Войти в почту

Ирина Розанова: в «Самке богомола» я такая страшная, монстр, животное

Видеосервис START выпустил новый сериал «Самка богомола» режиссёра Нурбека Эгена. По сюжету серийная убийца Жанна Дронова по прозвищу Самка Богомола отбывает срок в колонии строгого режима за убийство восьми человек. Она убивала только мужчин: педофилов, насильников и неверных мужей. Когда на свободе у неё появился подражатель, Жанна согласилась помочь следствию вычислить преступника, но при условии, что посредником между нею и полицией будет её сын, с которым героиня не общалась 20 лет. В эксклюзивном интервью NEWS.ru исполнительница главной роли — народная артистка России Ирина Розанова — рассказала, зачем она согласилась на роль маньяка в сериале «Самка богомола», страшно ли играть в истории про «расчленёнку», какой ролью дочери осталась недовольна её мать и почему актриса категорически не хочет работать в репертуарном театре.

«Ни Нагиева, ни Собчак не смотрела»

— Дмитрия Нагиева, сыгравшего в сериале Чикатило, за роль маньяка критиковали многие — и коллеги, и зрители. Волну общественного недовольства вызвала и Ксения Собчак, которая взяла интервью у скопинского маньяка. Обоих обвиняли в том, что, показывая на экране преступников и убийц, они их героизируют. Вы, сыграв «женщину-потрошителя», готовы к критическим выпадам?

— Так получилось, что я не смотрела ни то, ни другое (ни сериал с Нагиевым, ни интервью Собчак. — NEWS.ru), но во время съёмок «Самки богомола» насмотрелась огромное количество зарубежных тематических картин: английских, скандинавских. Мне было интересно, как они придумывают и снимают (такого рода киноистории. — NEWS.ru). Хочу шире смотреть на мир. Я против рамок.

Я сыграла в довольно большом количестве картин (в фильмографии Ирины — порядка 200 ролей. — NEWS.ru).

Разные роли были— от «интердевочки» и ткачихи до депутата и советского министра культуры Фурцевой. Артисту интересно играть разных персонажей и в разных жанрах. Сложных отрицательных персонажей играть всегда интересно, они более драматичны, с ними больше возможностей, чем с положительными героями.

Зная Нурбека (Нурбек Эген, режиссёр «Самки богомола». — NEWS.ru), который работает в жанре художественной мистики, не думаю, что наша картина будет документально страшной. Пока мне удалось посмотреть всего одну серию «Самки богомола» на «Кинотавре». И, вы знаете, мне кажется, получилось не хуже американского кинематографа. С нетерпением жду остальных серий. Особенно хочу посмотреть несколько моментов, где в Жанне проявляется нечто нечеловеческое, звериное.

«Муляжи трупов меня не пугают»

— А в сценах с «расчленёнкой» страшно играть?

— Пока не буду раскрывать всей интриги о «расчленёнке». Скажу только, что собралась потрясающая съёмочная группа — продюсеры, режиссёр, художники, костюмеры, гримёры, оператор. Команда всегда была важным для меня фактором. Возможно, даже важнее самого материала и сюжета, ну только если то и другое не откровенная лабуда.

Мы весело снимали. Вспомнить хотя бы одну из сцен, назовем её «Истерика маньяка». Как же мы хулиганили! «Расчленёнка, да? А кровь текла... медленно, густая, красная, вкусная». Думаете, мы это серьёзно? Нет, конечно.

Я выросла в театре, там работала моя мама (Зоя Белова — народная артистка РСФСР, служила в Рязанском областном театре драмы. — NEWS.ru). Среди декораций валялись головы дракона из папье-маше. Ну а тут кино про маньяков. Декорации, муляжи трупов меня не пугают.

— Что было самым сложным для вас в процессе подготовки к роли?

— Придумать образ, какая она — Жанна. Не какая серийная убийца, а какая она мама.

Может ли вообще идти речь о материнстве, если сын оказался брошен, тоже стал её жертвой в какой-то степени? Для неё это большая трагедия. Говорить об этом серьёзно сложно. Это страшные вещи. Извините за шутку, но одна моя мама-героиня на идише разговаривала (в фильме Валерия Тодоровского «Одесса». — NEWS.ru), другая вот трупы расчленяла.

В паузах пощёлкала себя на телефон — ну такая страшная дама, монстр порой.

— В процессе съёмки нашли ответ на вопрос, в какой момент и почему в человеке просыпается зверь?

— Нашла. Это же явное заболевание, отклонение. Жанна — искалеченный человек со сломанной душой. Она выбрала месть, стала по-хищнически расправляться с мужчинами за все их грехи. Даже то, как она убивала — очень изощренно и демонстративно, говорит об очень больной, раненой психике.

«Снималась с Джигарханяном в тюрьме с настоящей парашей»

— Вы ведь видели таких искалеченных людей лично, когда снимались в реальных тюрьмах?

