Миляуша Таминдарова: "Пока интернет вместо Жиганова выдает рэпера Джигана"

В Казани пройдет презентация "Антологии татарской хоровой музыки ХХ века"

В следующую пятницу, 3 декабря, в Большом концертном зале Камерный хор Татарстана представит уникальный альбом — "Антология татарской хоровой музыки ХХ века". В преддверии презентации диска руководитель коллектива, заслуженный деятель искусств Татарстана Миляуша Таминдарова рассказала "Реальному времени", какую роль в его создании сыграли мелодии казахстанской домры, почему из альбома пришлось исключить уже записанное произведение Рустема Яхина и каким будет следующий проект, обращенный к молодым композиторам Татарстана.

Пример Казахстана вдохновил на запись

— Миляуша Амировна, большая идея не возникает ниоткуда, что-то должно было ей предшествовать. Как и когда к вам пришло желание записать альбом татарской хоровой музыки?

— Это было в 2019 году. День икс настал, когда ребята, участвующие в хоре "Тюрксой", привезли мне из Казахстана диски. Это был богато изданный альбом, состоящий из восьми-десяти дисков, с записями игры на домре. Этот "подарочный набор", по сути, был образцом того, как в республике обращаются с культурным наследием. Сначала я долго смеялась, предполагая, что только создатель смог дослушать все эти диски до конца, а потом призадумалась.

Как бы то ни было, они должны быть — как объект нематериального наследия, ведь когда-то и великие книги передавались из рук в руки, из уст в уста и только так дошли и до нас. Может, наши потомки именно по дискам этим смогут увидеть, как мы развивались, как рождалось и видоизменялось национальное музыкальное искусство. Более того, время движется сейчас настолько стремительно, что историей становятся уже события 10-летней давности! Значит, надо успеть зафиксировать то, чем мы сегодня обладаем.

— Сейчас есть интернет — так ли необходимы эти диски? Может, история там и сохраняется?

— Я тогда сделала запрос в поисковые системы: "Слушать татарскую музыку". И что нашла? Много незамысловатых эстрадных мелодий, есть песни в исполнении Салавата, а классической музыки, в том числе исконно народной, — нет! Или вот набрала: "Слушать музыку Назиба Жиганова", а интернет мне выдает "рэпер Джиган"… Да, сохранились ноты, но ведь не каждый умеет читать с листа, да и не всякий захочет. Конечно, всегда есть возможность прийти на наши концерты, но ведь татары живут по всему миру, а возможности насладиться национальным музыкальным искусством у них нет.

Мысль засела у меня в голове. С моей подругой Гульзадой Ракиповной Руденко, директором Елабужского музея-заповедника, как-то встретились, и я начала сетовать ей на эту проблему. Скажу вам, что когда я увлекаюсь какой-то идеей, то ею "заражаются" и все окружающие меня люди, настолько часто и эмоционально я о ней говорю. И тут она мне посоветовала подать заявку на грант благотворительного фонда "Татнефти" как частному лицу. Я села, все расписала, и заявка была принята к рассмотрению.

"Министр услышала мой вопль отчаянья"

— Получается, альбом записан на грантовые средства?

— Не все так просто. Да, мы его выиграли, но он был так мал, что хватило его, забегая вперед скажу, только на тестирование казанских студий звукозаписи и начальное разучивание материала. Я начала писать просьбы в разные инстанции. Ведь я помню, как когда-то живо на мое предложение создать проект "Поющая Казань" откликнулся мэр Ильсур Метшин. Казалось бы, где я и где мэр. Но я написала ему и через день уже была в его приемной.

Теперь многие казанцы знают и любят эту ежегодную акцию 9 Мая. И я счастлива видеть, как люди самозабвенно поют "Катюшу" и другие песни военных лет!

— К кому вы обратились за помощью, кто не отказал?

— Я писала и в Министерство культуры Татарстана, обратилась в Конгресс татар. Но настал сложный пандемийный 2020 год, локдаун, и отказы следовали один за другим. У меня такой характер — не привыкла сдаваться. В конце концов, я осмелилась и обратилась с личным письмом к министру культуры РТ Ираде Хафизяновне Аюповой. Ну ведь не себе на день рожденья я деньги прошу, в конце концов! И знаете — этот мой, ставший уже отчаянным, вопль был ею услышан. Именно она поддержала нас, проект получил возможность жить.

