«Крибле, крабле, бумс» Как в СССР зарождался радиотеатр и почему для многих он стал надеждой
Иван Судаков, актер, режиссер, эссеист, продюсер. Работал куратором в Международном фонде Станиславского, на театральном фестивале «Сезон Станиславского». Окончил ГИТИС. Автор двух сборников прозы и стихов, основатель собственного театра KTO studio
Когда-то давно Герберта Уэллса, знаменитого английского писателя-фантаста, спросили, что такое телеграф.
— Представьте себе гигантскую кошку, — объяснил писатель, — хвост ее в Ливерпуле, а голова в Лондоне. Когда кошке наступают на хвост, раздается мяуканье. Точно так же работает телеграф.
— А что такое беспроволочный телеграф? — То же самое, — отвечал Уэллс, — только без кошки.
Те, кто придумал передавать театральные постановки посредством радио, наверняка не задумывались о том, какие масштабы приобретет этот вид искусства спустя годы. Первые радиопостановки были чем-то из ряда вон выходящим и иногда вызывали удивление, недовольство, а порой даже страх.
В 1938 году однофамилец Герберта Уэллса — великий актер и режиссер Орсон Уэллс — решил поставить на радио спектакль по мотивам фантастического романа «Война миров», в котором речь идет о вторжении марсиан на Землю. И все бы было хорошо, если бы не хулиганский режиссерский ход Уэллса.
Все, что описано в романе, Орсон Уэллс переписал в формат настоящего времени. То есть происходило буквально следующее: после объявления сотрудников радиостанции о начале спектакля никакого действия не началось, началась трансляция концерта несуществовавшего оркестра. Просто музыка. Вдруг (это все было четко прописано режиссером) начались срочные новости, которые сообщали о вспышках на Марсе и о странном объекте, приближающемся к Земле. Началось вторжение.
Многие американцы пришли в дичайшую панику, радио уже не слушали; целые семьи баррикадировались с оружием в подвалах своих домов либо спешно собирали вещи, чтобы уехать на запад; многие требовали, чтобы вооруженные силы страны покончили с пришельцами либо раздали оружие всем желающим... А это был просто театр.
У отечественного радиотеатра таких сенсационных целей не было. Поначалу это были обычные аудиозаписи спектаклей-хитов. Иногда прямые эфиры, иногда отложенные записи. Таким образом отдаленные и более бедные регионы получали возможность приобщиться к искусству. Позже этому виду театра стали уделять куда больше внимания: организовывали прямые эфиры, во время которых актеры играли аудиоспектакли. Это было нервно, суматошно, но в некотором виде тоже искусство
После войны разоренная экономически, морально и физически страна стала требовать все больше духовной пищи, причем желательно веселой и относительно доступной. Радиотеатр был именно таким. Тут артисты, которые не сделали особенной карьеры на сцене и в кино, получили второй шанс: их голоса стали узнаваемы и любимы миллионами.
В первую очередь расцветал детский радиотеатр. В библиотеках стали появляться переводы современной детской литературы — Доктор Сьюз, Астрид Линдгрен, а по радио и на пластинках уже звучали голоса Малыша и Карлсона, статуи адмирала Нельсона и других малореалистичных персонажей. Все дети знали и любили голос Пятачка, Чебурашки и других персонажей.
Обладательницу этого высокого и нежного голоска звали Клара Румянова. Жизнь у нее, правда, была далеко не такой веселой и позитивной, как у героев, которых она озвучивала. Румянова закончила курс великого советского режиссера Сергея Герасимова во ВГИКе и во время учебы простудилась в походе по Подмосковью. Когда девушка выздоровела, она вдруг поняла, что ее ранее низкий альтовый голос стал высоким, почти детским.
Румянова всю жизнь спорила с режиссерами, что-то доказывая и опровергая. Она требовала драматических ролей, но чаще всего ей доставались роли эпизодические — например, жены отца Федора в экранизации «12 стульев» Леонида Гайдая. Она отказывалась от главных, на ее взгляд неинтересных ролей, и все-таки стала единственной российской актрисой, удостоенной звания заслуженной артистки РСФСР за достижения в мультипликации. Румянова умерла в одиночестве от слабого сердца и рака молочной железы, но без ее голоса ни один постсоветский человек не может представить своего детства. Как говорится, «трям, здравствуйте».
Судьба еще одного радиоволшебника была более спокойной. Его звали Николай Владимирович Литвинов. На его счету тоже есть одна заметная эпизодическая роль (такова, видимо, судьба волшебников — всегда быть в тени). Фильм назывался «Петр Первый», и если не искать — то и не заметить. Но на радио он стал абсолютно незаменимым. Его спокойный размеренный голос, рассказывающий сказки, истории, читавший французские стихи, звучал почти из каждого проигрывателя, с каждой пластинки сказок.
Обычно в начале сказки он появлялся из ниоткуда, говорил свое чудесное «Крибле, крабле, бумс» — и начиналось волшебство. Это именно он останавливал расшумевшихся «радионянь» Александра Лившица и Александра Левенбука и читал им грамматические правила и правила хорошего тона — это были «вредные советы» для каждого оттепельного и перестроечного ребенка. Дети писали письма «всесоюзному радиоволшебнику», и на некоторые он отвечал по радио. В 1949 году он записал «Приключения Буратино», где с помощью режиссера Иоффе и последних достижений изменения голоса озвучил сам всех героев. Последнюю радиозапись Литвинов сделал 24 декабря 1987 года, а 27 декабря скончался. Куда там Бильбо Бэггинсу или Гэндальфу!
«Куда ушли волшебники?» — спросите вы. Все просто: они ждут. Если они вам понадобятся — они всегда здесь. С 2008 по 2012 год на радиостанции «Финам ФМ» выходила авторская программа Федора Степанова «Точка отсчета», каждый выпуск которой представлял собой трехминутный радиоспектакль, посвященный переломным моментам в жизни известных людей — от Орсона Уэллса до Сент-Экзюпери. Она получила приз New York Festivals Radio Program and Promotion Awards. Это гениальный спектакль. Послушайте.
Уже не одно поколение молодых любителей фантастики слушает аудиоспектакль «Модель для сборки», где талантливая голова Влада Коппа читает рассказы и романы под аудиооформление лучших диджеев нашего времени. В общем, волшебники всегда здесь, даже если мы их не можем увидеть.
Мнение редакции может не совпадать с мнением автора