Коррозия металла. Зачем Ридли Скотт снял рыцарскую драму с Мэттом Дэймоном и перекрашенным в блондина Беном Аффлеком?

В прокат выходит один из самых ожидаемых фильмов года — «Последняя дуэль» живого классика мирового кино Ридли Скотта. «Лента.ру» рассказывает о том, как автор «Бегущего по лезвию», «Чужого» и «Тельмы и Луизы» справился с феминистическим высказыванием на средневековом материале.

1386 год, Франция. В рыцарском поединке сходятся Жан де Карруж (Мэтт Дэймон) и Жак Ле Гри (Адам Драйвер). Причина столь жестокого выяснения отношений в том, что первый обвиняет второго в изнасиловании его супруги Маргариты де Тибувилль (Джоди Комер). Исход дуэли — действительно последней законной дуэли в Европе — мы узнаем через два с половиной часа. Занят этот хронометраж будет педантичным изложением конфликта с точки зрения каждой из трех заинтересованных сторон. Постепенно мы узнаем и о том, как некогда закадычные друзья де Карруж и Ле Гри поссорились, и о роли в произошедшем их сюзерена Пьера Алансонского (крашеный в блондина Бен Аффлек). И, разумеется, о том, как нелегко в этом споре о чести пришлось той, чья честь здесь собственно и пострадала сильнее всего.

Только ленивый не отметил символизма названия: первый полнометражный фильм Ридли Скотта назывался «Дуэлянты» и рассказывал о гусарском поединке, затянувшемся на долгие годы. А теперь — «Последняя дуэль», снятая уже 83-летним Скоттом, — по случаю премьеры фильма на Венецианском кинофестивале еще и удостоенная почетного Золотого льва. Однако на деле в этой коллизии видится не столько завещание художника, сколько его шутка: в нынешнем году он выпускает еще и «Дом Gucci», а его планов на будущее хватит и на еще одну полноценную фильмографию. Однако звон несколько тревожной ноты все же не пропадает. Причина, пожалуй, в метаморфозе, которую режиссер пережил в начале прошлого десятилетия, ознаменованного его возвращением в научную фантастику. Задуманный как приквел «Чужого» «Прометей» на деле оказался развернутым трактатом пожилого человека, который пытается не столько достучаться до небес, сколько придумать свои собственные.

Печальные старческие рефлексии подстегивала и смерть родного брата, не менее выдающегося режиссера Тони — последовавшие за ней «Советник» и «Исход: Цари и боги» лишь усиливали тревогу за душевное состояние постановщика. Тем паче, что его герои (начиная с тех самых «Дуэлянтов») до сего времени если и не усмехались в глаза смерти, то во всяком случае встречали ее с высоко задранным подбородком. К счастью, дальше Ридли снял «Марсианина» с его сельскохозяйственными деталями и шуточным использованием песен Дэвида Боуи. У многих в тот момент отлегло, а после циркового хоррора «Чужой: Завет» и капиталистического триллера «Все деньги мира» стало и вовсе ясно, что Скотт снова в неплохой форме.

«Последняя дуэль» в этом смысле картина абсолютно показательная. Даже беглый пересказ ее (детективного, по идее) сюжета предполагает практически полное раскрытие всех секретов, кроме исхода пресловутой дуэли. Более того, Скотт еще и крайне прямолинеен в определении собственных симпатий — в титре «Истина Маргариты де Тибувилль» первое слово особым образом выделено, чтобы не оставить зрителю никакого пространства для трактовки, кто в треугольнике героев прав по-настоящему. Феминистический пафос, вдруг прорезавшийся на старости лет у режиссера «Бегущего по лезвию» и «Гладиатора», сам по себе можно только приветствовать. Да и вообще, как говорится «спасибо, что живой»…

И не просто живой, а снимающий безусловно твердой рукой, умеющий выбрать небанальный сюжет и мастерски уложить его в монструозные два с половиной часа. Скотт из части в часть повторяет одни и те же сцены, с ювелирной точностью медленно смещая ракурс. Первые несколько раз этот трюк создает у зрителя едва уловимое ощущение дискомфорта. Кроме того, режиссер все так же, как во времена того же «Гладиатора», хорош в сценах, где мужчинам в латах приходится драться с применением тяжелого холодного оружия. Это касается, в первую очередь, темпоритма схваток и тяжести движений. Все выглядит и ощущается предельно реалистично, а кровь достаточно густа и имеет правильный, достоверный цвет. Отметим также и величественные замки, снятые таким образом, чтобы зритель почувствовал и текстуру замшелых стен, и вес валунов, из которых они сложены несчастными крестьянами.

За эту мастеровитость легко прощаешь очевидную эстетическую расхлябанность происходящего. Косматый Деймон и белобрысый Аффлек — отличные артисты, но их комически серьезные образы нет-нет да и заставят промелькнуть мысль о том, что смотришь замаскированный сиквел «Догмы». Печально вытянутая физиономия Драйвера тоже не слишком способствует погружению в Средневековье — в то, что этот человек был морпехом-минометчиком (как сам актер), поверить все же проще, чем в то, что он между оргиями зачитывается романами на латыни. Этот комический душок, впрочем, не является безусловным недостатком — в конце концов, у Скотта на самом деле всегда все было в порядке и с чувством юмора, и с любовью к цитированию (в том числе и многочисленных собственных картин).

Происхождение недоумения и легкого разочарования, которые оставляет просмотр «Последней дуэли», определить довольно сложно. По всей видимости, они связаны именно с тем, что вся эта замечательно придуманная и тщательно смазанная махина подчинена всего лишь одной-единственной мысли. Причем мысли хоть и важной, но все-таки совершенно не имеющей прямого отношения к кинематографу. Если, конечно, не считать эту картину сагой про Харви Вайнштейна в изложении условного Вальтера Скотта или, допустим, Умберто Эко.

Лучшие фильмы Скотта (или самые парадоксальные — как «Ганнибал») представляли собой приключение, в которое автор приглашал зрителя, чтобы вместе замирать, смеяться и плакать. В «Последней дуэли» зритель же вынужден тратить два с половиной часа на очевидный сюжет про средневековую мизогинию, задуманный автором ради идеи, умещающейся в одно предложение. Спорить с ним сложно: девочек и правда обижать нехорошо, но вряд ли для изготовления подобного транспаранта стоило обращаться к столь богатой фактуре. Сложно, впрочем, не заметить, что в подобной расточительности есть определенная противоречивая красота: он уважать ее заставил и лучше выдумать не мог.

Фильм «Последняя дуэль» (The Last Duel) выходит в российский прокат 18 ноября