Еще одна ремарка — сейчас принято, да и модно, ругать власть, а сказать чиновнику простое человеческое "спасибо" как-то неловко, стесняются что ли. Но я еще раз подчеркну — чрезвычайно благодарна нашему министру культуры, низкий поклон!

Как хоровой дирижер становится звукорежиссером

— Вы записывались в Казани?

— Мы перепробовали все студии, но подходящей не нашли. Дело в том, что ничего подобного до нас в республике никто не делал. Пробовали писаться и в концертном зале БКЗ, и в Нацбиблиотеке в студии МОN, в частных студиях. Все не то. Коллектив у нас немаленький, акустика не подходила и технические возможности оборудования. Это я поняла потом, когда лично окунулась во все тонкости звукорежиссирования, если можно так сказать. В итоге нашли небольшую студию RED BOX в Салмачах — все лето туда мотались по бездорожью! Ее основал приехавший из Челябинска Андрей Панов, его студия очень напоминает то прекрасное место для звукозаписи на улице Горького, которое мы, увы, потеряли. Часть дописывали потом в городе, у Леонида Охотникова, потому что решились писать не только акапелла, но и с инструментальным сопровождением. Потом сообща "сводили" звуковые дорожки, ведь не всегда писались всем хором, часть партий была записана отдельной дорожкой. Очень сложно, и я поняла, что руководитель хора должен быть профессионалом в разных областях — он и музыкант, и психолог, и историк, и филолог, и менеджер, и юрист даже. Это только часть я перечислила. Вот теперь и звукорежиссер.

— Каким тиражом вышел диск?

— 500 экземпляров, но это все подарочный вариант, который мы будем дарить в торжественных случаях на память. Основная наша цель — запустить запись на всех мировых музыкальных интернет-площадках. И это случится 3 декабря.

Миллион за Яхина

— Как вы отбирали эти 18 композиций, вошедших в альбом? Ведь классических произведений и народной музыки создано огромное количество.

— И тут мы столкнулись с рядом сложностей. Это только кажется, что огромное количество. На самом деле, мы не нашли ни одного акапельного произведения для хора у Назиба Жиганова! Современные татарские композиторы тоже не пишут для хора — просто потому, что их не учат этому. Они изучают в консерватории оркестровку, а вот "голоса" боятся, потому что не знают всех его нюансов и возможностей, я так думаю.

Возвращаясь к альбому, хочу предупредить, что во время работы у нас случился казус, о котором я не хочу умалчивать. Потомки-правопреемники Рустема Яхина запретили нам использовать одно из сочинений композитора. Мы вынуждены были экстренно, уже на последнем этапе издания альбома изъять партитуру "Тафтиляу". Они запросили, не постесняюсь озвучить, миллион рублей. Понятно, что таких денег у нас нет, благо у хора был творческий багаж, нашли чем заменить.

Только потом я узнала, что авторское право не распространяется на обработки народных песен. Вот почему я сказала, что руководителю хора, как выяснилось, нужно быть еще и юристом, в частности в области авторского права.

От Томаса Мура до Султана Габяши

— Я знаю, что вы начали альбом с уникального произведения Султана Габяши и даже "раскопали" уникальную историю возникновения "Кичке азан"?

— Тут молодец Нияз Гараев, руководитель хора Госансамбля песни и танца Татарстана. Просто чудо из чудес он совершил. Настоящий патриот национального искусства, он откопал в архиве рукопись Султана Габяши "Кичке азан".

Дело в том, что это — первый татарский композитор, который в начале прошлого века татарскую монодию обрамил хоровой фактурой. Произведение глубочайшего философского смысла написано на стихотворение Габдуллы Тукая, в котором до дрожи чувствуется боль за Отечество, за язык, культуру и историю татар, где ярко отражена национальная идея.

Так вот, при написании этого шедевра Тукай использовал подражание строфе Лермонтова из "Вечерней звезды", которая, в свою очередь, являлась переводом стихотворения ирландского поэта-песенника Томаса Мура. Вот откуда корни! Особый интерес здесь представляет партия муэдзина, выписанная композитором. Мы ведь сейчас даже представить не можем, как сто лет назад звучал именно казанский азан.

