«У таких людей эти разговоры кончаются плохо» Квентин Тарантино выпустил свой первый роман. Каким он получился?

На русском языке вышел дебютный роман Квентина Тарантино «Однажды в Голливуде» (издательство Individuum). Это не сценарий блокбастера, а полноценное произведение, в котором знакомые по одноименному фильму персонажи раскрываются с новой стороны. На русском языке в сервисе Букмейт также вышла аудиокнига. Текст читает актер дубляжа Всеволод Кузнецов, в фильме он озвучивал персонажа Брэда Питта — каскадера Клиффа Бута. С разрешения правообладателей «Лента.ру» публикует фрагмент книги, где Клифф Бутт знакомится с главной любовью своей жизни.

Это случилось чуть больше двух лет назад. Клифф сидел в своем трейлере на задворках кинотеатра под открытым небом «Ван-Найс Драйв-ин», как тут зазвонил телефон. На том конце провода был беспутный каскадер Бастер Кули, старый приятель Клиффа. Кули торчал Клиффу три тысячи двести долларов. Долг медленно копился на протяжении пяти или шести лет. Четыре сотни тут, пятьсот пятьдесят баксов там.

В первый раз Клифф дал приятелю в долг во времена, когда в финансовом плане чувствовал себя как никогда хорошо. Тогда он начал работать с Риком и стал дублером главного актера в целой серии студийных боевиков. Вспоминая те годы, Рик любит жаловаться и ныть, но для Клиффа это были счастливые деньки. Вообще-то Клиффу, всю жизнь с трудом сводившему концы с концами, возможность не думать о деньгах по-настоящему взрывала мозг. Его первой большой покупкой была милая небольшая яхта на приколе в Марина дель Рей — на ней он и поселился. В те дни изобилия он и дал в долг Кули львиную долю общей суммы.

Клифф был не дурак, он понимал, что Кули им пользуется, но хотя бы не обманывает. Всякий раз, занимая деньги, ­Бастер действительно в них нуждался. То у него снова в счет долга забирают машину, телевизор, выставляют из квартиры, снова забирают машину; то ему нужно заплатить за обслуживание карты сети заправок «Юнион 76», то за первый и последний месяцы аренды, чтобы въехать в новую квартиру. Бастер Кули, может, и дармоед, но не мошенник. Клифф знал, что, будь тот при деньгах, отдал бы долг.

Звонить Бастеру и унижать его не было никакого смысла. Во-первых, это не ускорило бы возврат долга; во-вторых, после такого Бастер просто начал бы избегать Клиффа; и, в-третьих, рано или поздно они все равно встретятся (Лос-Анджелес — город тесный). И если бы Клифф ­надавил на Кули и тот начал бы его избегать, а затем они бы случайно где-нибудь столкнулись, Клиффу пришлось бы призвать Кули к ответу. А у таких людей эти разговоры кончаются плохо. Клифф знал, что если у Бастера заведутся деньги, то хотя бы часть он вернет.

Но еще он знал, что ­деньги у ­Бастера не заведутся никогда. То есть мысленно он попрощался с этими деньгами еще два года назад. И да, конечно, ­сейчас бы они не помешали, но он все равно был рад, что ­выручил ­старого ­приятеля. Три тысячи, может, и ­слишком, но — эй, если бы он тогда не мог себе такого позволить, то и не давал бы.

Поэтому Клифф был приятно удивлен, услышав на том конце провода голос Кули. И был удивлен еще больше, когда Бастер спросил, можно ли прямо сегодня приехать к Клиффу в Ван-Найс. Спустя час с небольшим возле трейлера остановился красный пикап «Датсун» 1961 года выпуска. Клифф предложил другу пиво, и, когда оба открыли по банке «Олд Чаттануги», Кули поднял тему долга:

— Слушай, насчет тех трех тысяч, что я торчу…

— Трех тысяч и двух сотен, — поправил Клифф.

— Три тысячи двести долларов? Уверен?

— Так точно, — сказал Клифф.

— Что ж, тебе лучше знать. Три тысячи двести долларов. — сказал Кули. — Нет у меня их.

Клифф ничего не сказал, только отпил пива.

