"Мне бы хотелось приравнять кино к поэзии, как к высшей форме проявления человека". Молодой омский поэт о творчестве

Новый герой проекта #встречисавтором Амир Сабиров рассказал, как снимать кино в Омске и почему не смог совмещать поэзию с театром. Амир учится на первом курсе филологического факультета ОмГПУ, но за его плечами большой творческий опыт: он играл на сцене Лицейского театра, снял несколько короткометражных фильмов и с головой погрузился в русскую литературу. - Назови три любопытных факта о тебе? - Никогда не ломал себе ноги, падая с большой высоты. Люблю природу. Люблю утром кататься на трамвае. - Куда ездишь на трамвае? - Да по всему городу катаюсь. Просто, красиво там. Ну, в разных частях города. - Это путешествие без цели? - (Кивает). Бывает с целью. Бывает на учёбу и прочее. - Почему выбрал филфак? - Литературу люблю, но, короче, не так всё работает. - Я знаю, что ты играл в театре. Расскажи об этом опыте. Играешь ли сейчас? - В июне последний спектакль отыграл. Очень много во мне осталось от театра. Значимыми обрывками вспоминается. - Почему ушёл из театра? Что он тебе дал? - Некий концентрат боли. Как по мне, человек, занимающийся стихами, не может служить в театре, так как это два несовместимых в идейном смысле дела. - Какие ещё виды искусства тебе близки? Хочешь ли связать свою жизнь с искусством? - Понимаешь, понятие искусство, как и литература, слишком многослойно. Как по мне, под ним подразумевается общественная какая-то сторона, не частная боль человека. И звучит здраво слишком. Нет такого, что "я хотел бы быть связанным с искусством". Ты либо от природы с этим связан, либо нет. Ты либо подобрался, прорвался к своей сути, либо нет, открыл в себе грань "быть", либо нет. Такое не выбирают. Я, наверное, в этом смысле фаталист. Понятие "искусство" отдаёт чем-то эстетичным, правильным и глупым. Мне это не близко. - Но ты хочешь выражать свою боль, облекая её в некоторую форму, поэтическую или иную другую, а не работать, скажем, на заводе, в IT-компании и т. п.? - Я не смогу там работать только из-за денег. Наверное, из-за этого многие этим занимаются. - И если уходить от термина "искусство", как бы ты назвал то, чем занимаешься? - Хочу верить, что делом. - Ты снял несколько короткометражек "Сказ о конце", "История одного дня", "12 соток" и "Какое небо, такое море". О чём они? -Вообще сложный вопрос, потому что, как бы я ни пытался при создании сценария писать через идею какую-то и вообще схематично (ну, книги по кино читал), всё выходило по-другому: что-то, как строчки, наплывает в голову, записывается, проживается внутри, фиксируется; в памяти складывается полное полотно, скажем, а затем из этого вычленяется некая идея, даже, скорее, настроение. Но, конечно, я задавался этим вопросом (о чём фильмы - прим. ред.) и внутри себя отвечал на него (с "12 соток" точно): об одиночестве внутри места, которое умирает. Это ассоциативно очень, здесь нет никаких приёмов игрового кино. Поэтому говорю - это кино постановочное. В нём в меньшей степени задействована режиссура - специально в титрах пишу, что это постановка. Работаю с изображением, натурой - наверное, самое главное - цветом, музыкой (пишу, простите ради Бога, сам, если это вообще можно назвать музыкой: она задумывалась как дыхание города), погодой, временами года, словом. Вообще по итогу понимаешь, что только практикой познается всё. х.