«Зовите меня Руина Васильевна!»

Вспоминать о Рине Зеленой легко и приятно. Хотя и грустно – ведь ее нет на свете. Но яркий след актриса оставила. И он до сих пор не исчез, не растворился.

Зеленая - не псевдоним, а настоящая фамилия. А Рина - имя придуманное, сокращенное от Екатерины. На первой ее афише было мало места, решили оставить последние четыре буквы...

«Она была похожа на мальчика, который похож на девочку». Так про нее сказала писательницы Вера Инбер. Еще говорили так: «Р. Зеленая, артистка с малыми формами».

Сначала она выступала в театре-кабаре под названием «Нерыдай». Да-да, так, в одно слово. Играла в спектаклях, декламировала стихи, пела, танцевала. «Кто-то подарил мне серое солдатское одеяло, - вспоминала она в своих мемуарах «Разрозненные страницы». - Я отдала его шить какому-то мастеру, уж не помню, как. Но вот я явилась в «Нерыдае» в новом пальто.

Потом были стихи В. Типота:

«Пальто демисезонное –

Последний московский шик.

Косые карманы, шалью воротник.

Внутри – Рина Зеленая».

Виктор Типот – один из основателей Театра обозрений, ставший позже Театром миниатюр. По словам Зеленой, это был талантливый человек и непревзойденный остряк. Он - соавтор либретто известных советских оперетт «Свадьба в Малиновке», «Девичий переполох», «Вольный ветер».

Типота сейчас никто не помнит. И потому хочется о нем немного напомнить. Тем более он был рядом с Зеленой…

Она была быстрой, ловкой: каталась на коньках, занималась греблей, играла в теннис. Но в решающем матче первенства РАБИС (аббревиатура от слов «РАБотники ИСкусства») работников искусств) 1936 года потерпела обидное поражение. По этому случаю Типот сочинил «краткую торжественную оду»: «Вы прекрасно шли в начале. / А в финале подкачали. / Что виною? / Не свеча ли?! / Вы ее весьма матч «качали». Эти строки Типот вписал в альбом Зеленой, где оставляли автографы ее друзья и знакомые.

Про тот теннисный матч она вспоминала спустя много лет: «Я бесилась, что проиграла слабой сопернице, и бестактная ода Типота испортила мне настроение надолго. Я даже хотела вырвать из альбома страницу. А теперь читаю ее с удовольствием…»

В том же альбоме – строки Анны Ахматовой, с которой Зеленая познакомилась в эвакуации в Ташкенте:

Но я предупреждаю вас,

Что я живу в последний раз.

Ни ласточкой, ни кленом,

Ни тростником и ни звездой,

Ни родниковою водой,

Ни колокольным звоном

Не буду я людей смущать

И сны чужие навещать

Неутоленным стоном.

…Из Театра обозрений вышли люди, ставшие знаменитыми: Борис Тенин, Лев Миров, Татьяна Пельтцер. И еще - Мария Миронова с Александром Менакером, будущими родителями Андрея Миронова. И – Рина Зеленая.

У нее было много номеров. В том числе – этюд под названием «Одну минуточку». Она исполняла роль стоматолога, а Аркадий Райкин играл пациента. Зеленая была уже известной, а Райкина мало кто знал. Она без конца говорила, а он сидел в зубоврачебном кресле с открытым ртом и испуганно вращал глазами…

Театр обозрений был в ее молодости. Впрочем, почему в молодости? Ведь она так и не постарела. «Когда мне выдавали новый паспорт, я посмотрела и не поверила своим глазам. Выяснилось, что там больше лет, чем я думала. Вообще, я не люблю жить долго, меня это не увлекает. Я никогда не читаю журнал «Здоровье» и не смотрю на эту тему телевизионные передачи…»

Она была веселая и остроумная. Впрочем, тогда многие были такими. Хотя время было суровое и… неожиданное. Кто-то мог не так понять Шутку. И пойти «куда следует», чтобы шутником занялись вплотную. Его увозили далеко и перевоспитывали лет десять или больше.

Но люди все равно шутили и смеялись…

«Меня всегда восхищали не присяжные остроумцы, прославленные остряки, от которых слышишь заготовленные остроты целыми обоймами, - писала актриса в своих мемуарах. - Прельщало и удивляло тонкое понимание смешного, блеск неожиданных поворотов мысли. Это была атмосфера нашей жизни. И работали, дружили, ценили острое слово, смеялись друг над другом и зло, и добродушно, не забывая высмеять себя в первую очередь, ну – во вторую. Чувство юмора было дано нам, как зрение, слух, осязание»

…В 1939 году Рина Зеленая со своей подругой поэтессой Агнией Барто написала сценарий фильма «Подкидыш». В главной роли снялась Фаина Раневская. В эпизодической – Зеленая. Она сыграла роль приезжей, домработницы Ариши, у которой слова сыпались, как горох. Впрочем, в этой тарабарщине кое-что можно было разобрать: «Вот тоже пришла старушка, попросила воды напиться. Потом хватились, а пианины нету».

