И все-таки он верил: 120 лет со дня рождения Михаила Ромма

В этом году исполнилось 120 лет со дня рождения и 50 лет со дня смерти Михаила Ромма — режиссера картин «Девять дней одного года», «Ленин в октябре» и других. Вспомним этого человека-легенду.

Миша Ромм появился на свет в Иркутске 24 января 1901 года. Родители его были ссыльными: бактериолог Илья Ромм распространял подпольную литературу, за что его в 1898 году отправили в Сибирь; жена Мария, врач, отправилась вместе с ним. В 1902 году в семье детей стало трое: кроме старших Саши и Миши появилась еще и Ида. В 1907 году семье разрешили вернуться в Москву, и Мишу определили в гимназию Кирпичниковой, где кроме языков учили и всяким художествам. Миша Ромм прекрасно лепил и рисовал и после гимназии отправился в училище живописи, ваяния и зодчества, где учился в мастерской Анны Голубкиной.

Но потом грянула революция. Отцовские уроки не прошли даром: Ромм без колебаний занял сторону большевиков и честно работал на благо советской власти все первые годы ее становления. Когда жизнь более-менее вошла в спокойное русло, он вернулся на свой скульптурный факультет, ставший ВХУТЕМАСом, Высшими государственными художественно-техническими мастерскими, но, оставшись недовольным своей работой для выставки в Парке Горького, учебу забросил и даже не пришел за дипломом! Теперь он увлекся переводами классики, пробовал и писать, причем одну из пьес показал Эйзенштейну. Тот ее раскритиковал, но многогранность Ромма оценил — не зря же позже он предложит ему сыграть роль в «Иване Грозном», причем какую — Елизаветы! Пробы, кстати, Ромм прошел на ура, но «наверху» мужчине играть женщину не разрешили.

После смерти отца в 1929 году семье нужно было помогать. Миша был готов на все: рисовал плакаты, переводил, а затем попал по случаю в комиссию, которая изучала, как реагировали на фильмы дети. И вскоре кино захватило его. Несколько картин он выучил наизусть, до деталей, и решил, что будет сценаристом.

Увы, его сценарии (10 штук за один лишь 1930 год!) не вызвали ажиотажа, но режиссер Александр Мачерет пригласил Ромма на место ассистента и затем дал ему рекомендацию на киностудию. В 1933 году Михаил Ромм приступил к съемкам картины «Пышка» по новелле Ги де Мопассана. Позже он честно признавал, что если бы не оператор Борис Волчек, неизвестно, что из картины вышло бы: сам Ромм лишь к концу съемок начал ее «чувствовать». Но фильм получился удачным.

И когда в 1936 году Сталин захотел увидеть советскую версию «Потерянного патруля» Джона Форда (идеологически верную, с действием в пустыне и противостоянием пограничников и басмачей), ее поручили Ромму. Картину назвали «Тринадцать». Он и не догадывался, в каких тяжелых условиях будут проходить съемки: 35 человек из 52 членов съемочной группы заболеют дизентерией, в и без того жаркой пустыне жара будет достигать 70 градусов. А еще он не думал, что встретит в этом аду свою любовь — актрису Елену Кузьмину.

...Пленка оказалась поцарапанной песком, звук — плохим. Он дорабатывал фильм «в нервах»: Сталин не любил ждать. В итоге картина вышла, но Ромм так осточертел руководству «Мосфильма», что его уволили.

…Семью нужно было кормить: с Еленой в его дом пришла и ее дочка Наташа, которую Ромм полюбил и удочерил. Первое же предложение поработать он воспринял с восторгом: летом 1937 года глава Госкино Борис Шумяцкий поручил ему снять фильм о Ленине. Условия жесткие: четыре месяца на съемку, надо опередить «Ленфильм», тоже снимавший фильм о Ленине!

Ромм понял: победа принесет успех, провал — гибель. Он доработал сценарий Алексея Каплера и начал съемки.

...В роли Ленина Ромм видел только Бориса Щукина. Но тот уже готовился к съемкам на «Ленфильме».

Ромм снял все эпизоды без «Ильича» и пошел ва-банк: написал Сталину. Щукина освободили на месяц от работы у «соперников». Два последних месяца Ромм вообще не ложился спать. Премьера состоялась 7 ноября, в годовщину революции, в Большом театре. Сталин зааплодировал первым. После этого Ромм снял «Ленина в 1918 году» и получил Сталинскую премию.

Честный, верный пропагандист? Да. Но уже тогда ему смутно хотелось чего-то иного. Но война отодвинет его от творческой работы — он станет худруком Государственного управления по производству фильмов. И только в 1943 году, после понижения в должности изза бесконечных конфликтов с чиновниками, он получил возможность заниматься любимым делом.

…«Человек № 217», «Русский вопрос», «Секретная миссия», «Адмирал Ушаков», «Корабли штурмуют бастионы». Он снимал разное кино и, по-прежнему верный строю и стране, понимал, что происходит, и потому вздрагивал, когда у дома ночью останавливалась машина или ночью звонил телефон.

