«Выглядит так, будто они нашли молодого Месси»
Сценарист и режиссер из Дагестана Ислам Ханипаев долгое время находился в статусе «широко известного в узком кругу». Совсем скоро этот круг резко расширится. Во-первых, Ислам стал лауреатом главной литературной премии среди молодых писателей «Лицей» и получил приз книжных блогеров за повесть «Типа я» о приключениях второклассника Артура, у которого есть воображаемый друг Крутой Али. Во-вторых, этот же текст попал в лонг-лист престижной литературной премии «Нос». Ну, а в-третьих, уже в середине декабря «Типа я» должна появиться в книжных магазинах, а вслед за ней — кровавый триллер в стиле нетленки Финчера «Семь», но в антураже современного горного Дагестана.
«Я не знаю этого человека. Но он создал мою карьеру»
— Это правда, я забыл, что отправлял рукопись на соискание литературной премии «Лицей». А напомнил мне об этом администратор хасавюртовской библиотеки. Забавно, но я даже не был с ним знаком. Однажды утром он написал мне: «Поздравляю, вы в лонг-листе». Я такой: «Опа, круто! А в лонг-листе чего?» Пришлось гуглить. Оказалось, «Лицей» — главная российская премия для начинающих писателей. Спрашивается, как я о ней забыл? Когда я отправил туда «Типа я», рукопись была уже год как написана и проигнорирована множеством издательств. Как и предыдущие пять моих рукописей романов, которые я безуспешно пытался издать лет восемь. Да, восемь лет игнора. Выдержать было непросто. И когда я понял, что и с «Типа я», скорее всего, ничего не выгорит, и пора уже завязывать с творчеством, мне подвернулась какая-то литературная премия. Я даже не обратил внимание на ее название. Отправил «Типа я» за пару часов до окончания приема рукописей, не выполнив и половину требований. Что было дальше, вы уже знаете.
Я был рад, что меня отметили, потому что не сомневался в том, что текст хороший. Я сомневался, оценят ли его на той, другой стороне. На конкурс отправляют больше тысячи рукописей. А сколько ридеров читают тексты? А какому конкретно попадется твой? А вдруг этот человек недолюбливает Дагестан? Скажем, он служил в армии с дагестанцами и те над ним издевались. Но кто-то взял и терпеливо прочитал мой текст. Я не знаю этого человека. Но этот человек создал мою литературную карьеру. Такой вот эффект бабочки.
«Покажи все, что ты пишешь»
— В итоге я занял второе место и стал ждать, что же будет дальше. Да, я мечтал об очереди из издателей. Со мной никто не связался. Я изучил всех победителей и номинантов «Лицея» последних лет и понял, что литературная карьера более-менее сложилась только у пары из них. «Главная премия среди молодых писателей» — название громкое, но в действительности все не так просто. Это только возможность из нуля стать единицей. Пока ты пишешь сам по себе, среди 10 000 пишущих одновременно с тобой, ты просто планктон. И твое дело из этого планктона превратиться в самую мелкую рыбешку, чтобы тебя начали замечать. Это может сделать отзыв известного писателя. Или победа в «Лицее», например.
После «Лицея» я поехал на литературный форум «Таврида» уже в качестве начинающего писателя, а не просто как участник, как годом раньше. На форуме я и познакомился с ребятами из издательства «Альпина». Они выпускают в основном бизнес-литературу и нон-фикшн, но недавно у них появилось подразделение «Альпина. Проза». Они специализируются на крутой прозе и работают со звездами: Алексеем Ивановым, Людмилой Петрушевской, а еще приобрели права на произведения нескольких ныне мертвых и по-своему великих авторов — Лимонова, Мамлеева. И вдруг в эту абсолютно звездную компанию предложили запихнуть и меня. Сказали: «„Типа я“ мы точно издаем, что еще пишешь?» Я признался, что кровавый триллер наподобие фильма «Семь», только в антураже современного Дагестана. Роман был закончен только наполовину. «Хорошо, подавай эту рукопись на конкурс „Тавриды“». И когда мой триллер еще в недописанном виде прошел через все фильтры «Тавриды» и выиграл конкурс издательской программы, мне сказали: «Дописывай. Мы его точно издадим. Да, и покажи все, что ты пишешь». Выглядит так, будто они нашли молодого Месси и теперь готовы вкладываться в его потенциал. Я удивился такому вниманию к себе, будто я именитый писатель. Я поинтересовался: с чего вдруг? Они ухмыляются и говорят: «Да ты не парься, мы знаем свое дело и верим в тебя». Не знаю, чем все закончится, но, кажется, они классные ребята.
