Как Сергей Валяев прошёл путь от спортсмена до кинооператора «Хардкора»: личная история трейсера
Сергей Валяев — о том, как спорт помог добраться до проектов уровня Голливуда.
Мы запускаем текстовый сериал о том, чем занимаются атлеты после завершения спортивной карьеры. Жизнь некоторых из них повернулась самым невероятным образом: они освоили новые профессии, которые никак не состыковываются со спортом, и добились больших успехов на новом поприще. Наши герои – отличное доказательство того, что жизнь после спорта существует, да ещё какая.
Всё началось с паркура
Всё началось достаточно банально, без слишком красивой истории, но совершенно точно определило мою дальнейшую творческую и профессиональную судьбу.
Я был школьником-скейтером. Однажды я сломал свою доску, и родители отказались купить мне новую из-за плохой успеваемости. Молодая кровь кипела, я искал свою уникальность и хотел развиваться в мире трюков.
Как-то раз в передаче «Утро на НТВ» я увидел репортаж о команде The Tracers и о паркуре. Новая спортивная субкультура мне идеально подошла. Она была необычной, открывала суперспособности и очень выделялась, а главное — не требовала денег. Заниматься можно было, просто выйдя на улицу.
Нет границ, есть препятствия
The Tracers — это большой, интересный и бесценный этап моей жизни, поскольку тогда произошло моё самоопределение не только как спортсмена, но и как творческого деятеля. Я не стремился стать частью команды. Однажды я связался с ребятами на форуме и познакомился с Олегом Краснянским (лидер команды), с Андреем Дементьевым и Андреем Башкиным. Мы вместе сходили на скалодром, полазали немного и всё. Я продолжил заниматься паркуром сам по себе. Тренировался со своими друзьями, мы называли это тусой. Через какое-то время мы просто влились в The Tracers. Именно тогда я впервые увлёкся фотографией и с этого начал свой творческий путь. Искусство мне всегда было интересно, и я никогда не рассматривал себя как сугубо однонаправленного человека.
Переломный момент
Я отношусь к ребятам из «старой школы», которые выросли на идеологии субкультуры. Никто из нас не стремился соревноваться, а наоборот — старались развивать себя физически и морально. В абсолютно разных аспектах. Для меня паркур до сих пор как кунг-фу, но не конкретное единоборство, а способ развития себя. Паркур стал своего рода призмой жизни.
Вернёмся. Ряд «травм молодости» поставил крест на моей карьере профессионального атлета. Кстати, они у меня сохранились до сих пор — кисть, голеностоп и спина.
У меня стоит винт Герберта. Я сломал ладьевидную кость. Такая маленькая косточка в кисти, которую очень легко сломать, как оказалось. Она отвечает за подвижность всей кисти в целом, а главное – её не умели чинить в России в 2008 году. Был один-единственный врач, который съездил на семинар в Германию, посмотрел, как зафиксировать эту кость, и провёл до меня полторы операции.
Подвижность руки до сих пор ограничена. И она всегда болит: перелом так и не сросся. Очень маленький процент случаев, когда ладьевидная кость нормально срастается. Если её в нужный момент правильно зафиксировали — тебе повезло.
Недавно я ходил на обследование и посмотрел, в каком состоянии находится кисть. Доктор посмотрел на снимок и сказал: «Так, стоп. Чувак, а как у тебя рука гнётся вообще?». Видимо, у меня сохранилась подвижность в кисти только за счёт того, что я ею пользуюсь постоянно. Организм умеет адаптироваться, но, если бы я снизил активность, она бы стала просто костяной.
Ещё повредил голеностоп на левой ноге, но не так серьёзно. Просто часто подворачивал ногу на протяжении своей карьеры в паркуре, и там начался артроз.
Из весёлого ещё три грыжи. Одна — стандартная, в пояснице. А та, что в шее, осталась со съёмок «Хардкора». Вот что бывает, если носить на голове в течение нескольких месяцев пару-тройку килограммов. Причём все они, как я узнал недавно, прекрасно лечатся без операций.
Есть ещё одна довольно очевидная причина моего ухода из спорта — полное отсутствие денег в индустрии паркура на тот момент.
И даже если бы они появились, то не остался бы. Мне просто нравилось прыгать, делать трюки, развиваться и пробовать новое. Когда ты получаешь возможность сделать сальто со второго этажа, ты думаешь: «Что? Так можно было?». Очень классное ощущение. Правда, с возрастом это медленно сходит на нет и «суперспособность» замещают другие потребности. Особенно когда полгода не тренируешься, у тебя естественным образом появляются другие дела. И всё это для меня оказалось не менее увлекательным, чем паркур-движуха.
Размышления о спорте
Любой спорт высших достижений неизбежно связан с набором «сувениров» – травм. Профессиональные спортсмены, как я считаю, занимаются убиванием себя. Любой атлет, гимнаст, футболист – неважно, согласится, что это не полезно.
Ты просто списанный материал. И я понял для себя, что профессиональный спорт — точно не то, чем я бы хотел заниматься. И то, чем я не рекомендовал бы заниматься никому. Физическое развитие может быть клёвым, если оно правильно дозировано. Опять же, если мы понаблюдаем за профессиональным спортсменом: он постоянно ходил на тренировки, ему исполнилось 22-23 года, он взошёл на пик славы, заработал кучу денег, возможно.
