Рецензия на хоррор Эдгара Райта "Прошлой ночью в Сохо"

Последовательное погружение в фильмографию Эдгара Райта похоже на бархоппинг - примерно понятно, что тебя ждет, удовольствия это совершенно не умаляет, дело не в том, что пить, а как и с кем. "Прошлой ночью в Сохо" добавляет к истоптанному маршруту неочевидный пункт: после серии пестрых местечек, открытых по постмодерновой франшизе, постановщик заруливает в заведение под вывеской "мета". "Сохо" — не просто блестящая пародия на жанр ("Зомби по имени Шон", "Типа крутые легавые") и не просто выдающееся формалистское упражнение ("Малыш на драйве"). Это довольно прямолинейный психологический ужастик, который, да, ностальгирует по итальянскому джалло и хоррорам Романа Полански и Николаса Роуга. Однако вместо слепого обожания пытается их освежить, поместить в новый контекст (композитор Стивен Прайс однажды как будто цитирует хоррор-ремикс "I Got 5 On It" из "Мы" Джордана Пила) и населить новыми смыслами; прежняя комната, другие жильцы. Ужастик прямолинейный — довольно, но не насквозь: Райт все тот же страшный пижон, что, даже слегка насупившись, не упускает возможности поиронизировать и похохмить по поводу происходящего. В результате получается самая, пожалуй, сложносочиненная из его работ — мрачная сказка (порой картина кажется злым инди-близнецом "диснеевской" "Круэллы") об опасности бездумного ностальгирования и романтизации прошлого. Жила-была девочка Элли (Томасин Маккензи из "Кролика Джоджо"), что хотела стать известной дизайнеркой одежды. А еще мечтала жить не сейчас, но в "свингующих 60-х". Как известно, со своими мечтами следует обращаться аккуратно. Элли начали преследовать видения из прошлого — о девушке Сэнди (Аня Тейлор-Джой), что жила в той же комнате 60 лет назад и стремилась стать певицей. Но ее ждала иная судьба — которая, возможно, сложилась бы иначе, если бы на ее пути не возникало бесчестных мужчин вроде Джека (Мэтт Смит). Раньше музыка была лучше, кино увлекательнее, а трава в целом зеленее. Так легко думать из настоящего, но некоторые очевидицы и участницы событий могли бы с этим поспорить. "Сохо" — сказка завораживающая, завлекающая и подчиненная сновиденческой (или даже сновидческой) логике; временами уморительная, временами леденящая душу, временами поражающая ремесленническим мастерством. Если бы Райт не занимался кино, из него бы, наверное, вышел первоклассный диджей (или хотя бы тиктоковский мэшапер): его новый фильм — экранный эквивалент безупречно сведенного микса, где каждый бит раздается в самый нужный момент. Умение режиссера идеально синхронизировать все составляющие своего аудиовизуального текста здесь впечатляет даже сильнее, чем в "Малыше на драйве". Так вот, "Прошлой ночью в Сохо" — не только сказка, но еще и некоторого рода инструкция по критическому восприятию искусства. Как бы ни переживали кренящиеся вправо публичные интеллектуалы, признание того факта, что Поль Гоген в сущности был педофилом, не вырезает его картины из мировой культуры. Но это необходимо признать: люди имеют право знать, какая цена была заплачена за тот или иной шедевр, и имеют право сделать личный выбор, обладая всем объемом знаний. Райт окунает карамельный образ "свингующих 60-х" в раствор галлюциногенного кошмара, потому что для бесчисленного числа женщин "свингующие 60-е" и были галлюциногенным кошмаром. Искупает ли количество гениальных произведений, появившихся в ту эпоху, хоть крохотную толику страданий этих женщин? Нет. Запрещено ли теперь все это любить? Нет. Оно уже в любом случае никуда не исчезнет. Ну вот, скажем, "Сохо": тут отчетливо виден след Поланского — человека, который снял несколько важнейших фильмов в истории кинематографа. И который точно нашел бы с Гогеном общий язык. Без его картин невозможно представить 60-е. А 70-е — без его преступления. Никто не говорил, что будет легко.