Игорь Петренко: Кинематографисты должны поддерживать военных

Новый кинофильм «Небо» режиссера Игоря Копылова вышел в прокат. Картина рассказывает о гибели летчика Олега Пешкова в Сирии в 2015 году.

Почти шесть лет назад в Сирии был сбит бомбардировщик российской авиации Су-24М. Катапультировавшегося командира летного экипажа подполковника Олега Пешкова — вопреки Женевской конвенции — боевики расстреляли в воздухе. Указом президента России ему посмертно было присвоено звание Героя Российской Федерации. Он стал прототипом главного героя фильма «Небо» — Олега Сошникова, которого сыграл Игорь Петренко. «Вечерка» побеседовала с артистом.

— Игорь Петрович, зачем снимать игровое кино по свежей, болезненной истории?

— Я считаю, в первую очередь затем, что мы, кинематографисты, должны поддерживать наших военных, которые несут боевую вахту и готовы жертвовать собственной жизнью. Слава богу, сейчас мы находимся не в той ситуации, которая была во времена Великой Отечественной войны, когда вся страна жила единым порывом. Но все равно оказывать моральную поддержку нашим военным нужно.

— Но мы живем в мирное время...

— Да. Тем не менее пока мы здесь, стоя в пробках, думаем, куда бы нам сходить развлечься вечером, где лучше выпить кофе и так далее, мы крайне редко задумываемся о том, что именно сейчас, в этот самый момент, некоторые наши соотечественники находятся в воздухе, под водой, на земле, даже в космосе, возможно, в тяжелых условиях, в экстремальных ситуациях. Они рискуют, жертвуют собой, спасают своих товарищей, чтобы мы могли жить мирно. Поэтому, конечно, этих людей нужно благодарить. И я рад, если фильмом «Небо» нам удалось им сказать «спасибо». А если мы еще кого-то и сможем вдохновить на военную службу, то будет вообще прекрасно.

— Да, военным приходится проходить через многое. А кинематографистам во время съемок с чем пришлось сталкиваться?

— Для меня этот фильм стал чем-то большим, чем работа. Ведь когда тебя утверждают в многосерийный проект или полный метр, обычно понимаешь, что это вымышленные истории, в которых всегда можно что-то изменить, иногда даже на съемочной площадке. Здесь же в основе фильма реальная история реального человека. И, честно говоря, мне даже не особенно хочется о съемках этого фильма что-либо рассказывать. Потому что рассуждать о том, «как тщательно мы готовились, какие молодцы» или «как я боялся высоты, но справился с этим», мне кажется тут неуместным.

— Вы боитесь высоты?

— Да, и я заранее предупредил об этом команду, когда узнал, что нам предстоит снимать сцену в воздухе, для которой меня нужно будет высоко поднять. Но когда дело дошло до съемок этого эпизода — страха уже не было. Высоты в тот момент я не боялся, потому что все внимание, все мысли были сосредоточены на том, что думал и чувствовал Олег в последние секунды своей жизни, что испытывал он в этот момент... Какой уж тут страх высоты мог быть! Кроме того, с нами работала замечательная команда каскадеров. Все было заранее проверено. И я всем абсолютно доверял.

— В фильме используется боевое оружие, вы посещали военные объекты. Как строились отношения кинематографистов с военными?

— Конечно, такое кино без участия армии не может быть снято. Иначе у нашей команды едва ли получилось бы сделать его по-настоящему достоверным и убедительным. От создателей этот фильм потребовал огромного труда. Чтобы воплотить все задуманное, им нужно было пройти через бесконечные согласования. Сложно было в первую очередь режиссеру картины Игорю Копылову. Ведь он также является и автором сценария. Хотя он изначально понимал, что придется в чем-то идти на компромиссы — где-то отказаться от своих идей и задумок, что-то менять... Замысел был масштабным. Кино вышло на два с половиной часа, при том, что кое-что из отснятого материала вырезали.

— Почему оставили сцену, в которой герои сталкиваются с военнослужащей, привезшей в часть плакаты о наших победах?

— Знаете, я понимаю, что некоторые люди могут сакцентировать внимание на этом, высмеять ситуацию. Но если разбираться по сути, в армии, кроме прочих, всегда есть и отделы пропаганды, которые работают на поднятие духа военнослужащих. Без этого ведь тоже никак, никуда не деться. Поддерживать настрой приходится по-разному — где-то плакатами, где-то письмами, воспоминаниями, старыми кинофильмами. Ведь нового мотивирующего кино снимается не так много.

— Почему?