"У каждого свой Казачков"

— Вы выпускница кафедры хорового дирижирования Казанской консерватории, ученица великого Семена Абрамовича Казачкова. Зная ваш характер, можно предположить, что именно там "закалялась сталь"?

— — У Семена Абрамовича складывались свои, можно сказать, даже интимные, отношения с каждым певцом. К каждому он имел персональный подход, каждому говорил именно свои, нужные на тот момент слова. Мне, например, как-то сказал: "Артистка", но не желая похвалить, а скорее в негативном контексте. Меня это задело — "только артистка"? Я часто и жарко спорила с ним, однако потом понимала, насколько он был прав в тот момент.

Вот сегодня меня называют шоуменом. Я тоже сначала обижалась, а потом поняла — так и есть! Я люблю все яркое, мне нравится, что зрителю на наших концертах весело, что он идет к нам за праздником. Не имеешь ты права выходить на сцену с постным или страдальческим лицом, особенно, если желаешь приобщить к хоровому искусству молодежь. Зритель скорее пойдет на выступление Моргенштерна или Стаса Михайлова, чтобы взбодриться и отдохнуть, а не на академический концерт. Дай ему эту радость, личное соприкосновение с прекрасным, да, бог с ним, создай яркое шоу — и он сделает выбор в твою пользу!

— Я ведь тоже помню Семена Казачкова, когда нас, еще учеников музыкальной школы, преподавательница по хору водила на мастер-класс и на выступления хора Казанской консерватории, когда он им руководил. И знаете, я впервые тогда видела нашу учительницу трепещущей от волнения перед ним. Потом мы занимались по его учебнику, когда ввели курс хорового дирижирования.

— Вот видите, у каждого свой Казачков! Меня даже обвиняют: "Она попирает законы школы Казачкова!". Дело в том, что мы, его ученики, сейчас спорим о том, каким он был, какие принципы пропагандировал, и все потому, как я раньше сказала, что отношения и слова для каждого были разными.

Да, он был жестким, и не принимал таких эмоционально-интуитивных методов работы, был больше за то, что человек привносит своим трудом, не дарованием свыше. Мог, что называется, и "мордой об рояль", всякое было. Своим ученикам я могу только рассказать, каким был Семен Абрамович, сами они уже этого не узнают. Но в моих силах передать им музыку, которая звучала в Татарстане и за его пределами в разные периоды прошедшего века. Пусть она станет материальной, осязаемой, и каждый сможет судить о музыкальной культуре татар предметно. Но отмечу, что музыка, которую мы включили в альбом, — высокохудожественного уровня.

Повод вдохновиться молодым композиторам

— Как изменила запись альбома ваш коллектив?

— Скажу так, если вы хотите, чтобы ваш коллектив, хор, ансамбль собрал все свои силы в кулак и вдруг разом вырос не на три, а на 33 головы, запишите альбом! Моя золотая мечта — стать свидетелем записи всего татарского музыкального наследия — симфонической, вокальной, оперной, народной музыки во всем ее многообразии.

Я мечтаю услышать оперы "Тюляк и Су-Слу" или "Алтынчач", и чтобы главные партии в них пели Аида Гарифуллина, Альбина Шагимуратова, Венера Гимадиева, Ильдар Абдразаков, Иван Максимейко, Рузиль Гатин, Гульнора Гатина. В общем, все наши воспитанники, которые сегодня трудятся в крупнейших театрах России и мира.

— Вы будете продолжать писать альбомы татарской музыки? Каким будет ваш следующий проект?

— Я хочу инициировать молодых композиторов Татарстана писать хоровую музыку. Это ведь часто делается "под коллектив", да и самим композиторам жизненно необходимо, чтобы их произведения исполнялись. Конечно, нужно быть готовым к моим правкам и замечаниям с точки зрения специфики хорового письма. Но критики бояться не стоит, просто я знаю практически все о возможностях человеческого голоса. Не знаю пока, как они откликнутся, но я очень хочу один из концертов в году исполнять хоровую музыку современных композиторов Татарстана, надеюсь, что она будет написана.