ф. "Какое небо, такое море", реж. Амир Сабиров - Не боишься выражать себя натуралистично? - Ну, просто не могу промолчать об этом, раз спросила. Это, к сожалению, мной не проговаривается. Для меня очень важно не сфальшивить внутри. Когда я занимался в театре, то часто обманывал и мастеров с ребятами, и себя. Просто я думал, что сублимация - выход. Это не так. Боли много, она повсюду и у каждого. Мандельштам про это говорил Надежде Яковлевне, жене; когда присутствует экспрессия, получается фальшь. Мне бы хотелось приравнять кино к поэзии, как к высшей форме проявления человека, к высшему слою, скажем, бытия: состраданию, любви к тому, что всем противно. Поэтому совмещаю. Ладно, бог с ним. Это другой разговор. - Кого снимаешь в фильмах, кто эти люди? - Близкие мне люди. Они видели меня разным. К тому же они, что называется, фактурные. У нас в городе ещё очень много таких (в том числе локаций - Красноярский тракт, дачные территории, Порт-Артур, недавно открыл для себя гениальную архитектуру Старого Кировска, сталинки; к тому же я ещё не все квартиры обошёл и под землей не бывал). Как помнишь, Герман (режиссёр Алексей Герман - прим. ред.) ездил по провинциальным театрам, искал незамыленные лица и поставил в пару с Мироновым в "Лапшине" Андрея Болтнева. Так как нет никакого кинопроизводства (в Омске, прим. ред.) , то здесь очень всё частно, сам съёмочный процесс ничего общего не имеет с тем, что принято им называть. Понимаешь, я очень мало снял, поэтому говорить много об этом не буду. Но вот что хочу сказать - люди, которых я снимал, вполне могли находиться (и находятся) в той натуре, локации, где были съёмки. Это ближе к документальному чему-то, к жизни. Грустно, конечно, от этого. Но ведь кино только недавно стало вечным искусством, когда люди, создававшие первые картины ("Оборона Севастополя" 1911 года), умирали во имя дела - кино. И умерло уже не одно поколение, как по мне. Просто я из другого поколения, которое плёнку не застало, и, чтобы отснятый материал посмотреть, нужно просто минут пятнадцать подождать, пока на компьютер перекинется, и ещё сколько-то, пока обработается в монтажной программе. А ведь раньше было по-другому, и я не знаю как. - Какое состояние природы тебе созвучно? - Утро. Ранняя зима. Воскресенье. Недалеко, может быть, от церкви. Красиво. Прохладно. Звучат колокола. - В одном из твоих фильмов женщина на протяжении нескольких минут молится. Какую роль в своей жизни ты отводишь богу? - Это мама главного героя молитву читает - за счастье. А его уже такого не будет - счастья. Когда рождается человек, рождается Бог, и он в каждом. Как сказал Сокуров, при съёмках Бог не поможет. Я считаю, что нет никакой высшей силы. Она создаётся гениальным человеком и затем поддерживается другими, если без выдумок. Хотя, безусловно, существует некий высший разум, то, что в этом мире называется судьбой. - Возвращаясь к поэзии: помню, однажды ты сказал, что рэп – это тоже поэзия. Можешь поделиться исполнителями, чьи тексты тебе нравятся? - Когда я это говорил, мне было лет четырнадцать, кажется. Хотя имена, которые я тогда называл, совсем поменялись, и слава Богу, потому что условный Оксимирон и прочие ничего общего с поэзией не имеют, разве что с каким-нибудь литературным (замечу в скобках, невзначай) направлением. Конечно, мне неизвестен процесс создания рэпа. Ведь зачастую там сперва пишется бит, а затем уже остальное. К тому же это дело денежное, выгодное, в отличие от коренной поэзии. Уж простите. Причём радует, что все эти имена (рэперов - прим. ред.) родом из провинции: Тара, Омск, Улан-Удэ. Не стоит выкидывать из головы тот факт, что всё же это музыка, и, говоря о тексте, я говорю о том, что я слышу, когда слушаю, как бы поэты Серебряного века читают в своей интонации. Андрей Александрович Бледный, почти одногодка Рыжего (поэта Бориса Рыжего прим. ред.), конкретно он из группы 25/17, гений современности, потому что его строчки: "сквозняки поют в расколотом темени", "..