Октябрь на экране: как большевистская революция выглядела в кино
Хотя 7 ноября уже давно не «красный день календаря», Октябрьская революция не перестаёт оставаться одной из значимых вех истории и важным политическим жестом, предопределившим судьбы столетия. Для кого-то переворот в октябре 1917-го — это трагедия и крушение привычной картины мира, для кого-то — величайшее в истории человечества свершение, открывшее дорогу к новой жизни. Дискуссии вокруг большевистского проекта не утихают, потому что это событие повлияло на жизни сотен миллионов людей, а также внесло свой вклад в мировой творческий процесс, в первую очередь — в «важнейшее из искусств», как говорил Владимир Ленин. Социалистическая революция в России создала целый пласт невиданной до этого культуры (недаром русский авангард был в СССР мейнстримом первые два послеоктябрьских десятилетия) и сгенерировала новый киноязык, который воспроизводили не только советские, но и зарубежные режиссёры, сценаристы и актёры. NEWS.ru рассказывает о наиболее значимых фильмах, в которых отражены баталии 104-летней давности.
«Годовщина революции» (Россия, 1918)
Эту картину создал один из самых значимых для советского «кинематографа факта» режиссёр Дзига Вертов, когда ему было всего 22 года. Хоть это был дебют молодого автора, фильм оказался своего рода энциклопедическим сборником кинохроники с февраля 1917 года до ноября 1918-го. Скупым языком чёрно-белого безъязыкого кадра лента рассказывает о падении монархии в России, создании Временного правительства, Октябрьской революции в Петрограде и Москве, разгоне Учредительного собрания, заключении Брестского мира, начале Гражданской войны. В кадрах мелькают выдающиеся, но противоречивые герои того времени — Троцкий, Чхеидзе, Чапаев.
В первую годовщину Октябрьской революции я полнометражным фильмом сдавал свой первый производственный экзамен, — комментировал Вертов свою работу.
Но в 1921 году киноленту сняли с показа, плёнки разрезали и разложили по разным архивам. Как рассказывала киновед Светлана Семенчук, попытки восстановить уникальную работу, которая предопределила историю развития кино и телевидения, растянулись на многие десятилетия и завершились только в 2018 году, после чего шедевр показали во многих странах мира.
Кинокритик Светлана Ишевская в одном из интервью подчёркивала, что восстановленный фильм кроме киноведческого значения имеет статус исторического свидетельства:
И сама по себе хроника внутри, без какой-либо интерпретации, и тот нарратив, который выстроился в результате вертовского монтажа. Поначалу фильм идёт как описание событий, а с какого-то момента начинается информационный ликбез (фильм позже активно показывался в агитпоездах времён Гражданской войны). Например, часть фильма, озаглавленная «Мозг советской России», — портретная галерея тех, кто тогда руководил государством.
«Октябрь» (СССР, 1928)
Эпическая немая картина Сергея Эйзенштейна о победе Октябрьской революции, посвящённая «питерскому пролетариату, первому творцу Октября». В сюжете падение каменной скульптуры царя с пьедестала перемежается с уличными боями в Петрограде, баталии на фронтах Первой мировой — с кадрами заседаний штаба восстания в Смольном и выстрелом «Авроры», штурм Зимнего дворца —с разгромом винного погреба. Эйзенштейн получил от государства большое количество ресурсов, но работа над картиной затянулась, её должны были снять к 10-летию революции в ноябре 1927 года, но в итоге фильм вышел на экраны только в начале 1928-го. Как отмечал теоретик левого искусства Виктор Шкловский, съёмки «Октября» иногда продолжались по 40 часов подряд. Всего было снято 49 тысяч метров плёнки, из которых надо было отобрать две тысячи.
Всякая кинопостановка — это своего рода скачка с препятствиями, но наши задания по своему масштабу были настолько громадны по сравнению с обычными советскими постановками, что и препятствия достигли гигантских размеров, — рассказывал о своей работе сам режиссёр.
Но хоть «Октябрь» стал одной из самых ярких экранизаций первых лет советской власти (особенно в контексте предыдущего успеха Эйзенштейна с фильмом «Броненосец „Потёмкин“»), критика восприняла работу, мягко говоря, не самым лучшим образом. Так, поэт Владимир Маяковский возмущался образом Ленина — вождь мирового пролетариата впервые появился в игровом кино именно в «Октябре». Его сыграл непрофессиональный актёр — рабочий Василий Никандров, который был похож на своего персонажа лишь внешне.
Отвратительно видеть, когда человек принимает похожие на Ленина позы и делает похожие телодвижения. И за всей этой внешностью чувствуется полная пустота, полное отсутствие мысли. Совершенно правильно сказал один товарищ, что Никандров похож не на Ленина, а на все статуи с него, — писал Маяковский.
В свою очередь Виктор Шкловский обращал внимание, что «победа народа в „Октябре“ — это не только взятие Зимнего штурмом». Он отмечал, что ворота дворца не были закрыты и через них не надо было перелезать, но «перелезание» восставших через ворота, ставшее впоследствии одной из самых хрестоматийных сцен, с которыми ассоциировалась революция, «дало показ окончательного преодоления не только царизма, но и царства вещей»:
На воротах изображены орлы и короны. Люди, лезшие через ворота, пользовались геральдическими украшениями как ступенями, которые они попирают ногами.