— Но не отчаивайся, — продолжил Кули. — У меня есть кое-что получше.

— Что-то получше трех тысяч двухсот долларов в зеленых американских банкнотах? — Клифф не скрывал скепсиса.

— Даже не сомневайся, — уверенно сказал Кули.

Клифф знал, что лучше денег могут быть только болеутоляющие, поэтому, если Кули не припер с собой чемодан, доверху набитый ибупрофеном, ему неинтересно.

— Ну, Бастер, что же ты принес такое, что лучше денег, скажи на милость?

Большим пальцем Кули указал на дверь:

— Выйди посмотри.

Оба вышли из трейлера с банками «Олд Чаттануги», и Бастер повел Клиффа к кузову пикапа. Там в проволочной клетке на четырех лапах стояла Бренди.

Хотя Клифф был неравнодушен к собакам, особенно к сукам, а Бренди была красивой девочкой, сперва она его не особенно впечатлила.

— Хочешь сказать, что эта сука стоит три тысячи двести долларов? — спросил скептически настроенный Клифф.

— Не-а, — улыбнулся Кули. — Она не стоит три тысячи двести долларов. — И добавил, ухмыляясь все шире: — Ее цена где-то в районе семнадцати-двадцати тысяч долларов.

— Неужели? — с сомнением спросил Клифф. — И с чего это вдруг?

— Это лучшая бойцовая собака во всем гребаном Западном полушарии.

Клифф вскинул брови.

— Эта сука загрызет кого угодно. Питбуля, добермана, немецкую овчарку, двух псов за раз — ей пофиг. Эта сука любому жопу оторвет.

Клифф оценивающе смотрел на собаку в клетке, а Бастер все не унимался:

«Падающей лошадью» называли такую лошадь, которая умела падать и при этом не калечиться и не пугаться. А в Голливуде, где каждый день клепали сотни фильмов и телесериалов про Дикий Запад, если у тебя есть лошадь, которая умеет падать и вставать, то у тебя есть свой личный маленький станок для печати денег. Больше можно было заработать, только если повезет и у тебя родится ребенок, который станет успешным актером.

— Помнишь Неда Гласса? — напомнил Бастер Клиффу. — У него была Блю Белль, падающая лошадь.

— Вроде да, — сказал Клифф.

— Помнишь, сколько он зарабатывал на этой дуре?

— Угу. — Клифф помнил. — Сколотил небольшое состояние.

— Эта сука… — указывая на клетку, — все равно что четыре такие кобылы.

— Хорошо, Бастер, — сказал Клифф, — я весь внимание. Что ты предлагаешь?

— Слушай, наличку я отдать не могу, — честно сказал Кули. — По крайней мере, не три тысячи долларов. Но я могу предложить тебе половину прибыли от Сонни, мать его, Листона среди собак.

Клифф молча слушал, пока Бастер расписывал план:

— У меня есть тысяча двести долларов. Мы выставим ее на собачьи бои в Ломите. Поставим на нее тысячу двести и просто откинемся в креслах — она сама все сделает. Ты сразу оценишь ее потенциал, как только увидишь в действии. Затем мы устроим ей гастроли, будем оба ставить на нее все, что выиграли, и к бою номер шесть заработаем по пятнадцать косарей на брата.

Клифф знал, что Кули не пытается его наколоть. И сам верил в то, что говорил. Но Кули считал, что дело верняк, а Клифф не верил в верняки. Плюс собачьи бои незаконны, не говоря уже о том, что это безвкусица, и в плане было слишком много переменных, из-за которых все могло полететь к чертям.

— Господи, Бастер, — сказал Клифф и начал торговаться: — Мне на хрен не нужны собачьи бои, мне нужны мои деньги. Если у тебя есть тысяча двести на ставку, почему сразу мне их не отдашь?

— Потому что мы оба знаем, — честно ответил Бастер, — что если я отдам тебе тысячу двести долларов, то это все, что ты от меня получишь. Я не хочу отдавать тридцать пять центов за каждый твой доллар, — подчеркнул Бастер. — Когда я был на мели, ты себя повел как *** (офигительный) мужик, и теперь я хочу, чтобы ты заработал! Давай вместе метнемся хотя бы на первый бой в Ломиту, — предложил Бастер. — Просто посмотришь на нее в деле. Поверь, Клифф, это будет самый волнующий опыт в твоей жизни. Она выигрывает — мы забираем две тысячи четыреста. Если решишь не продолжать, две тысячи четыреста — твои.