Вдруг он подвернул ногу и понял: «Чёрт, а что мне делать теперь?». Он ничего не умеет, ничем не интересуется, кроме спорта, и спортом заниматься теперь тоже не может. В этот момент начинается алкоголизм, ребята становятся несчастными, деградируют и в итоге оказываются где-то на обочине жизни. Совершенно никому не нужными, и никто за них больше не вступится. Поэтому к такому я отношусь негативно.
Многие родители мечтают: «Хочу, чтобы мой сынишка был футболистом», хотя там только 00000,1% добивается результатов. Все остальные оказываются в мусорке. То же самое происходит и с другими спортсменами.
Жизнь полностью изменилась
В 2009 году я подрабатывал, организовывая концерты для музыкальных групп. Вместе с другом мы создавали тематические вечеринки, и однажды у нас сорвался хедлайнер. При помощи близкого друга и трейсера Андрея Дементьева я познакомился с Ильёй Найшуллером, у которого была своя музыкальная группа с актуальным британским звучанием — Biting Elbows. Так вышло, что это был первый концерт у группы и колоссальный успех для всех нас. На мероприятие пришли более 600 человек, и мы даже впервые в истории группы заработали денег. Уже в процессе работы мы подружились с Ильёй, и я узнал, что он начинающий режиссёр.
Журналисты переделали портативную камеру наблюдения (CCTV), встроив её в кепку, и сняли экшн-кадры таким способом. На меня это произвело настоящий ВАУ-эффект. Именно тогда мне пришла идея, что камера должна крепиться в районе рта, а не лба. Но, увы, качество изображения камер, их вес и размер в то время просто не позволяли мне комфортно делать трюки, и я забросил идею в чулан. Пришлось подождать несколько лет, когда появилась первая GoPro, которая идеально подошла под мои задачи. К сожалению, на тот момент у меня не было свободных денег, чтобы её купить, да и в России она ещё не продавалась.
Так вышло, что эту камеру приобрел себе Илья Найшуллер. Я сразу выпросил её на несколько дней и наснимал разных трюков со своими прыжками. Увидев материал, Илья пришёл в восторг, сразу перезвонил мне и сказал: «Чувак, это очень круто, мы срочно должны снять мне такой клип».
Примерно так я стал оператором-изобретателем, а Илья заложил первый кирпичик в своей карьере режиссёра. Наш творческий тандем и любовь к компьютерным играм породили клип The Stampede, который стал на тот момент вирусным хитом с 3 млн просмотров. Мы решили не останавливаться и сделали второй клип, который развил идеи первого и просто взорвал интернет. Это был клип на песню Bad Motherfucker.
После выхода клипа BM мы проснулись знаменитыми. Весь интернет гудел, обсуждая дерзкий клип в эстетике компьютерных игр от первого лица. Нас даже репостил в «Твиттере» Сэмюэл Л. Джексон. Увидев клип, Тимур Бекмамбетов нашёл контакты Ильи Найшуллера и позвонил ему в скайпе. Тимур предложил сделать полнометражный фильм в таком же стиле. Забавно, но Илья сперва хотел отказаться, не понимая, как вообще можно снять кино в таком формате и хронометражем в 1,5 часа. Думаю, он по-человечески боялся, что не вывезет, так как до этого не снимал ни одного фильма.
На момент съёмок нашего первого клипа я ещё работал младшим дизайнером в рекламном агентстве и по праздникам ел доширак. Но благодаря идеям, фантазии и желанию развиваться стал сопродюсером и оператором фильма с участием голливудских звёзд, который вышел в 67 странах мира. Весь этот судьбоносный сценарий не был бы возможен без моего увлечения паркуром.
На сегодняшний день…
Фильм дал очень классный старт моей карьере, потому что в индустрии все начали разговаривать и обсуждать ленту. До выхода фильма в прокат я уехал на полгода жить в Таиланд и там понял, что это всё моё и нужно как-то выходить на новый уровень. Я глубоко погрузился в съёмочный процесс.
На Пангане я увлёкся трёхосевыми стабилизаторами, на тот момент ещё не было никаких DJI, никаких готовых решений. Свой первый стабилизатор для камеры я строил из нескольких китайских плат комплектующих. Кстати, очень интересный момент, что контроллер для этих плат придумал парень из России. Все китайские стабилизаторы работают на российской плате, никто об этом не знает, и это очень прикольно.
Короче, начал паять, больше интересоваться и больше снимать. К моменту возвращения у меня уже была набита рука, больше понимал в свете, в технических аспектах и мог снимать не только на GoPro. До выхода «Хардкора» у меня накопилась критическая масса кадров для портфолио, а потом и фильм вышел. Всё идеально сошлось.
Брендам стало интересно со мной работать, открылось большое количество дверей.
Занятно, вроде бы благодарить нужно фильм, а вроде бы и самого себя, поскольку сил было отдано немало. Если бы просто вышел «Хардкор», а у меня ничего не было, оно бы так и осталось. Но к этому моменту у меня была собственная компания, команда людей, с которыми я мог делать большие проекты, в том числе рекламные, и большое портфолио.
Сейчас я нахожусь на совершенно другом этапе эволюции, тот успех, он уже в прошлом. После «Хардкора» была сделана куча международных проектов, я работал в Америке, в Европе с топовыми брендами напрямую, без посредников, без рекламных агентств или ещё кого-то.
И последнее
Скажу, что паркур как образ мышления и формат лайфстайла никуда не ушёл из моей жизни. Я продолжаю тренироваться в своё удовольствие. Да, он изменился, но остаётся рядом.