— К сожалению, сейчас кинематограф в основном служит развлечением. Намного больше легких фильмов, помогающих расслабиться, посмеяться, поесть попкорна, легко провести вечерок. Чаще снимают комедии, потому что они заведомо куда более окупаемы, нежели серьезные драмы. Да и снимать их проще — не требуется столько усилий, нервов.

— ...Которые нужны, чтобы сделать кино о войне живым, не плакатным?

— В том числе. Если же говорить о фильме «Небо», то у его создателей было желание снять ленту, посвященную армии — и Воздушно-космическим войскам, и тем, кто во время той операции в Сирии находился на суше. Кроме прочего, для этого надо было выбрать правильный способ подачи самой истории. Тем более, когда все знают, чем закончится сюжет, основанный на реальных событиях, сценаристу нужно постараться так объединить поворотные моменты, знакомые зрителю, чтобы ему было интересно смотреть. Художнику — воссоздать и домыслить необходимые для цельного восприятия детали. В целом, если говорить о плакатности, мне кажется — это не всегда плохо. Скажу даже, что из-за ограниченного хронометража, при масштабности замысла, когда мы только начали снимать этот фильм, режиссер сразу предупредил: «Друзья, иногда мы будем рисовать плакаты». Конечно, имея в виду не сцены, в которых мы их рисуем, но «плакатность» как узнаваемость образа, конкретный посыл. Ведь прежде всего для нас это — дань уважения и благодарность военным.

— Вдова Олега Пешкова Гелена и его сослуживцы видели фильм? Как его оценили?

— Да. На самом деле мы очень волновались, когда летели на показ в Липецк, где живет семья Олега. Ведь там нас ждали и летчики, которые являются непосредственными участниками тех трагических событий, знают, как все происходило на самом деле. И если в результате оказалось бы, что у нас получилась никому не нужная «пластмасса», которая вызвала бы сомнения, негативные реакции со стороны профессионального сообщества военных и их семей, то для нас это был бы крах. И для меня лично, ведь я сам из из семьи военного, отлично понимаю ту среду. Поэтому было очень радостно, когда мы поняли, что нашу работу приняли хорошо. С чем сравнить чувство, которое мы испытали? Знаете, мы как будто сдали серьезнейший психологический экзамен. Хотя, конечно, как говорится, нет предела совершенству.

— Во время съемок картины вы бывали в Сирии?

— Да. Я посетил место крушения самолета, где погиб Олег, где прятался его штурман — Константин Мурахтин. Обломки самолета лежат там до сих пор. Этим состоянием, конечно, проникаешься. И скажу, что у всех членов съемочной группы, кто там побывал, впечатления схожие. Вообще, я навсегда запомню эту поездку в Сирию.

— Так она на вас повлияла?

— Эта поездка дала мне некое ощущение... заземления, в прямом смысле слова. Там ты словно попадаешь в другой мир. У людей иные разговоры, мысли, поступки, желания. Ведь когда человек находится в экстремальных условиях, с него слетает наносное, шелуха, ненужные фантики. Моментально выметается из твоей головы и души — сгорает. В той напряженной обстановке ничего суетного уже не нужно, да и не остается. Там есть понятие «боевого товарища», кроме которого тебе не на кого надеяться, разве что еще на командира. Понятия «жизнь» и «смерть». Техника безопасности. По возможности — отдых. И все. И когда ты погружаешься в подобную атмосферу, а потом возвращаешься из нее в мирную жизнь, то начинаешь воспринимать все совершенно иначе. Едешь в метро или автобусе, приходишь на работу, и понимаешь, что здесь люди спокойно ведут свою, совершенно отличную от той, которая идет там, жизнь.

— Выходит, что в горячих точках люди лучше?

— Нет, я не пытаюсь сказать, что в военных условиях все хорошие, а в мирных — плохие. Просто очень заметна разница в том, что люди обсуждают, чем живут, что их беспокоит.

— Кого вам хотелось бы видеть среди зрителей? Для кого этот фильм?

— Мне бы хотелось, чтобы его посмотрели молодые ребята, которые только пришли в армию, курсанты. Я хочу, чтобы мой отец увидел наше «Небо». В общем, он для отцов и детей!

ДОСЬЕ

Игорь Петренко родился 23 августа 1977 года в Потсдаме. В три года переехал с семьей в Москву. Лауреат Государственной премии РФ, премии ФСБ России, премии «Ника». Окончил Высшее театральное училище имени Щепкина, курс Коршунова. Играет на сцене Малого театра. В его фильмографии свыше шестидесяти ролей в фильмах и сериалах: «Звезда», «Водитель для Веры», «Тарас Бульба», «Шерлок Холмс» и другие.