Клифф сделал еще глоток пива, глядя на горку мышц в сетчатой клетке.

Бастер завершал свой треп:

— Ты меня знаешь, а значит, знаешь, что я тебя не кину. Если я так говорю, значит, я в это верю. Доверься мне — хотя бы на первый бой. Эта сука может победить.

Клифф посмотрел на суку в клетке, затем на сукиного сына, стоящего перед ним с банкой пива в руке. Затем присел на корточки, чтобы быть на одном уровне с собакой по ту сторону проволочной решетки. Клифф и собака стали играть в гляделки. Не выдержав тяжелого мужского взгляда, сука зарычала и кинулась на Клиффа. Лишь проволочная решетка помешала ей вгрызться зубами в красивое лицо. Клифф обернулся к Бастеру Кули.

— Как ее зовут?

Клифф, Бастер и Бренди отправились на первый бой в Ломиту. И Бастер не врал. Бренди стоила своих денег и убила другую собаку меньше чем за минуту. В тот вечер они выиграли две тысячи четыреста долларов. И ощущение было настолько захватывающее, что Клифф просто не мог поверить. «На *** (к черту) дерби в Кентукки, — думал он, — вот самые захватывающие сорок пять секунд в истории спорта».

Клифф подсел.

Следующие полгода они объезжали все собачьи бои округа Лос-Анджелес, округа Керн и Внутренней Империи. Выставляли Бренди в Комптоне, Алхамбре, Тафте и Чино. И Бренди побеждала в каждом бою, и почти все давались ей легко. Несколько раз ей досталось, но даже тогда — не особо. И всякий раз, когда ей доставалось, они давали ей время, чтобы восстановиться. Но после пяти боев, где Бренди казалась непобедимой, ставки стали выше, а конкуренция — жестче.

Они участвовали в боях в Монтебелло, Инглвуде, Лос-Гатосе и Беллфлауэре. Бренди продолжала побеждать, но схватки стали невыносимо затянутыми и кровавыми, доставалось ей все чаще, на восстановление требовалось все больше времени.Это был минус. Плюс же был в том, что более крепкие псы приносили больше денег, когда Бренди побеждала.

После девяти боев Клифф и Бастер заработали примерно по четырнадцать тысяч на брата. Но Бастер, поймавший удачу за хвост, держал в голове конкретную цифру. По двадцать тысяч на каждого. И тогда можно уходить. Однако во время десятого боя в Сан-Диего питбуль по кличке Цезарь ранил юную леди, и ранил тяжело. Бой прекратили без объявления победителя. И Клифф знал, что Бренди еще повезло. Если бы дело затянулось еще на двадцать минут, Цезарь бы ее прикончил.

Клифф повидал и в мирное время, и на войне, как близких потрошат заживо. Но, глядя на то, как кровожадный Цезарь мучает собаку, Клифф осознал, что для него это уже слишком.

Поэтому он был в шоке, когда Бастер выставил Бренди в Уоттсе против кобеля-монстра по кличке Оги-Догги, не дав ей даже восстановиться после последней взбучки.

Но Бастер не сомневался:

— Я обещал тебе двадцать кусков, мужик, и я обещал двадцать кусков себе, и мы, мужик, уже на финишной прямой! Это последний, сука, бой!

— Даже, *** (междометие), не сомневаюсь, что это последний, сука, бой! — заорал Клифф. — В таком состоянии у нее нет ни единого шанса против этого зверя Оги-Догги.

— В том-то и прикол, — оживленно возразил Бастер. — Она проиграет. Все дело в ее репутации непобедимого бойца. Мы отправим ее на бой, а сами поставим на другую собаку.

Тут-то Клифф и набросился на Бастера. Примерно четыре минуты они, сцепившись, лупили друг друга в трейлере, пока Клифф не свернул Бастеру Кули шею.

Убил его.

Перевод Сергея Карпова и Алексея Поляринова