Фигурное катание: в чём минусы программы Камилы Валиевой «Болеро» — анализ, сравнение с Загитовой, история произведения
Камилу ведут по чемпионскому пути Загитовой, но их ситуации слишком разные. Объясняет Андрей Журанков.
Третий чистый четверной и через пару минут выброшенные вперёд руки в финальной позе на последнем такте великого «Болеро» – Камила Валиева открыла олимпийскую гонку. Теперь каждую неделю фаворитки будут сменять друг друга в этом заочном допекинском рейтинге, а вот на какой позиции в нём окажется Валиева после Финала Гран-при – лично для меня это главная интрига всей олимпийской прелюдии. И скажу сразу, меня смущает «Болеро»…
Ловушка Мориса Равеля
Есть в фигурном катании темы затасканные. Есть заезженные. Есть замученные и замучившие зрителя. А есть требовательные. И это «Болеро» Равеля! Старинный испанский танец, положенный им на неменяющийся монотонный ритм, расцвеченный восточной мелодической фразой, исполняемый на фоне кирпичного завода великой русской танцовщицей. Что ещё более сюрреалистичного можно придумать! Кстати, в 1928-м сюрреализм был на пике. Смешение сна и реальности, психоанализ Фрейда, работа с подсознательным, освобождение духа от материального, а страсти от тела – этим было пропитано самое модное искусство 20-х. В какой степени сюрреализм повлиял на Мориса Равеля, лучше знают его биографы и музыковеды. Но гипнотическое воздействие двух повторяющихся тем, развивающихся только в оркестровке, с первого же исполнения заставило зрителей забыться и очнуться уже в моменте высочайшего чувственного финала. И в этом ловушка Равеля для всех, кто когда-либо брался за его 15-минутный балет. Если танцовщик не выражает скрытый драматизм музыки, не накачивает монотонный ритм амплитудой личной энергетики и силой своей страсти, то ритм его забьет. Гипноз не случится.
«Болеро» Валиевой казалось экспериментом
Когда в 2020-м юниорка Валиева представила свою произвольную вариацию под музыку Равеля, гипноза не было. Первая реакция – зачем?! Зачем этим изумительным пластичным рукам ломанные линии? Зачем этим уникальным балетным ногам нарочитая резкость? Зачем несвойственная ей хореография? Камила, да простите мне высокопарность, — как сказал поэт, гений чистой красоты! Такой чистоты, эстетики и в то же время амплитуды линий не было ни у кого, даже у Костнер, Ким Ён А и Мики Андо. Талант и пластическая уникальность Валиевой обещают новое балетное качество программ. А тут в 14 лет «Болеро».
Внутренний диалог закончился компромиссом. Наверное, это правильно — посмотреть столь юную и столь одарённую девочку в новой хореографии, попробовать в другом стиле, нащупать артистический диапазон. Год был предолимпийский, сезон пандемийный. Самое время для экспериментов. Но когда летом стало известно, что «Болеро» оставлено на олимпийский сезон, отсылка к Пхёнчхану выскочила сама собой.
Тутберидзе обладает чутьём на успешные идеи
У больших тренеров есть редкая способность – входить в одну реку и дважды, и трижды. Спорт издевательски цикличен, как мелодический рисунок у Равеля. Методы и подходы, которые дают результат, тиражируются, видоизменяясь под нового спортсмена лишь в нюансах. Обсуждая тренерский успех Тутуберидзе, я бы обратил внимание на её талант придумать и воплотить идею. Она чувствует, какая сработает, а какая нет. И какая фигуристка может исполнить задуманное ею. В 2013-м она придумывает лучшее ледовое прочтение «Списка Шиндлера», благодаря которому Юлия Липницкая останется в истории фигурного катания. Потом были программы-истории Евгении Медведевой.
А затем Тутберидзе задумывает абсолютно новаторскую программу и решает, что выкатает её тогда ещё 14-летняя Алина Загитова. Так появляется легендарный «Дон Кихот» со всеми прыжками во второй половине. И ведь как они ложились на музыку Минкуса и темперамент Алины. А дальше Этери Георгиевна оставляет юниорскую программу на первый взрослый сезоне, он же олимпийский, и это срабатывает. В Корее шедшая второй становится первой.
Спустя четыре года всё повторяется до мелочей: вторая фигуристка группы переходит во взрослые со своей юниорской произвольной, и это снова олимпийский сезон. И это значит… Ровным счетом ничего. Щербакова — это не Медведева, хотя один «мир» выиграть успела. Группа разрослась, и кто в ней какой номер однозначно не скажешь. Но главное отличие в том, что «Болеро» не «Дон Кихот», той магии, какая была у «красной балерины», пока нет.
«Болеро» Валиевой пока не погружает в гипноз
Окончательные выводы делать рано. В программе идут изменения. Поменялся рисунок в начале, другой выход из первого вращения, в некоторых связках добавили рук, две связки переставлены местами, переделана дорожка шагов, изменилась связка двух финальных вращений – с учётом новых прыжков это на 50% другая программа. Но драматургия осталась прежней – Валиева в сюжете танца сразу уже где-то в середине, завязку пролетели, перипетии не заметили, и мы уже где-то возле кульминации, а вот и финал. Нет плавно нарастающего внутреннего напряжения, заложенного композитором.
В прошлом сезоне был другой костюм, отсылающий к образу змеи, гипнотизирующей своими маятниковыми покачиваниями. В Финляндии Камилла вышла в чёрном с красным, что явно говорит об испанской теме. В чёрном и красном танцевала Ида Рубинштейн, для которой Равель написал эту музыку. Балет 1928 года был восстановлен 80 лет спустя и исполнен Илзе Лиепой. Поразительно, но «Болеро» — балет статический, большая часть танца развивается на одном месте. Эта особенность перешла и в следующую эпохальную версию, Мориса Бежара. Но он уже отказался от Испании как темы. В его прочтении всё строилось на нарастании страсти и внутреннего огня. Бежар видимо разгадал секрет Равеля и утверждал: чтобы танцевать «Болеро», надо раздвоиться – ноги исполняют ритм, а верх, тело и руки, отображают мелодию. Его хореография стала эталонной и именно её взяла за основу Каролина Костнер, в 25 лет рискнувшая создать своё ледовое «Болеро». В программе Валиевой не читаются ни Рубинштейн, ни Бежар, и её постановщики имеют на то полное право. В конце концов у Торвилл и Дина тоже было своё оригинальное прочтение этой загадочной музыки. Но они своей вязью на льду и ускоряющимся по ходу программы скольжением сумели главное – загипнотизировать всех. За год, что Валиева катает эту программу, я гипноз не испытал ни разу. Некоторые говорят, что в Финляндии было близко. Да, наверное, близко, но гипнотическое воздействие либо наступает, либо ты испытываешь разочарование – вроде как настроился, а эйфории не было. Этери Георгиевна, я хочу кайфануть! Я хочу выдохнуть, насладиться несколько секунд моментом… и потом вскочить в порыве! Я хочу как в Сараево в 1984-м (о, великие Торвилл и Дин!) или как в сезоне-2013/14 (Каролина, ты незабываема!). Это «Болеро»! Его нельзя по-другому! Но пока не получается.