— Да, это правда. Например, с Арменом Борисовичем Джигарханяном мы снимались в «Матросской Тишине» (несколько эпизодов для фильма «Биндюжник и король». — NEWS.ru) — известном следственном изоляторе, в камере с настоящей парашей.

И выступать доводилось в местах не столь отдалённых. И мама моя выступала — в советское время артисты нередко выезжали на творческие встречи к реальным заключённым. Мама рассказывала, что после одной из таких творческих встреч заключённый довольно долго писал ей письма, трогательные, с долей романтики: «Вы мой учитель...» Мама удивлялась: «Интересно, чему я его могла научить, негодяя?»

В тюрьмах находятся живые люди, и реальные истории заключённых, которые мне там рассказывали, гораздо страшнее истории нашей «Самки богомола».

«Была бы в шоу-бизнесе — давно пошла бы по пластическим хирургам»

— Премьера сериала «Самка богомола» состоялась на видеосервисе START. Съёмки для кино, телевидения и онлайн-платформы сильно отличаются?

— Сейчас другие темпоритмы, в отличие от, к примеру, советского кинематографа, когда одну картину могли позволить себе снимать год-полтора. А если по каким-то причинам «сцена не шла» (не получалась у артистов), режиссёр останавливал съёмку: «Снимем в другое время». Сейчас нет возможности перенести, дождаться более подходящего, условно говоря, настроения. Надо быть готовой всегда. Это порой энергетически непросто. Но когда вливаешься в этот ритм, он уже не пугает.

Съёмки для платформ дают, конечно, больше свободы. Ребята постоянно экспериментируют и с темами, с жанрами, хронометражем, придумывают форматы. За ними, мне кажется, будущее.

— К ролям мам и бабушек, которых теперь играете всё чаще, спокойно относитесь?

— Когда-то давно сыграла в картине режиссёра Юрия Мороза «Женщины в игре без правил». Очень хорошая киноистория, я её люблю. Мою дочку играла Даша Мороз (актриса Дарья Мороз, дочь режиссёра Юрия Мороза. — NEWS.ru). По сценарию её героиня рожала.

На съёмочную площадку в Минске привезли 11-месячную девочку. В одной из сцен я ей говорю: «Ну, иди к бабе на ручки... Ой, какая умница, моя девочка». Когда прозвучала команда «Снято!», я заметила вслух: «Так, стоп! Это я впервые бабушку сыграла?» На что Юра Мороз ответил: «А переход случился незаметно».

Я же не в шоу-бизнесе работаю. Была бы в нём, наверное, уже пошла бы по пластическим хирургам. Потому что артист эстрады должен хорошо выглядеть. А я никому ничего не должна. Наоборот, играть возрастные роли даже интереснее, а морщины в помощь.

В «Самке богомола» некоторые планы смотрю — моя Жанна там просто животное, шея переходит в спину... После очередного съёмочного дня, глядя на монитор, говорю режиссёру: «Нурбек, какой кошмар!» «Тебе не понравилось?» — спрашивает он. «Ещё как понравилось!» — отвечаю. Очень жизненно получилось. Она же в тюрьме сидит. С чего ей быть раскрасавицей?

«Я слишком люблю свободу, чтобы работать в репертуарном театре»

— Вы оканчивали театральный институт и работали в нескольких театрах. Но кинематограф в вашей жизни присутствует значительно в большей степени. Почему ушли из театра и не хотите ли вернуться?

— Меня часто зовут и в репертуарный театр, и в антрепризы. В репертуарный точно не пойду — я слишком люблю свободу.

Есть артисты, которые не могут без театра. А есть, которые не могут без кино. В кино сейчас, наверное, шире круг возможностей. Появляются интересные современные проекты — и с технической точки зрения, и с жанровой. Любопытно экспериментировать, чувствовать время. В советскую эпоху в кино было гораздо больше рамок.

Однажды, помню, после очередной кинопремьеры (это была классика в современном изложении) мне позвонила мама. «Ну что? — недовольно сказала она. — Я посмотрела. Денег заработала? Прекрасно!» И положила трубку. Зная свою маму, я понимала, что не мог ей, как сейчас дети говорят, «зайти» такой переворот её любимой классики. Не мог.

Времена меняются, ничего удивительного в этом нет. Мы в своё время тоже воевали со старшими и мечтали быть свободными. А сейчас я сижу на балконе небольшой гостинцы в местечке Алупка в Крыму, куда приехала сниматься в новой картине и заодно отдохнуть, любуюсь потрясающими видами на море, на Воронцовский дворец. Вспоминаю, как приезжала сюда в детстве отдыхать с родителями, а позже — на съёмки. Беседую с вами по телефону о «Самке богомола»... А раньше не было мобильных телефонов и многого того, что есть в нашей жизни сейчас. Но тогда было своё что-то хорошее. Я умела получать кайф от жизни и профессии в то время — умею это и сейчас.