Звуки и знаки Корнелиуса Кардью
Имя этого человека в России известно как правило в узких кругах музыкальных критиков и политических пижонов. Однако это не отменяет того факта, что выдающийся британский композитор и политический мыслитель Корнелиус Кардью сделал большой вклад в мировое авангардное искусство, попытавшись через преодоление элитарности соединить его с живым творчеством масс. Ровно 40 лет назад, 13 декабря 1981 года Кардью трагически погиб в разгар эпохи тэтчеризма, подъёма ультраправого насилия и ожесточённого наступления истеблишмента на трудящееся большинство, которому всей душой служил музыкант. В связи с грустным юбилеем NEWS.ru рассказывает, кем был этот человек и как он вошёл в историю.
Интервенция авангарда
Корнелиус Кардью родился 7 мая 1936 года в Лондоне в «продвинутой» семье художников. Его отец, Майкл Кардью, получил известность как мастер гончарного искусства, работавший в разных уголках планеты — от Африки до Австралии. Он, в свою очередь, был сыном увлекающегося музыкой госслужащего Артура Кардью и внуком Джорджа Китчина — первого ректора Даремского университета, который сегодня по престижности занимает третью позицию в Великобритании после Кембриджа и Оксфорда.
Юный Корнелиус с ранних лет стал заниматься музыкой. В детстве он был хористом Кентерберийского собора, а затем учился в королевской школе Кентербери. В 1953–1957 годах он проходил обучение в Королевской музыкальной академии Лондона.
Как пишет музыкальный критик издания Journal of Experimental Music Studies Вирджиния Андерсон, в 1958–1960-х Корнелиус Кардью ассистировал известному и влиятельному германскому композитору, одному из лидеров музыкального авангарда Карлхайнцу Штокхаузену, став одним из соавторов партитуры его произведения Carré. Тогда же Кардью познакомился с американским композитором, ведущей фигурой послевоенного авангарда Джоном Кейджем, сотрудничал с пианистом Джоном Тилбёри. А в 1966-м вместе с гитаристом Китом Роу и барабанщиком Эдди Прево он как клавишник участвовал в экспериментальном фри-джаз коллективе AMM. В своих пьесах и операх этого периода он использовал не только музыку, но и сочетание графики, текста и других элементов.
Членство Кардью в АММ началось с исполнения участниками ансамбля его легендарного «Трактата» — произведения, зафиксированного на 173 страницах в технике графической партитуры, без единого слова о том, как это произведение должно исполняться. Пожалуй, исполнение «Трактата» можно назвать первым случаем интервенции академического авангарда во фри-джазовый коллектив; позже к графическим партитурам станут прибегать такие заслуженные фри-джазовые мэтры, как Энтони Брэкстон и Барри Гай, но Кардью сделал это первым. В звучание АММ Кардью внедрил препарированное фортепиано — явная отсылка к Джону Кейджу, у которого Кардью учился и произведения которого впервые исполнил в Великобритании, — вспоминал российский композитор и пианист-импровизатор Роман Столяр.
По словам Тилбёри, в середине 1960-х Кардью работал в музыкальном издательстве графиком, окончив ранее специальную школу. Этот навык пригодился при создании «Трактата», в котором появились «многочисленные повторения, визуальное развитие визуальных же тем и образов, определённая логика, неожиданные изменения». Иными словами, полагал Тилбёри, «Трактат» можно читать, понимать его, интерпретировать, принимать по его поводу те или иные решения.
Порвать со старыми идеями
В конце 1960-х Кардью создаёт для всех желающих курсы экспериментальной музыки в так называемом лондонском «Антиуниверситете». Из этого по сути кружка вырос легендарный Scratch Orchestra, участники которого имели равный статус и как исполнители, и как композиторы, по очереди готовя концерты. Как вспоминал джазовый Критик Дмитрий Ухов, работавший в оркестре Джон Тилбёри предпринял «типично „леваческий“ жест, в чём-то напоминающий советские эксперименты 1920–1930-х, в частности призыв „ударники [труда] — в литературу!“». Участники проекта радикально политизировались под влиянием Кардью, который, проявляя интерес к китайской культуре, сблизился с последователями Мао Цзэдуна, под влиянием которого в те годы в КНР шла культурная революция, влюбившая в себя в 1960-е многих западных интеллектуалов.