Сколько раз нужно говорить «жи есть»
— "Типа я" я написал за пару недель. Началась пандемия, мы все ушли на карантин, хотя моя жизнь и так всегда носит околоизолированный характер. Я решил что-то быстренько написать. «А пусть главный герой будет ребенком», — подумал я. Но что с ним делать? И тут мне очень своевременно попался на глаза фильм «Кролик Джоджо», где у ребенка есть воображаемый друг — Гитлер. Действие-то происходит в фашистской Германии. Я решил: а что, если сделать воображаемым другом моего героя Хабиба Нурмагомедова? Чтобы персонаж был таким собирательным образом из идей, за которые так топят в Дагестане. Потом чуть-чуть отошел от этого типажа и появился Крутой Али. И тут вся картина склеилась. Чтобы быстро переформатировать свой мозг под детское мышление, я просто вбил в гугл: «История о том, как ребенок ищет что-нибудь». И наткнулся на роман Джонатана Сафрана Фоера «Жутко громко, запредельно близко». Думаю: «Самое то!» Прочитал, поймал общее настроение и переключился на свою идею.
Возможно, секрет успеха «Типа я» в том, что этот ребенок смотрит своим взглядом на то, что происходит в республике, и пытается это объяснить. А зачем кому-то золотые унитазы? Почему самые крутые и самые популярные и в школе, и в жизни — это спортсмены? А почему обычный умный парнишка может считаться никем? Почему ты должен говорить «жи есть»? И сколько раз нужно говорить «жи есть»? Почему, чтобы считаться крутым, надо ругаться матом?
Артур собирает «Суперкрутую команду» и отправляется на поиски родного отца. Сталкивается с травлей одноклассников. И я вижу, что эта история зацепила российского читателя. Теперь я с ней оказался в лонг-листе премии «Нос» и очень надеюсь, что пробьюсь и в короткий список. Я думаю, российскому читателю хотелось бы разобраться, что это вообще за Дагестан такой и почему о нем столько противоречивых сведений. Они смотрят новости, заглядывают в Instagram и видят красивую природу, затем — придурков, которые избивают кого-то в метро, спортсменов, добрых дяденек, раздающих арбузы туристам… И просто хотят получить ответ на вопрос: «Кто такой дагестанец?» Но простого ответа на него нет. А я в свои текстах и фильмах лишь пытаюсь показать общество, в котором живу.
А что, если…
— Мой любимый типаж — это молчаливый, вдумчивый, немножко депрессивный герой. Тихий чувак, который очень не хочет в чем-то участвовать, но сюжет фильма или книги обязывает его вступить в какую-то игру. Артур из «Типа я» — другой тип того же самого героя. Внутри он немного напуган, в нем сидит травма, тяжесть, но доброе в нем стремится победить. Эти чувства живут и во мне. Это то, от чего я не могу избавиться. Да и не хочу — это тот колодец, откуда я черпаю энергию, чтобы писать. Я знаю, откуда эта грусть, но не хочу об этом говорить. Никакой сверхдрамы, скорее совокупность различных событий. Я не могу долго испытывать радость. Заключил я контракт с издательством, 20 секунд радости, а после: «Так, меня будут издавать, мечта сбылась, а хорошо бы еще стать успешным писателем». Это история про мое эго. Хвала Всевышнему, я это вижу и знаю отличный способ бороться с этим. Не относиться к себе серьезно. Почаще смеяться над своими успехами и «талантом». И с этим у меня нет никаких проблем. Я не тешу себя иллюзией, что однажды стану классиком. Я не собираюсь писать Главную Книгу Всех Времен. Я просто хочу рассказывать интересные истории.
Я довольно бездарен в плане писанины и свыкся с тем, что мне никогда не стать красиво пишущим автором. Я сел читать книги только после двадцати пяти. И когда была возможность впитывать словесные обороты классиков, наращивать словарный запас… словарный запас не наращивался. Не читал в школе, не читал в университете. Увлекался немного спортом, кино и играми. Лучшее время упущено. Остается верить, что, несмотря на скудный инструментарий, смогу увлечь читателя живой, трогательной историей. Так что задача проста: писать то, что нравится мне и что людям захочется прочитать от начала до конца. Думаю, это важнее всего, потому что истории и делают мир миром. И каждая история всегда начинается с фразы «А что, если?» Мир меняется только тогда, когда кто-то спрашивает: «А что, если не на лошадях? Что, если на колесах?», «А что, если полететь на Луну?» Сегодняшний кризис сторителлинга и литературы связан с тем, что в мире для «Что, если?» стало мало места. Почти все уже сказано. Но есть пока закрытый для людей дагестанский островок. Кто-то должен показать на него словами «А что, если?..»