Раневская и Зеленая стали подругами. И обе блистали остроумием. Но почти все шутки «забрала» Раневская. Точнее, их ей приписали. Но кто «изобрел» знаменитую фразу «Муля, не нервируй меня!», так и не известно. Эти слова не давали Раневской житья. Когда ее узнавали на улице, все начинали повторять: «Муля, не нервируй меня!» Актриса была в ужасе: «У меня было такое чувство, что я моюсь в бане и туда пришла экскурсия сотрудников из Института гигиены труда и профзаболеваний».

Зеленая вспоминала: «Что удивительно – все говорили: «Рина! Рина!», а снимали других актрис. Наверное, мне надо было выйти замуж за какого-то кинорежиссера. Но мне это не приходило в голову. Да и им, наверное, тоже».

Тем не менее, она сыграла в пятидесяти с лишним картинах. Но не исполнила ни одной главной роли. И все равно была звездой — вишенкой на торте. Так блистательно сыграть эпизод не мог никто.

В фильме «Дайте жалобную книгу» Эльдара Рязанова у Зеленой небольшая роль. Немолодая певица в ресторане в перерыве между номерами ужинает и попутно просматривает «Бюллетень по обмену жилой площади». Это намек – жизнь женщины не устроена. Но она пытается ее изменить к лучшему.

Звучат музыкальные аккорды, и певица выходит из-за стола. Поправляет прическу, расправляет плечи. Выходит к жующим и выпивающим посетителям. С чувством поет, явно примеряя содержание романса на свои худые плечи:

Луна роняет нежный свет, Сменяя день, приходит вечер, А мне всего семнадцать лет, Любовь спешит ко мне навстречу. Мне не до сна, в душе весна, Любовь спешит ко мне навстречу…

В этих словах – все: ностальгия по ускользнувшему счастью, надежда на будущие романтические встречи. Это и собирательный образ, и частичка судьбы самой актрисы. Получился маленький шедевр!

Актер Василий Ливанов, с которым она снималась в многосерийном фильме «Приключения Шерлока Холмса и доктора Ватсона», писал: «В ней жила огромной силы вера, что, несмотря ни на какие превратности жизни, все равно «все будет хорошо». И сама себя она представляла непременным участником этого «все хорошо».

Ее мисс Хадсон запомнилась не меньше, чем Холмс и Ватсон. Актриса доказала, что женщина может быть по-своему привлекательной и в 80 лет! К тому же она выглядела, как всегда, ироничной. «Рина Васильевна, - говорил ей режиссер Игорь Масленников. – Все говорят, что у вас получается интересная роль. Давайте ее расширим».

«Называйте меня Руиной Васильевной, - отвечала актриса. – Ну а в роли ничего менять не надо. Я еще никогда не играла мебель. Мне это нравится».

…Когда ей предложили роль Тортиллы в фильме «Приключения Буратино», она поинтересовалась, нужно ли ей будет влезать в черепаший панцирь. Ей ответили, что достаточно надеть пончо. «Значит, будем валять дурака, - обрадовалась актриса. – Это мне нравится!»

Зрителям пришелся по вкусу и ее лирический образ. И, конечно, проникновенный романс, исполненный задумчивой Тортиллой:

Мне казалось, счастье рядом –

Только лапу протяни.

Но осенним листопадом

Пролетели лета дни.

Старость все-таки не радость,

Люди правду говорят.

Как мне счастье улыбалось

Триста лет тому назад!..

Коронным номером актрисы были декламации от лица ребенка – стихов, рассказов. Она бесподобно говорила детскими голосами с детскими же интонациями: «В доме номер сто четыре, где кончается Арбат, мы живем в большой квартире – папа, мама, я и брат…»

Рина Васильевна удивительно органично и тонко вживалась в роль маленьких людей. Может быть, она так прониклась этими образами, потому что у нее не было детей? Она тосковала и сама себе стала ребенком…

Ее заваливали письмами. Вот фрагмент одного из них: «Я включила приемник с опозданием и не слышала имени малыша, который так чудесно читал стихи. Я прошу вас немедленно написать, в чьих руках находится воспитание этого талантливого ребенка».

…Шли годы. Рина Васильевна все реже выходила на улицу. Сидела у окна и грустно смотрела из окна своего дома на Кузнецом мосту на людскую реку, которая текла внизу. Посмеивалась: «Я живу так долго потому, что боюсь, что, когда умру, всякие дураки будут писать обо мне глупости». Глядя на себя в зеркало, иронически улыбалась: «Единственное, что у меня осталось, — это красота!..»

Один ее знакомый умер 1 апреля, в День смеха. Зеленая, узнав это, воскликнула: «Боже, он что, с ума сошел, умереть в такой день?! Ему же никто не поверит!»

Однако и она ушла из жизни 1 апреля 1991 года. В тот день Рине Васильевне присвоили звание народной артистки СССР. Самое смешное – порой оно беспардонно влезает в печальные ситуации – состояло в том, что это Зеленая и предсказала: «Если меня когда-нибудь наградят, то это случится за пять минут до смерти».