В этот период Корнелиус Кардью вступил в ряды маоистской компартии Англии, отрёкся от авангардистской музыки, полагая, что весь её «прогрессизм» — не более чем «богемно-буржуазная заумь». Когда его пригласили участвовать в концерте на Би-би-си, что в Великобритании означает признание работы композитора истеблишментом, Кардью с товарищами «оформил» своё выступление ультракоммунистической атрибутикой. В итоге телекомпания отказалась показывать сей радикальный перформанс.
Порвав со старыми идеями, Кардью написал книгу, в которой доказал, что Штокзаузен «прислуживает империализму». Сам же автор выступил с самокритикой за прошлую деятельность и в противовес ей стал продвигал необходимость подлинного «служения народу». В новый период он создал произведения, ставшие настоящей, а не эстетской, пощёчиной общественному вкусу, потому что их главной задачей, по словам композитора, было способствование делу социальной эмансипации.
Кардью присоединился к политической поп-группе People`s Liberation Music, вместе с которой выступал с антифашистскими и антикапиталистическими концертами. До конца жизни его творчество в основном состояло из фортепианных пьес и композиций на мотивы ирландских и китайских народных песен и революционных гимнов. Среди них стоит отдельно вспомнить произведения Thälmann Variation о лидере немецких коммунистов Эрнесте Тельмане, Smash the Social Contract, «Алеет восток» или посвящённое смерти Мао Mountains. Он писал и для самодеятельных коллективов — к примеру, Bethanien Song, созданная для детской клиники в бедном квартале Западного Берлина. Позднее она стала популярной как народная песня.
Как писал о Кардью критик Андрей Горохов, он был «всем сердцем с рабочими», живя в «пролетарском квартале», участвуя в драках с полицией и неофашистами, попадал за решётку:
Он был всегда впереди. Не коммунист в кресле в своём кабинете, а коммунист в первых рядах рабочей колонны. Политическая борьба 24 часа в сутки. Вечером — рабочий кружок, потом — занятия музыкой, ночью что-то пишет, утром в шесть утра уже стоит с листовками перед проходной завода. Работа на износ, непонятно, когда он спал.
В ночь на 13 декабря 1981 года 45-летний Корнелиус Кардью погиб при довольно загадочных обстоятельствах — его сбил автомобиль во время прогулки по лондонскому району Ист-Лейтон. Водителя машины так и не нашли, само транспортное средство перед преступлением числилось среди угнанных.
Полиция особенно и не искала убийц. У Кардью были невозможные отношения с его районным полицейским участком. Полицейские были довольно правоориентированными, Кардью, из принципиальных соображений агитировавший за бедных, униженных, иностранцев, женщин, был шилом в глазу. Как где в районе какая политическая заваруха или скандал — точно из-за него. Возможно, его убили сами полицейские или секретная служба. Никто не знает, — вспоминал Джон Тилбёри.
Начало 1980-х в Соединённом королевстве, как и много где, было не самым благоприятным временем, о чём всем недавно напомнил режиссёр Тодд Филипс своей киноработой «Джокер». В Великобритании тогда была эпоха Маргарет Тэтчер, которая проводила жёсткую политику приватизации, сворачивания социальных программ и урезания бюджетных расходов во имя свободного рынка — всё то, что скоро предстоит распробовать уже бывшим жителям СССР во времена «шоковой терапии». Как следствие, по Англии прокатились мощные протесты, с другой стороны, росло и насилие со стороны спецслужб и неонацистов, которые выступали добровольными «чистильщиками» недовольных. В буквальном смысле дравшийся с правыми на лондонских улицах и посылавший проклятия истеблишменту, Кардью сгинул в этой мясорубке, в отличие от созданных им звуков и знаков непрекращающегося столкновения.