постучи тем шифром, что я в дверь стучал, она узнает и поймет: я скучал…", "поколение щеглов небитых из контактика навряд ли что-то поймёт, и в этом тактика", "из динамиков хрипели в небо голоса Кай Метов, Апина, Буйнов - лютая попса" и "ждёт колея, чужие лбы целую я…" - эти строчки потрясают. Короче, послушайте альбомы "Умереть от счастья" целиком, "Байки из склепа", "Русский подорожник" и поймёте, о чем я. Он, как по мне, самое важное берёт из поэзии: монолитность слов и дела. (Послушайте интервью) Для меня, безусловно, Игорь Федорович Летов является таким же. Но это уже ближе к философии, в ней меньше этой музыки; ближе к коренным вопросам. "Наше дело почётное словно кипение масла в кровавой каше, словно строчка, бегущая прочь". Ну, тут музыка очень много делает; именно музыка времени; та, что услышал в тридцатые Мандельштам. Альбомы: "Солнцеворот", "Долгая счастливая жизнь" (композиция оттуда звучит в моём последнем фильме), "Реанимация"; то, что я расслышал и понял. Хотел бы про Дмитрия Кузнецова сказать, но не буду. Ему культа личности по горло хватило. Вообще их очень много, ну, поэтов, так называемых. Просто страшно много. Плейлист от автора Слушайте Реанимация — Гражданская оборона на Яндекс.Музыке Слушайте Вселенская большая любовь — Гражданская оборона на Яндекс.Музыке Слушайте Вернись — 25/17 на Яндекс.Музыке Слушайте Фонтан — 25/17 на Яндекс.Музыке - Что для тебя самого важно и ценно в поэзии? В чём ты находишь настоящее (в философском смысле) и что выражаешь в своих стихах? - Не могу сказать толком - много что в это умещается. Любовь где есть, наверное. Даже в страшной "Элегии" Введенского это есть. - Каких людей ты бы поблагодарил за то, что они были в твоей жизни? - Мне кажется, об этом рано говорить: они ещё живы. - Назови поэтов или писателей, которые не оставляют тебя равнодушным? - Вообще это очень интимная вещь, и, если ты говоришь об этом, то занимаешь определённую позу по отношению к читателю, человеку. Мне таким заниматься не хотелось бы, но не сказать не могу. Да много их. Неравнодушен ты вообще ни к чему. Везде есть участие, (даже к Хомякову и Мею) (поэты А. С. Хомяков и Л. А. Мей - прим. ред.) , и к графоману, и к гению (слово сейчас подвержено упрощению, обессмысливанию). Страшное время: проявление молодости - талант, графоман - смелый и амбициозный человек, а не заблудившийся. Мне это непонятно. Если буду перечислять, то просто всю русскую прозу и поэзию двух этих веков перечислю. Лермонтов, Мандельштам, Башлачёв, Тютчев, Кольцов; пусть так. (Никитин в меньшей степени.) Пушкин поздний и вся его проза, Достоевский, Чехов, (у них от Пушкина, если вглядеться, очень много; прямо поражает). Прилепина очень люблю как современного. Многие в двадцатом веке в кино перешли, поэтому я как бы не совсем их разделяю, то есть для меня это корнями так сплетено. Лосева недавно прочитал впервые. Сильно поразило. Вообще у нас живы великие классические русские поэты - один вообще передачи на Арзамасе выпускает - Сергей Гандлевский, Александр Кушнер, Бахыт Кенжеев. Вообще хочу сказать про Коляду (драматург Николай Коляда, прим. ред.) , про его пьесы. "Америка России подарила пароход ", "Землекоп" - очень страшная вещь, я не знаю, как такое написать можно было, "Солнечное затмение". У него очень много пьес, он десятитомник выпускал. - Бывает ли тебе больно внутри? Если да, то от чего? - Без боли невозможно. Мне бывает больно от всего. Фото из личного архива героя публикации Автор интервью: Мария Хоменко