85 лет назад появился на свет классик белорусского кино Виктор Туров

Выпускник режиссерского факультета московского ВГИКа, где ему посчастливилось постигать начала профессии у Александра Довженко, хорошо запомнил совет своего учителя "говорить своим голосом". Неповторимых голосов белорусского прошлого и настоящего у Турова, снявшего на "Беларусьфильме", где он работал с 1959 года, более двадцати игровых и документальных фильмов, несколько. Самый первый из них - из трагичного военного детства режиссера. Зимой 1942-го на глазах у совсем еще маленького мальчика гитлеровцы арестовали ушедшего к партизанам отца, которого вскоре расстреляли. Витю ожидал затем угон в Германию и страшный "семейный лагерь" под Аахеном. Там за незначительную провинность немцы жестоко издевались над ребенком, отбив ему почку и изуродовав лицо.

Собственные переживания из детства, опаленного войной, стали значимым мотивом первых игровых фильмов Турова. Уже первый из них, "Через кладбище", снятый по повести Павла Нилина, представил совсем непохожую на прежнюю трактовку партизанской темы - через эмоции и душевное состояние героев, оказавшихся в сложнейших условиях нацистской оккупации. Фильмы Виктора Тимофеевича отличались крепкой литературной основой - именно такова дилогия из военного времени по сценарию Алеся Адамовича "Война под крышами" и "Сыновья уходят в бой". С известным советским сценаристом Геннадием Шпаликовым у Турова получилась картина "Я родом из детства", по мнению кинокритиков из Беларуси, ставшая лучшим фильмом за всю историю белорусского кино.

Туров и Шпаликов, почти ровесники, заставшие войну в ребячестве и оба потерявшие на войне отцов, сотворили необычайно искреннее повествование о взрослении собственного поколения. Владимир Высоцкий, сыгравший здесь свою первую большую роль в кино, так рассказывал о Викторе Тимофеевиче: "Это мой близкий друг, он сам весь родом из детства". Заслуга Турова, несомненно, и в том, что своим фильмом он приблизил к массовому советскому зрителю и актерский талант Владимира Семеновича, и его военные песни, которые затем прозвучат и в двух фильмах по Адамовичу. Во второй половине шестидесятых, когда в центральной печати уже появлялись негативные статьи типа "О чем поет Высоцкий", такое проникновение через киноэкран дорогого стоило, а дружба режиссера и актера оказалась настоящей и прочной.

Но главное в картине все-таки в другом. Туров и Шпаликов рассказывают о своем военном детстве не просто искренне, а мастерски калейдоскопично. В самом начале фильма закадровый голос произносит: "У каждого из нас в детстве была война", и дальнейшее действие развивается именно так, что война была именно у каждого, и у каждого своя. И она не отпускает и теперь, спустя двадцать лет после Победы, она никуда не уходит из переживаний тогдашних мальчишек. Оттого-то на экране соединены воедино разные пласты времени: Юрий Левитан читает сводку Совинформбюро за 19 апреля 1945 года, а параллельно предстает отчетливо послевоенная действительность, и не только послевоенная. Картина начинается с урока пения в полуразрушенной школе среди руин: дети под началом однорукого учителя-фронтовика поют "Враги сожгли родную хату". В исторической реальности такой урок пения был совершенно невозможен: песня Матвея Блантера на стихи Михаила Исаковского стала знаменитой на всю страну только в шестидесятые годы, когда ее исполнил Марк Бернес.

Тот факт, что белорусский режиссер в 1960-х годах творил современным для своей эпохи киноязыком, несомненный

Но нереальная исторически сцена смотрится в фильме Турова столь же органично, как и отраженная там картина родной для него железнодорожной окраины Могилева, как и точно попадающий в послевоенные реалии эпизод с уроком немецкого языка, который с потрясающим зарядом ненависти отказывается учить много повидавший на войне школьник Игорь Тарасевич. Обычно отмечают, что Виктор Тимофеевич, как и многие советские режиссеры его поколения, был поклонником творчества Федерико Феллини. Но калейдоскопичный киноязык "Я родом из детства" во многом созвучен тому путешествию в свою юность в родном городе Римини, которое предпринял великий итальянец в снятом в 1973-м знаменитом "Амаркорде". Сравнивать мастеров кино - удел суровых профессионалов, но то, что белорусский режиссер в 1960-х годах творил современным для своей эпохи киноязыком, несомненно.

Иная неповторимость белорусского направления в творчестве Турова проявилась в первой половине 1980-х, когда режиссер взялся за экранизацию романов Ивана Мележа "Люди на болоте" и "Дыхание грозы". Крестьянская действительность белорусов в непростое время между двумя мировыми войнами, о котором с точки зрения исторической правды в советские годы откровенно не могли рассказать ни писатель, ни режиссер, была передана средствами кино выразительно и достоверно. Когда же идеологические рогатки исчезли, кино в непростую эпоху начала 1990-х к разочарованию его творцов вдруг перестало быть "важнейшим из искусств". Именно тогда Туров открыл для себя еще одну грань белорусской темы, обратившись к историческому прошлому. Последней для него стала картина 1994 года "Шляхтич Завальня, или Беларусь в фантастических рассказах" с Владимиром Гостюхиным в главной роли, созданная по яркому сочинению 1840-х годов колоритного шляхтича из-под Полоцка Яна Барщевского.

Режиссер ушел из жизни 31 октября 1996 года, через несколько дней после своего шестидесятилетия.