После картины «Убийство на улице Данте» он принял решение отныне снимать только о том, что волнует его — как человека. Тогда и раскрылся его огромный талант — он снял легендарный фильм «Девять дней одного года» — тончайшую картину, которая вызвала в обществе бурю обсуждений. А потом ему предложили снять документальный фильм о нацизме. И в 1965-м вышел знаменитый «Обыкновенный фашизм» — не теряющий, увы, актуальности и спустя десятилетия…

В 1966 году подпись Михаила Ромма появилась под знаменитым «письмом двадцати пяти»: он, как и Сахаров, Капица, Чуковский и другие, выступил против реабилитации Сталина.

...У него была мечта — снять проект «Мир сегодня», об истории ХХ века. Материал для ленты уже был отобран, но 1 ноября 1971 года Михаила Ромма не стало. Картину завершали его ученики: Герман Лавров, Элем Климов, Марлен Хуциев. Она вышла в свет в 1974 году под названием «И все-таки я верю» . Ромм и правда верил — в силу разума, мощь страны и добро, которое побеждает...

Каким был Михаил Ильич Ромм в жизни, вне камеры, рассказывает его правнучка Елена Аллилуева.

— Елена, объясните связь между Роммами и Аллилуевыми.

— Моя бабушка — Наталья Борисовна Кузьмина, дочь режиссера Бориса Барнета и актрисы Елены Кузьминой. Михаил Ромм, женившись на Кузьминой, удочерил Наташу. Она выросла и превратилась в красавицу и хорошего врача-кардиолога и вышла замуж за моего деда, Александра Павловича Аллилуева. Он, тоже врач, работал до последнего времени и умер от ковида в этом году, ему было 90 лет.

Его отец Павел был братом жены Сталина — Надежды. Именно он подарил Надежде тот злосчастный пистолет, из которого она застрелилась после ссоры со Сталиным.

Кстати, иногда одни и те же люди становились важными персонажами и в жизни Аллилуевых, и в жизни Роммов, причем до того, как эти семьи породнились. Так, Алексей Каплер, много работавший с Роммом, познакомился со Светланой Аллилуевой, и их бурный роман привел к аресту Каплера и лишению его свободы на много лет. Когда Каплер освободился, Ромм, получавший гонорары за их совместные фильмы, передал ему огромную сумму — 150 тысяч рублей, что позволило Каплеру начать обеспеченную жизнь.

— А как развивался роман Ромма и Кузьминой?

— Все началось на съемках фильма «Тринадцать», проходивших в пустыне Каракумы. Не знаю, как они умудрились завязать там романтические отношения, когда, по воспоминаниям Елены Александровны, съемки проходили в нечеловеческих условиях. Но об их романе стало известно съемочной группе и, как результат, и мужу Елены Александровны, красавцу и ревнивцу Борису Барнету, который тут же приехал в пустыню разбираться с Роммом. Оба нервничали перед встречей, и обоих посетило желание выпить для успокоения нервов. Но из-за систематического пьянства одного из актеров Ромм ввел в группе «сухой закон», а виновника исключил из состава группы, из-за чего красноармейцев в фильме «Тринадцать» стало двенадцать.

Словом, алкоголя не было. Но Барнет и Ромм не только совпали вкусом на женщин, но и подход к снижению уровня стресса выбрали одинаковый. Барнет выпил полфлакона одеколона «Сирень», а Ромм пригубил из бутылочки «Шипра». Когда соперники встретились и принюхались друг к другу, назревающая ссора как-то рассосалась, и прабабушка с дочкой стали жить с Роммом. Он обеих обожал.

— По воспоминаниям многих, это был добрейший человек.

— Да. И он очень любил людей. И в квартиру, и на дачу к ним приходили друзья, ученики, все без исключения, от рабочих до начальства. Ромм всем помогал — кому советом, кому деньгами. С рождения и до школы я жила в их квартире на Тверской, тогда она была улицей Горького, в доме рядом с памятником Юрию Долгорукому. Даже после их смерти в доме оставалась культура гостеприимства, «открытых дверей» и помощи всем.

— А каким Ромм был в быту?

— Его дача в поселке «Советский писатель» в Ватутинках состояла из ярких подтверждений таланта ее обитателей. В гараже-мастерской Михаила Ильича и после его кончины хранились его инструменты. В доме было множество предметов, сделанных самим Роммом или подаренных его учениками. Да и женщины, любовно называемые друзьями «ромовые бабы», Елена и Наташа, не отставали.

Творчество присутствовало и в мелочах. Помню надпись в туалете: «Чтоб унитаз не сделал ек, бросай бумагу лишь в бачок!» Дом обвивала актинидия, на участке росли кусты роз, которыми занималась Елена Александровна, и кусты малины с ягодами янтарного цвета. Ну и, конечно, в доме всегда держали собак — и в эпоху Михаила Ильича, и позже. На участке была калитка в лес, Ромм обожал ходить за грибами.

Он брал с собой моего отца Мишу, и они уходили на поиски всякой всячины, а возвращаясь, прятали часть «добычи» от Елены Александровны, которая безжалостно выбрасывала принесенные «мухоморы».

Мой отец писал: «Мне повезло, я узнал, как могут быть люди по-настоящему счастливы. Так были счастливы Ромм и Кузьмина. Эта атмосфера удивительной доброты, дружбы и простоты охватывала огромный круг людей. Люди были всегда. Приходили расстроенные, грустные. Ромма хватало на всех».