При том, что к фильму было много вопросов в части несостыковок с реальными событиями, критика положительно оценила стилизацию некоторых моментов ленты под кинохронику. Консультантами режиссёра выступали реальные участники событий, например, жена Владимира Ленина Надежда Крупская и революционер Николай Подвойский, который сыграл у Эйзенштейна самого себя.
«Человек с ружьём» (СССР, 1938)
Игровой и уже звуковой фильм Сергея Юткевича, после которого общесоюзную известность получил актёр и певец Марк Бернес, исполнивший в киноленте ставшую знаменитой песню «Тучи над городом встали». Текст и музыку к ней сочинил соавтор Юткевича — режиссёр и участник Гражданской войны Павел Арманд.
Сюжет «Человека с ружьём» начинается с констатации бессмысленности Первой мировой войны для простых людей по разные стороны фронта. Этим, кстати, пользовались большевики, умело агитируя в свои ряды солдат и матросов. Один из главных героев солдат Иван Шадрин по поручению однополчан отправляется с Германского фронта в Петроград, где встречается с Лениным, который предстаёт с экрана в образе «самого человечного человека». Вождь революции сталкивается с солдатом в Смольном, по которому молодой человек шастает с винтовкой и чайником в поисках кипятка. Встреча с Лениным удивляет Шадрина, а демократизм вождя приводит «человека с ружьём» в восторг, который проходит красной нитью через всю картину, как бы подчёркивая отрицание старых иерархий. Также в ленте присутствует и Сталин, но после XX съезда КПСС все упоминания о нём советская цензура вырезала в 1956 году.
«Волжский бурлак» (США, 1926)
События 1917 года быстро стали поводом для вдохновения и осмысления у зарубежных кинематографистов, не обязательно симпатизировавших коммунизму. Так, американский режиссёр Сесил Блаунт ДеМилль, известный своим «буржуазным» подходом к кино, в 1926 году снял картину «Волжский бурлак». Здесь события 1917-го показаны глазами царского офицера Дмитрия Орлова и его возлюбленной княгини Веры. Последняя заинтересована простолюдином и бурлаком Фёдором, который в определённый момент становится красноармейцем. Но эта картина не про политику, а больше про любовь, которая якобы оказывается выше социальных перегородок.
Будучи антикоммунистом (в конце 1940-х он являлся сторонником маккартизма и охоты на ведьм, то есть на красных в Голливуде), ДеМилль полагал, что якобы русскую революцию понять и объяснить нельзя, поэтому в картине он не встал ни на чью сторону. При этом первоначально на Западе «Волжский бурлак» был воспринят как большевистская агитация, но советские и придерживающиеся коммунистических взглядов зарубежные левые критики считали фильм контрреволюционным.
Например, леворадикальный французский историк кино Жорж Садуль называл картину ДеМилля «неправдоподобным и вульгарным» антибольшевистским боевиком.
«Красные» (1981, США) / «Красные колокола-2. Я видел рождение нового мира» (СССР-Италия-Мексика, 1982)
Фильм режиссёра Уоррена Битти повествует об американском коммунистическом активисте, писателе и журналисте, основателе Коммунистической рабочей партии США Джоне Риде. Лента, снятая по мотивам романа Рида «10 дней, которые потрясли мир», затрагивает его отношения с коллегами по партии и женой Луизой Брайант, а также участие в Октябрьской революции. Фильм охватывает исторический промежуток с 1915 по 1920 год.
Во время Первой мировой войны Джон встречается с замужней женщиной Луизой Брайнт, которая ради него уходит от мужа. После политических разногласий в США они уезжают в Россию, где в самом разгаре Октябрьская революция. Любовники вдохновляются решимостью коммунистов и возвращаются в Штаты, надеясь устроить похожий переворот.
На экране показывают реальных исторических личностей — анархистку и литератора Эмму Голдман, писателя Юджина О`Нила, русских революционеров Владимира Ленина, Григория Зиновьева и Льва Троцкого, а также главу временного правительства Александра Керенского.
В массовке при съемках были задействованы русские актёры, Уоррен Битти во время работы над картиной читал им лекции о капиталистических методах использования рабочей силы, в результате они устроили забастовку с требованием повышения зарплаты.
В конце 1970-х о работе над фильмом про Джона Рида узнал Владимир Высоцкий, который в мае 1979 года записал что-то вроде видеопрезентации для Уоррена Битти, чтобы принять участие в съёмках «Красных». Но до США плёнка не добралась, а картина вышла уже после смерти советского артиста.
Через год после «Красных» в СССР вышла вторая часть кинодилогии Сергея Бондарчука «Красные колокола» — «Я видел рождение нового мира». Как и фильм Уоррена Битти, советская лента основана на книге «10 дней, которые потрясли мир». В этой игровой кинокартине также воспроизведена хронология 1917 года — от возвращения Ленина в Россию до Октябрьской революции. Режиссёр взял на главные роли советских и итальянских актёров (этот фильм совместного производства СССР, Италии и Мексики). И хотя эта работа вышла на экраны в период позднего застоя, со всеми вытекающими ограничениями того времени, в ней были показаны «запрещённые» к упоминанию ещё с 1930-х Троцкий, Зиновьев и Каменев.