В Самаре поставили "Игроков" Шостаковича
Появление оперы в Самаре называют ее "вторым рождением". В 1990-е режиссер Юрий Александров поставил в Санкт-Петербурге спектакль "Игроки-1942", в котором соединил музыку Шостаковича и переписку композитора с либреттистом Исааком Гликманом. Та постановка получила "Золотую Маску" и уже не идет в Петербурге. Зато возродилась в нашем городе под режиссерским надзором Юрия Александрова. Возможно, с небольшими изменениями, но, судя по рецензиям на "Игроков-1942", все принципиальные ходы придуманы в 1996-м. - Лет тринадцать назад, когда работал с Юрием Александровым, я дирижировал этим спектаклем в театре "Санктъ-Петербургъ Опера", - рассказывает худрук и главный дирижер театра Евгений Хохлов. - Я почувствовал, что его нужно показать там, где скрупулезно восстанавливается атмосфера эвакуационного периода Дмитрия Шостаковича. Когда приехал в Самару, сразу стал грезить этой постановкой. Думаю, она будет продолжать жить здесь, ведь в Петербурге спектакль уже не идет. В версии Александрова на сцену выходит сам Шостакович (концертмейстер оперной труппы Роман Ерицев). Выставляет рядом бюсты Ленина и Чайковского (видимо, они обозначают противоречие между требованиями времени и вечностью) и садится за рояль, где проводит почти все действие. В письмах Гликману композитор жалуется, что живет очень плохо, терзается по оставшимся в Ленинграде друзьям и родственникам, называет себя посредственным композитором. Седьмая симфония и опера "Игроки" тоже упоминаются в этих текстах. Граница между Шостаковичем и миром персонажей проницаема - то у него чаю отопьют, то сам композитор начинает бродить по сцене. Вопреки обещанию в анонсе, спектакль не раскрывает нам, почему автор бросил оперу, написав первые 40 минут, если не считать, конечно, объяснением появление на сцене персонажей "из органов". В музыковедении признано, что опера получалась слишком длинной. До основной части, написав уже немало, композитор так и не добрался. Поэтому и бросил. Тем не менее опера на гоголевский сюжет, пусть и в обрубленном виде, - отличный материал для игры. Даже музыканты оркестра вместе с персонажами появляются из зала. Дирижер одет в офицерский китель и тоже пару раз участвует в действии. Колоритный музыкант с пейсами играет ему на балалайке-контрабасе, а Евгений Хохлов дирижирует, размахивая едой (режиссеры не в первый раз задействуют худрука Самарской оперы в сюжете). Солисты тоже от души используют возможность поиграть в плутов, облапошивших плута. Живчик Кругель (Анатолий Невдах), франт Утешительный (Степан Волков), пронырливый Швохнев (Андрей Антонов) за написанный Шостаковичем кусок оперы как раз успевают сговориться с Ихневым (Артем Мелихов, Мариинский театр). Мол, свой своего видит издалека, давайте работать вместе. Гаврюшка, слуга Ихарева, в исполнении Георгия Шагалова предстает переодетым в простонародную одежду чекистом, докладывающим по телефону, сколько у барина лакеев и кучеров. Позже Утешительный будет, как на допросе, рассказывать уже не шифрующемуся сотруднику органов историю с облапошенным помещиком. В общем, тема давления государства приходит в спектакль из жизни Шостаковича и заметным образом вплетается в гоголевский сюжет.Возможно, во время первой постановки оперы появление чекистской куртки среди игроков казалось революционным. Теперь же соединение костюмного спектакля с литературной композицией не выглядит оперой XXI века даже на нашем не очень продвинутом региональном фоне. Было бы здорово увидеть на самарской сцене актуальную версию, а не придуманную четверть века назад концепцию. Хотя появление в репертуаре редко исполняемой оперы можно только приветствовать.
