты с участием сирот один за другим. Сергей Кузнецов стоит за такими группами, как «Мама», «Чернила для пятого класса», «Чернильное небо», «Новые формы», «Радуга ночью», «Ангел и кот». Ну и, конечно, за «Стекловатой», свою новогоднюю нетленку вообще-то записывавшей как поздравление для других детдомовцев. С чистыми то есть помыслами, которые интернет поспешил высмеять. Но, к счастью, и не только: теперь в сети можно найти десятки каверов на «Новогоднюю» на самых разных языках, а в какой-то момент ее записала даже группа Serebro.

Создано при поддержке ИРИ